– Ничего себе! А с чего они взяли, что мне есть до тебя какое-то дело? Ты мне не жена, не сестра и даже любовницей стать не успела! – говорил Полундра уверенно, но на душе у него заскребли кошки. Девушку было жалко. Он мужчина, военный, его долг – защищать таких, как она. Правда, Франческа не русская, но так ли это в данном случае важно?
– Ты не сможешь отказать… – прошептала девушка, придвигаясь ближе. – Я ведь знаю, ты… – она не договорила. Вместо этого прижалась к Полундре, потянулась к его губам своими. И в движении прошептала: – Целуй меня! И подольше! Ну!
Времени на раздумья у Полундры не было. Он действовал интуитивно. Голос девушки изменился, он больше не был хныкающим. И этот шепот… Похоже, она хочет надуть американцев!
Полундра ответил на поцелуй.
«В конце концов, не убудет от меня, – думал он. – А вообще, это интересно! Еще одна игра, внутри первой! Если я все правильно понял, то у меня может появиться союзник. Не самый сильный, но, когда никакого не было, и такому рад будешь».
Поцелуй продолжался почти минуту. А когда закончился, Франческа, почти не шевеля губами, прошептала:
– Соглашайся! Я тебе потом все объясню, соглашайся!
После этого она отодвинулась. И громко сказала:
– Сергей, ты не можешь допустить, чтобы они меня убили! Пожалуйста, сделай то, что им надо!
«Точно, игра в игре, – подумал Полундра. – Что ж, сыграем. Лучше так, чем просто ждать, пока до смерти запинают. В конце концов, под водой, если пойму, что меня обманули, всегда успею загубник выплюнуть».
– Я подумаю, – сказал он вслух. – Сама понимаешь, мне нелегко. Они ведь хотят, чтобы я предал свою Родину. Но я подумаю. Когда приму решение – скажу.
Девушка молча встала, подошла к закрытому люку и стала стучать.
Стоявшие в коридоре Гастингс и Вудмен переглянулись. На каждом из них были наушники, подключенные к микрофону, спрятанному в отсеке, где находился Полундра. Оба разведчика понимающе улыбались.
– Она не врала, – прошептал церэушник. – Русский действительно в нее втюрился! Эй, Сэм! Выволоки ее оттуда! Да погрубей!
Большой Сэм, стоявший шагах в пяти от них, подошел, открыл люк и за руку выдернул девушку в коридор – как морковку из грядки.
– Молодец. Отлично играла, – сказал Гастингс итальянке, когда люк закрылся.
31
Двигатель боевого вертолета гудел басовито, как шмель. Только раз в сто громче. Сидящий рядом с пилотом Бернард Гастингс смотрел поочередно то вниз, на проплывающее под вертолетом море и редкие островки, то на подробную военную карту – американский аналог русских двухверсток.
– Чуть к востоку, – сказал он в шлемофон.
Пилот кивнул и скорректировал курс. Потом забормотал в микрофон, давая поправку своим ведомым.
Звено из четырех боевых вертолетов без опознавательных знаков шло над морем на полной скорости. Было что-то величественное в этом зрелище – большие железные стрекозы, созданные человеком. Вертолеты были красивы той грозной красотой, которая свойственна только оружию. Снаружи крепились крупнокалиберные пулеметы и автоматические пушки, под днищем ждали своего часа ракеты – одним словом, по небу неслись четыре совершенные машины для убийства. Это было красиво. Жаль, что благодарных зрителей пока не было. Но в хищной улыбке Бернарда Гастингса читалось – они появятся. И это зрелище станет последним, что они увидят в жизни.
Вскоре прямо по курсу звена появились несколько островов. Гастингс снова сверился с картой. На ней жирным синим маркером были обведены острова Адд-эль-Кури.
– Этот архипелаг? – коротко спросил пилот.
– Да, – не оборачиваясь, ответил церэушник. – Сбрось скорость, а то проскочим.
Действительно – какой бы из островков ни был нужен американцам, шанс проскочить его на полной скорости был вполне реальным – очень уж все эти кусочки суши были маленькими.
