Это был уже не больной, а начальник. «Всегда так, — с горечью подумал Кравцов. — Чуть что с таким вот господином случится — сразу к врачу, спасите-помогите. А чуть полегчает — сразу командовать начинает и угрожать. Сейчас-то он, допустим, прав, но все равно, мог бы и повежливее сказать. Я, между прочим, и его этой ночью лечил! Неизвестно еще, что было бы, если бы мы не успели сделать промывание».
Однако вслух ничего этого Кравцов, разумеется, не сказал. Он только еще раз кивнул и повторил:
— Да понятно мне все, Сергей Степанович. Не маленький, чай. Давайте лучше я вам давление померю, температуру и все, что положено.
Через два с половиной часа из отравившихся в госпитале осталось всего три человека. Каплей Селезнев, помощник главы администрации Игорь Сенин и японец. Всех остальных, пришедших в сознание и более-менее оклемавшихся, развезли по домам. Ушел домой и Кравцов — кофе уже не помогал, нужно было хоть часика три поспать. Можно было, конечно, устроиться в ординаторской, но там была только жесткая узкая кушетка, на которой не выспишься, а только намучишься. А жил Кравцов буквально в двух минутах ходьбы от госпиталя, так что в случае нужды вызвать его было просто.
Наблюдать за больными осталась одна медсестра. Она успела немного поспать за то время, пока больные приходили в себя, — тогда за ними присматривал Кравцов, а теперь роли поменялись.
И еще в госпитале остался Полундра. Уйти от больного друга он не мог, тем более что самому ему стало намного лучше. Да и идти было особенно некуда — жил он у Селезнева, а туда сейчас не отправишься. Можно было, конечно, пойти к японцам, но пять часов утра не самое подходящее для этого время. Медсестра Даша пустила его в ординаторскую, и они сидели с ней за столом, пили кофе, ели печенье и разговаривали, убивая время.
— Почему Селезнев никак в себя не придет? — спросил у девушки Полундра. — Ведь почти все уже оправились.
— Не знаю. Может быть, у него желудок слабый, а тут по нему еще такой удар. Да и не он один остался, еще кто-то из наших с ним и японец.
— Чем же мы все-таки отравились?
— Точно нельзя сказать, — пожала плечами медсестра. — Может быть всякое. Скорее всего, дело в том, что вы не привыкли к японской кухне.
— Ну не знаю. Мы, может, и не привыкли. Но уж кок-то их точно привык.
— Какой кок?
— Тот японец, которого к вам привезли. Он же кок у них на корабле. Все, что мы ели, готовил именно он.
— Всякое бывает, — повторила медсестра. — Может, он тоже на живот слабый. Вот я помню, в детстве однажды отравилась, хотя ела все то же, что и другие. А ночью проснулась от боли в животе, пришлось даже «Скорую» вызывать. А больше ни у кого ничего не было.
— Да, бывает, — кивнул Полундра, вспомнив, что и с ним в детстве как-то был похожий случай.
Они еще некоторое время разговаривали, Даша даже немного кокетничала, но эти поползновения Полундра быстро пресек, как бы невзначай, между делом, показав ей фотографию своей жены и сына. После этого Даша быстро потеряла интерес к продолжению разговора и начала клевать носом.
— Сережа, — к тому времени они уже были на «ты», — слушай, можешь для меня одно доброе дело сделать? — попросила она, очередной раз зевнув.
— Какое?
— Подежурить вместо меня. Я очень спать хочу, а оставлять больных совсем без присмотра нельзя.
— А что делать нужно?
— Да ничего особенного. Где-то раз в полчаса заглядывать к ним, смотреть, как дела. Если что-то случится — сразу буди меня. Но я думаю, что все будет в порядке.
— Ладно, — кивнул Полундра.
Девушка встала из-за стола, вышла из ординаторской, добрела до одной из освободившихся палат, опустилась на койку и, кажется, заснула раньше, чем ее голова коснулась подушки.
Оставшись один, Полундра какое-то время пил кофе. Потом сходил посмотреть, как там больные.
Изменений не было. Спецназовцу стало скучно, и он вспомнил, что здесь же в третьей палате лежит американец, с которым он хотел поговорить.
«Интересно, — подумал Полундра. — Селезнев упоминал, что этот старик в бреду говорил слова „провокэйшн“ и „джэпс“. Не связано ли это с тем, что у нас произошло? Если да, то от американца наверняка можно узнать много интересного».
Но войдя в третью палату, Полундра наткнулся на Гаранина. Тот уже был здорово навеселе, но все еще мужественно боролся со сном и был готов воспрепятствовать любым попыткам побега больного восьмидесятилетнего старика.
— Чего надо? — рявкнул чекист, едва увидев Полундру. — Сюда нельзя!
— Мне врач разрешил, — сказал спецназовец, слегка погрешив против истины.
— Здесь я решаю! Не мешай мне работать!
Гаранин хотел добавить еще пару слов, но вовремя сдержался. Несмотря на выпитую водку, чекист прекрасно помнил о том, что было днем, и хамить впрямую опасался.
Полундра хотел было ответить, но заметил стоящую рядом со стулом Гаранина ополовиненную бутылку водки. Даже не попытавшись спорить, он развернулся и вышел из палаты.
Разумеется, можно было еще раз начистить наглому оперу морду, но, во-первых, на сей раз особо не за что, а во-вторых, какой в этом смысл? Все равно с пьяным связываться без толку, если он вбил себе что-то в голову, то уже не отступится. Да и с конторой его серьезно ссориться не стоит. В конце концов, они тоже должны делать свое дело. А если у них служат такие кадры… Так где ж ангелов на такую работу взять? И среди моряков разные люди попадаются.
Полундра вернулся в ординаторскую и налил себе еще кофе.
Глава 13
Савада Яманиси проснулся в пять утра. Спал он всего три часа, но этого было ему вполне достаточно.
Проснувшись, он тут же по внутрикорабельной линии вызвал своего первого помощника — Яманиси знал, что тот уже тоже не спит. Всей команде, кроме тех, кто только что сменился с дежурства, полагалось просыпаться раньше его. Такова одна из немногих древних японских традиций, доживших до наших дней и обогативших американо-английские правила поведения делового человека — каждый должен начать работу раньше своего начальника. Если бы подчиненные Яманиси работали в каком-нибудь токийском офисе, они бы приезжали на работу раньше шефа, а на корабле оставалось только раньше просыпаться.
Когда помощник постучал в дверь каюты Яманиси, тот был уже одет и готов начать трудовой день.
— Войди, Като, — говорил Яманиси, естественно, по-японски.
Помощник вошел и коротко поклонился капитану.
— Здравствуйте, Яманиси-сан.
— Здравствуй, Като, — Яманиси вернул поклон. — Като, прикажи техникам, пусть осмотрят корабль. Нужно проверить, нет ли подслушивающих устройств.
