— О-о! Смотрите-ка! Наш кубинский друг ожил! — ехидно засмеялся морской пехотинец.
— Заткнись, Рассел, — спокойно сказал пилот и попытался осмотреть рану Фернандо. — И не дергайся. Мы все сейчас в одной мышеловке.
Встретив негативную реакцию на свои действия, он пожал плечами и опустился на пол рядом с кубинцем. Устало откинул голову назад и прислонил ее к нагретому солнцем металлу переборки. Было душно. Угрюмый кубинец продолжал смотреть в конец салона. Поймав его взгляд, пилот грустно произнес:
— Это второй пилот и мой друг. У него осталась жена в Арканзасе и двое дочерей — три и пять лет. Он собирался поехать с ними в домик на озерах, но не получилось. Араб проломил ему череп пистолетом, — глаза американца затуманились от навернувшейся слезы. — Он умирал рядом со мной, а я ничем не мог ему помочь.
— Там лежит твой друг? — переспросил его Фернандо, головой указав в сторону прикрытых брезентом тел. Пилот молча кивнул.
— Они убивают всех, — подал голос морской пехотинец. — Задушили моего напарника, сожгли спасательный вертолет, наверняка очередь дойдет и до нас.
На минуту в салоне воцарилась тишина. Снаружи были слышны крики экстремистов, грохот передвигаемых железяк, плеск волны о борт самолета.
— На сухогрузе есть авиационное топливо? — пилот посмотрел на лоцмана. Тот нехотя разлепил пересохшие губы:
— Не знаю. Вряд ли.
— Зачем тебе керосин, Майк? — усмехнулся морпех.
— Если они найдут горючее, они наверняка попытаются заправить самолет.
— И куда они, по-твоему, полетят? — снова спросил тот.
— Экстремисты загнаны в угол — могут предпринять все, что угодно, — пилот, вытянув шею, смотрел в иллюминатор, выглядывая суетившихся на палубе арабов. — Если они решат таранить первое попавшееся здание на побережье США или военную базу на Кубе, я не удивлюсь.
Лоцман, сидевший до этого неподвижно, встал, осторожно держась за стену, покрутил головой. На ногах стоять получалось лучше, чем он ожидал. Немного пошатывало, только и всего.
— Это все вы, гринго, империалисты, — презрительно кривя губы и раздувая ноздри, прошипел он. — Даже пленных нормально довезти не можете, все у вас через задницу!
— Да пошел ты… — огрызнулся на него американский морпех. — Это из-за вас, кубинцев, коммуняк недоделанных, мы до сих пор торчим на вашем сраном островке.
Фернандо закипел от негодования. Его, истинного коммуниста, преданного делу революции, называет недоделанным какой-то сопляк, америкашка паршивый!
— Ах ты… — никак не подобрав подходящего слова, он бросился на обидчика, целясь ногой в пах. Американец подставил колено и отвел опасный удар. Продолжая движение, кубинец ударил двумя сцепленными руками, целясь в квадратную челюсть американца. Ловкий янки убрал голову, и кубинец с размаху врезал по стене, завыв от боли. Потеряв равновесие, он повалился на пол, увлекая за собой грузного морпеха.
Драчуны находились явно в разных весовых категориях, и американец без труда подмял его под себя, несмотря на скованные руки. Прижав кубинца к полу, морпех сдавил его горло локтем. Фернандо, конечно, не обучали боевым искусствам, но ему частенько приходилось участвовать в уличных потасовках. Задыхаясь и теряя сознание, он поступил неожиданно для американца — плюнул ему в лицо. Тот непроизвольно отпрянул назад, и этого хватило проворному Фернандо, чтобы извернуться и лягнуть-таки его между ног.
Взревев от боли, американец двинул обидчика локтем в челюсть и откатился. Оба дышали, как кузнечные мехи.