Вертолет пошел медленнее.
– Который? – спросил пилот.
– Сейчас… Дай сориентируюсь… Ага! Вот этот, – Гастингс показал на проплывающий справа остров. В нем не было ничего необычного: буйная растительность, небольшой поселок на берегу, несколько корабликов рядом с ним.
– Нам точно сюда? Что это за остров? – чуть недоверчиво спросил пилот. – Где здесь база?
– Это остров Алула. А база замаскирована, – отозвался Гастингс. – Дай команду одному из своих, пусть снизится в районе поселка, осмотрит внимательно джунгли.
– Я и сам могу.
– Не стоит, – церэушник криво усмехнулся. – Мало ли… У них там зенитные установки советского производства есть. Старые, конечно, но мы же не на «стеллсе». Да и гранотометов парочка запросто может оказаться. Не знаю, как тебе, а мне жизнь еще дорога.
Пилот скривился – он был неплохим офицером и считал, что в такой ситуации посылать вперед подчиненных – трусость. Но спорить не стал, сейчас он должен был выполнять все приказы Гастингса. Он снова забормотал в микрофон.
Три вертолета из четырех набрали высоту и пошли над островом по широкому кругу. Четвертый снизился метров до пятидесяти и пошел совсем медленно над берегом.
– Есть, сэр! – раздался в шлемофоне командира звена радостный голос его подчиненного. – Левее поселка, примерно метрах в шестистах! Там натянута маскировочная сетка.
Командир присмотрелся. Сперва ему показалось, что разведчик ошибся. Но спустя секунд десять он различил сетку. Натянута она была очень искусно, да и выполнена явно специально для этих мест. Не знай они, что нужно искать, в жизни бы ее не рассмотрели.
– Поднимайся! – скомандовал он. – Ну, живо!
Вертолет-разведчик набрал высоту.
– Ну? Что делаем? – спросил командир звена, первый раз поворачивая голову к Гастингсу.
– Атакуйте, – ответил тот. – Это приказ.
– Но они же не…
– Атакуйте! Это база международных террористов! Вы сейчас должны подчиняться мне! Военный вы или нет?! Если забыли о том, как нужно к приказам относиться, трибунал напомнит! Ну?!
«Я-то военный, – подумал командир, с трудом сдерживая раздражение. – А вот ты – нет. Был бы настоящим офицером, так и к приказам твоим иначе бы относились».
Однако, как ни крути, выполнять приказ было нужно.
– Ребята, атакуем, – сказал командир, переключив связь на всех своих ведомых. – Пользуемся планом один. И чтобы все четко сделали, без всяких выкрутасов! Герои мне не нужны. Трупы – тоже. Ну, вперед!
Есть такой фильм – «Апокалипсис сегодня». И есть в нем сцена, по праву вошедшая в сокровищницу мирового кинематографа. Это сцена атаки боевых вертолетов на деревню, под вагнеровский «Полет валькирий». Выглядит это страшно. Даже в кино.
Первые две вертушки пошли вниз одновременно, одна заходя со стороны моря, вторая со стороны джунглей. Почти одновременно они выпустили по две ракеты. Лагерь сомалийских повстанцев мгновенно превратился в кипящее огнем месиво. Заполыхали хижины, маскировочная сеть была местами сорвана взрывами, местами тоже вспыхнула и больше ничего не закрывала. Из трех зенитных установок накрыло две. Третья, расположенная у края джунглей, уцелела. Но возле нее никого не было. А между хижинами уже носились несколько человеческих фигурок, одна из них горела. Сначала горящий просто несся не разбирая дороги, потом рухнул на землю, покатился, стараясь сбить с одежды огонь, потом снова вскочил, кинулся к морю. Но не добежал – упал шагах в десяти от кромки воды. Он умер от болевого шока. Прочие, опомнившись, кинулись к джунглям. Только у троих в руках было оружие, и только двое пытались применить его по назначению. Один, здоровенный негр, оскалившись и яростно рыча, вскинул автомат, второй пытался прицелиться в вертолеты из гранатомета.
