– Я вам страшно благодарен за все, просто и не знаю,
что было бы, если бы не вы… Знаете, в жизни у вас голоса не так похожи с Ингой,
но по телефону – один в один! Как же я лажанулся… Знаете, я думал – приеду
шестого, свожу вас в шикарный ресторан, мы с вами поговорим по душам и, чем
черт не шутит, может, роман закрутим… А вышло – фигушки. Все наскоком, все
бегом, вздохнуть некогда… А вы – приятная… Может, на обратном пути…
– Что, роман закрутим? – засмеялась Майя.
– Нет, с вами на бегу нельзя, я же вижу… – с
грустью сказал он. – Яичница у вас вкусная, не пережаренная, в самый раз…
спасибо! Ну, пойду Васюшку будить.
– Вам в какой аэропорт?
– В Домодедово.
– А прилетели куда?
– В Шереметьево-один. Концы – будь здоров, я уж в этой
Финляндии отвык. Хорошо еще вы близко к центру живете.
Из комнаты раздался восторженный вопль Василисы.
– Папочка! Папа приехал! Папулечка, родненький!
Майя ощутила укол ревности. Это глупо, сказала она себе. Он
же родной отец, а ты?
– Майя, мы улетаем!
– Ты рада?
– Я не знаю, – растерялась девочка.
– Ничего, хватит по чужим людям таскаться, бабушка там
ждет…
– Знаете, Игорь, позвольте дать вам совет…
– Это насчет искусства?
– Нет, просто не говорите вашей маме, что Василиса эти
дни у незнакомой женщины жила… Ваша мама и так расстроена, к чему еще пугать
ее, хоть и задним числом.
– Ваша правда. А я бы не додумался. Только Васька
проболтается как пить дать.
– Ничего я не проболтаюсь! Скажем бабушке, что я в
Москве жила у твоей старой знакомой.
– Ладно, придумаем что-нибудь. Спасибо за совет. И
вообще… Спасибо вам большое. Приезжайте к нам в Лахти, летом у нас хорошо.
Грибов, ягод – море. Рыбачить можно. Вот вам моя визитка, тут все телефоны.
Звоните, будем рады!
– Ой, правда, Майя, приезжай к нам, у нас дом большой,
и не обязательно летом, можно и зимой!
– А вы на обратном пути остановитесь в Москве?
– Да что я знаю? Я вон собрался еще в Киеве побыть, а
тут такое дело… Но если задержимся на денек, обязательно звякнем.
– Пап, а можно я вообще буду Майе звонить?
– Можно, чего ж нельзя, авось не разоримся на твоих
разговорах.
– Я тоже буду тебе звонить, – улыбнулась Майя.
Василиса повисла у нее на шее.
– Майечка, миленькая, хорошенькая, я тебя так люблю!
У Майи комок застрял в горле.
– Тебе скучно без меня не будет?
– Будет, – улыбнулась Майя сквозь подступившие
слезы. – Но я решила завтра вечером в Питер уехать.
– К тете?
– Да. Она старенькая, болеет…
– А к дяде Боре в гости не пойдешь?
– Да нет, зачем?
– У него интересно, кораллов всяких много, чучело
какой-то рыбины, во-от такой здоровенной, красивое!
– Ну, Васюшка, пора! До свиданья, Майя, еще раз спасибо
вам!
Вот и все, сказала себе Майя. Фильм по моему сценарию
получился грустный, скучный и бездарный, как большинство новогодних фильмов. А
главное – конец уж слишком расплывчатый. Ладно, к черту, я всегда знала, что
писать сценарии – не мое дело!
Час был поздний, но она взялась за уборку, оставив на утро
только пылесос, не включать же ночью. Легла и уснула почти сразу. Ей ничего не снилось.
Утром она включила пылесос, стиральную машину, и к полудню
все в квартире сияло чистотой.
Поеду за билетом, решила она, и тут же позвонил Борис
Андрианович. Увидав его телефон на определителе, она не стала снимать трубку.
Зачем?
…В купе с ней оказалась весьма разговорчивая дама, только
сегодня утром вернувшаяся из Парижа, полная впечатлений и явно ни с кем еще ими
не поделившаяся. Майя была первой слушательницей. Правда, вскоре ее начало
клонить в сон, однако дама все продолжала вещать.
– Вы знаете, я попала там на экскурсию по местам «Кода
да Винчи»! Представляете, как интересно? К сожалению, это была только часть
большой экскурсии – там и Англия, и… Ой, вы спите, да?
– Извините, у меня был тяжелый день. Спасибо за
рассказ, мне было очень интересно…
– Да? Я не заметила, – обиженно пробурчала дама.
Но Майя сделала вид, что не расслышала.
Проснувшись утром на подъезде к Петербургу, она подумала: за
каким чертом я сюда приперлась? От чего я бегу на сей раз? От кого? От
господина Ясного? Зачем? Он и не думает за мной гнаться. Позвонил из
вежливости, и все. Мысль о том, что придется сейчас бродить по сырому, еще
темному городу, была противна. Надо, пожалуй, сходить в Русский музей, сегодня
он, наверное, открыт, эта мысль немного согрела душу. Одной из любимейших работ
в Русском музее, как ни странно, был плакат Валентина Серова к спектаклю Анны
Павловой. Во всяком случае, она запомнила его с детства, когда ходила в музей с
мамой. Любовь матери к Серову в полной мере передалась и ей. Настроение
несколько улучшилось. Но когда она сошла на перрон и промозглый сырой воздух
наполнил легкие, она подумала: что я за нелепое существо… И прибавила шаг.
– С добрым утром, Майя! – сказал кто-то знакомым
голосом. Она резко остановилась.
– Вы?
Перед ней стоял Борис Андрианович.
– Я! Слава богу, я вас не прозевал! Вот! – Он
протянул ей букет ярко-желтых хризантем, которые, казалось, осветили утреннюю
тьму Петербурга.
Она не верила своим глазам.
– Как вы сюда попали?
– Прилетел вчера! А сегодня примчался на вокзал и сразу
увидел вас. Повезло!
– Но как вы узнали?
– Мне позвонила Василиса…
– Нет, правда? И она вам сказала, что я…
– Что вы уезжаете в Петербург к тетушке, ну я и решил
махнуть… авось тут я смогу заслужить прощение…
– Прощение? – дрогнувшим голосом переспросила
Майя.
– Я случайно увидел журнал с Женькиным интервью и вдруг
подумал… Вы видели это интервью, да?
– Да… Но как вы догадались?
– Вы обиделись? Я понимаю… Я просто по привычке
сболтнул… Я так частенько защищался, но я вовсе не хотел защищаться от вас,
видит бог, не хотел!
– У вас такая интуиция? – поразилась Майя.
– Только когда я сильно влюбляюсь… Вот…
– С ума сойти!
– Ну, Майечка, милая, что ж мы тут стоим на холоде,
поехали, я отвезу вас к тетушке. Где она живет?
