– Нет, в милицию не надо, – возразила Майя, –
ни в коем случае! Кто знает, чем это может кончиться… Еще заберут девочку,
нервы ей будут трепать. Пусть пока побудет у меня, мне не в тягость.
– Ой, а можно я на нее посмотрю? Я ж ее малюхонькой
помню…
– Валюша, не стоит пока, – вмешалась Генриетта
Павловна.
– Да почему? Я ж могу ее со своими оглоедами
познакомить, ей веселее будет, где трое, там и четверо… Николаша мой за ними
присмотрит, а мы пока с Майечкой к тому мужику наведаемся. Чем черт не шутит,
вдруг он телефончик Инги даст. Чего малую зря мучить, она ж к мамке хочет.
– Пожалуй, это разумно, – согласилась Майя.
– Что ж, попытка не пытка, – пожала плечами
Генриетта Павловна. – Хотя я слабо верю, что вы хоть чего-то добьетесь
таким путем, тем более если он женат… А может, позвонить по ноль девять и спросить,
вдруг они дадут телефон Инги?
– Сейчас квартирных телефонов в справочной не
дают, – покачала головой Майя.
– Господи, правда? Почему?
– Это считается вмешательством в личную жизнь.
– Ох ты, господи, никогда бы не подумала! –
удивилась Генриетта Павловна. – Ну что ж, если так складывается,
попробуйте, девочки. Чем черт не шутит.
– Василиса, мы попытаемся отыскать твою маму, а ты пока
побудешь у Валечки, у нее трое детей, тебе скучно не будет, – ласково
сказала Майя.
– А они меня рыжей дразнить не будут?
– Нет, у меня младший, Петька, тоже рыжий! И вообще,
пусть попробуют обидеть, отец им задаст. Да мы с Майечкой ненадолго. Только в
одно место смотаемся и сразу назад.
– С мамой?
– Этого я тебе обещать не могу, как получится, –
грустно сказала Майя. – Знаешь, ты дай-ка нам номер папиного телефона.
Вдруг нам удастся дозвониться.
– Хорошо!
Девочка продиктовала Майе номер отцовского мобильника.
– Вот и чудненько! Пойдем, Васюта, к нам, тебе скучно
не будет.
– А мне скучно не бывает, – ответила
Василиса. – Я за компьютером сижу… Но у тети Майи нет компьютера.
– И у нас пока нету, так что с живыми детьми
поиграешься, тоже полезно. Майечка, ты одевайся пока и через полчасика
встретимся внизу, годится?
– Годится!
Ей очень нравилась Валя, простая хорошая женщина со своей
простой и такой нормальной жизнью. Муж Николаша, трое детишек… А ведь она
моложе меня. И никаких тебе терзаний, исканий, комплексов… К чему они приводят,
если у тебя нет звериного оскала и мертвой хватки или уж какого-то особенного
таланта и везения? А вот Валя, не мудрствуя лукаво, исполняет свой женский
долг… Тьфу, что за глупые мысли? Что-то навеянное не столько жизнью, сколько
«великой русской литературой». Что-то от «Трех сестер», черт побери, так и до
Чернышевского Николая Гавриловича додуматься можно. Кажется, ничего
тошнотворнее я в жизни не читала. Как остро я в школе ненавидела Веру Павловну
с ее снами, с этим ее «миленьким». Забыла, как звали ее мамашу, единственное
живое лицо в романе, ну и черт с ней. Странно, меня в детстве так любили, что я
полагала, будто все матери обязательно души не чают в своих детях. А как стала
постарше да оглянулась вокруг, то увидела, что матери-то, оказывается, разные
бывают. И плохих зачастую больше, чем хороших. Или это время такое? Вот эта
пресловутая Инга – отсудили у нее ребенка, а она и рада. Или во всяком случае
согласна с решением суда. Так, что ли? Давненько, выходит, дочкой не
интересовалась, раз папаша не в курсе, что она сменила место жительства?
Кошмарная на самом деле история! Несчастный ребенок… А я бы хотела, чтобы Инга
не нашлась, а папаша куда-нибудь сгинул. Тогда Василиса останется у меня…
Хорошо иметь такую дочку. Валя сразу назвала ее Васютой. Какое славное, теплое
имя – Васюта… Как хорошо, когда есть о ком заботиться. Но это я зря размечталась.
Вон Генриетта сразу увидела в этой истории сюжет для фильма. Да, в кино у меня
должен был бы начаться роман с отцом Василисы… Он начался бы со скандала,
грандиозного скандала, который я бы ему устроила из-за его действительно
чудовищного поступка, а он попытался бы объяснить этот свой поступок какими-то
немыслимой срочности делами, связанными, например, со спасением людей в горах,
или в шахте, или в подводной лодке, или в батискафе… Но я ничего не желала бы
слушать, твердила бы свое, а он заткнул бы мне рот поцелуем… Но это в
односерийном фильме, а в двухсерийном он бы обиделся или разозлился и, забрав
ребенка, хлопнул бы дверью. Конец первой серии! А во второй моя одинокая
беспросветная жизнь. На память о новогодней истории осталась бы забытая им какая-нибудь
вещь, за которой он придет к концу второй серии. Нет, сам он не придет, он
пришлет Василису… Но чем же заполнить пустое пространство второй серии? А,
знаю! Я в начале первой выдумала не старую тетушку, а любовника, вполне
приемлемого, вовсе не принца, а просто подходящего для такой скромной женщины,
как я, но достаточно романтичного… Ну, во всяком случае, такого, чтобы мне
можно было чуть-чуть завидовать… Я бы сама себе изредка дарила подарки, даже
довольно дорогие, французские духи например или там сережки, не бриллиантовые,
а, скажем, бирюзовые или коралловые… И верила бы сама, что это подарок от
возлюбленного. Вполне щемящая нота в новогодней мелодрамке… А одна из завистниц
на работе, у которой так же, как у меня, никого нет и к тому же, в отличие от
меня, нет воображения, каким-то образом узнаёт, что мой любовник – выдумка
чистой воды, и публично меня разоблачает, а я в слезах, униженная и
оскорбленная, плетусь домой и вдруг у подъезда на лавочке вижу Василису и ее
папу… Класс! Все женщины России будут в восторге, умоются слезами, особенно
если папашу будет играть какой-нибудь красивый или смертельно обаятельный
актер… Гуськов, например… или Домогаров. Смерть мухам и комарам!
Валя уже ждала ее внизу.
– Ну что, погнали? – улыбнулась она.
– Погнали! А далеко ехать-то?
– Да на «Сокол»!
– Слава богу, хоть не к черту на кулички! Слушай, Валя,
а как же мы заявимся к этому мужику, у него ведь жена…
– Ой, правда… Надо придумать чего-то, а то неудобно…
– Легко сказать!
– Слушай, а давай скажем, что его собака нас покусала!
– Обеих, что ли? – засмеялась Майя. – Так
придется показать укус! А если собака сдохла за это время?
– Ой, правда… Да ладно, на месте что-нибудь придумаем.
Вдруг он вообще один дома? Жена в гости ушла… Да мало ли… Чего раньше времени в
панику ударяться? Прорвемся! Девчонку жалко…
– Я просто поражаюсь ее отцу.
– Одно слово – козел! – резюмировала Валя. –
Май, а ты почему не замужем?
– Я в разводе.
– А другого что, не нашлось?
– Пока нет. В прошлый Новый год встретила одного,
показалось, что…