— У вас здорово получается, можете продолжать, но, по-моему, споры надо отложить на потом, — резюмировал пилот, наблюдая в иллюминатор, как арабы под руководством какого-то кубинца перетаскивают при помощи лебедок тяжеленные контейнеры. Они уже сняли с системы наведения комплекса маскировочную сеть и подняли антенны, которые крайне непривычно смотрелись на гражданском судне.
Едва заметный диссонанс в покачивании гидроплана вдруг привлек внимание пилота. Чутко отреагировал его натренированный полетами вестибулярный аппарат. Приподняв указательный палец, он замер, прислушиваясь. Ничего не заметившие кубинец и морпех, кряхтя и отплевываясь, поднимались с пола. Пилот шикнул на них, пытаясь понять, что происходит.
— Вы ничего не заметили? — спросил он их после непродолжительной паузы.
Борцы непонимающе уставились на него.
— А-а! — махнул на них рукой летчик. — Ведь никто на самолет не переходил, верно?
Морпех поднялся на ноги и подошел к двери. Приложил ухо, прислушался. Все притихли. Слышно было только, как дружно орут от натуги арабы, вынимая тяжеленную ракету из транспортного контейнера. На борту гидроплана не раздавалось ни единого звука.
Глава 23
Борт севшего на мель российского сухогруза
Рамиро, раздетый по пояс, упирался руками в стабилизатор. По лицу ручьями стекал соленый пот, щипал глаза. Крепкие мышцы напряглись до предела, вены под кожей вздулись от натуги. Он устанавливал в направляющие ракету, висевшую в воздухе на широких парусиновых лентах — грунтьвах, которые были перекинуты через систему блоков. Тросы держали в натяжении лебедки и пятеро террористов. Попав наконец в пазы, он крикнул арабам, чтобы помаленьку травили трос. Ракета неравномерными скачками постепенно становилась на свое место.
Рамиро отер пот со лба. Похоже было, что один он понимал, какой опасности они сейчас подвергались. Семьдесят два килограмма взрывчатки в боевой части, способной превратить в мелкое решето все в радиусе ста метров. Двенадцать пороховых шашек твердотопливного двигателя, по двадцать килограммов каждая, которые с легкостью разнесут это суденышко со всеми, кто находится рядом, на тысячи малюсеньких щепок, если вдруг ракета сорвется со своих подвесок и шарахнет.
Сигара длиной семь с половиной метров встала рядом со своей близняшкой, которая уже смотрела ввысь заостренным носом. Оставались сущие пустяки — соединить пусковую установку и станцию наведения кабелями, подвести питание и наладить систему. Оставив грубую работу типа размотки кабелей и монтировки антенн арабам, Рамиро принялся возиться с электроникой.
Мохаммед молча наблюдал за процессом, не вмешиваясь и не помогая. Двое талибов, которые также не участвовали в развертывании системы ПВО, складывали у его ног найденное в кубрике оружие и боеприпасы. Выходило совсем неплохо. Теперь в арсенале боевиков имелось в достатке автоматического оружия — команда российских морских пехотинцев была вооружена «АКСами» — автоматами Калашникова со складными прикладами. Нашлись и патроны к ним. Не так много, как хотелось бы, но достаточно, чтобы устроить хорошую заварушку.
Довольно улыбаясь, один из талибов протянул своему теперешнему командиру подарок. Он нашел его в одной из кают, где раньше, видимо, жил командир морских пехотинцев. Развернув ткань, в которую подношение было завернуто, Мохаммед улыбнулся. Он любил русское оружие. В его руках матово отсвечивал на солнце девятимиллиметровый автоматический пистолет Стечкина. Черный Тигр с удовольствием подкинул его на ладони — тяжелый, зато устойчивый при стрельбе. Хорошая кучность, двадцатизарядный магазин — этот ствол по праву считается одним из лучших для спецподразделений. Жаль, не хватает глушителя и лазерного прицела. Вложив его в кобуру, он надел ее на себя. Похлопал по ней рукой, довольно улыбаясь. Талибы, обрадованные тем, что угодили своему новому боссу, радостно загоготали.
