– Тетя Майя, а можно я сейчас к вам пойду? –
спросила она дрожащим голосом.
– Конечно, я за тобой и пришла! – нарочито бодро
заявила Майя.
– Спасибо!
Майя сама едва сдерживала слезы.
– Ты есть хочешь?
– Нет, Николай Иванович нас покормил.
– А пирожное?
– Нет, спасибо.
– А хочешь, я тебе какой-нибудь фильм поставлю?
– На видео?
– Да.
– У вас разве есть детские?
– А ты только детские смотришь?
– Нет, конечно, просто папа дает мне только детские. Но
когда его нет, я всякие смотрю. Некоторые он убирает на верхнюю полку в шкаф,
но достать не проблема. Я думала, там у него интересное, про любовь… А
оказывается, про войну и про бандитов, совсем неинтересно.
– А ты любишь про любовь?
– Ага!
– А хочешь, я тебе поставлю один спектакль, очень
веселый, тебе понравится. Я его видела в театре, когда была младше тебя, и до
сих пор обожаю.
– Про любовь?
– И про любовь тоже.
– Хорошо. Спасибо, тетя Майя.
– Знаешь, ты зови меня просто Майя.
– Хорошо. А вы со мной тоже будете смотреть?
– Обязательно.
И Майя поставила ей «Хануму». Они сели рядышком на диван.
Майя принесла два пакетика фисташек и бутылку кока-колы.
– Ну вот, теперь можно смотреть!
Ей было немного тревожно. Вдруг девочке станет скучно, вдруг
возникнет непонимание, но нет. Сначала Василиса весело смеялась над пьяным
князем в исполнении блистательного Стржельчика, а потом полностью погрузилась в
атмосферу старого Тифлиса, изредка задавая Майе вопросы, и в какой-то момент
Майя вдруг почувствовала, что девочка радуется, по-настоящему радуется!
Радуется искусству! Чему еще может радоваться эта бедняжка, пусть невольно, но
подкинутая чужой тетке? А Василиса уже подпевала дивной Людмиле Макаровой: «С
той поры, как создан свет, лучше свахи в мире нет, я в работе день-деньской,
продолжаю род людской!» И Майя, бесчисленное множество раз видевшая спектакль,
вновь преклонилась перед гением Товстоногова. И ведь не Шекспир, не классика, а
пустячок, водевиль, но это настоящий Театр! С большой буквы!
– Какой кайф! – захлопала в ладоши
Василиса. – Майя, мне так понравилось! А можно еще раз посмотреть?
– Можно, но не сейчас. Тебе пора спать! Уже десять
часов. Пойдем, помоешься и в кровать!
– Я сама моюсь!
– Конечно, сама, ты же большая. Я только дам тебе
полотенце, мочалку. У тебя есть зубная щетка, ночная рубашка?
– Есть. Мне Лийза уложила сумку.
– Лийза это кто?
– Она вроде няни…
– Финка?
– Нет, русская, но была замужем за финном. Она хорошая.
– Ты достань из сумки одежку, мы ее в шкаф повесим.
Василиса принялась вынимать вещички из сумки.
– Ой, Майя, смотрите, это же папин телефон! Он забыл
его…
Она испуганно протягивала Майе мобильник.
– Теперь понятно, почему он выключен… – вне себя
от злости проговорила Майя.
– Он на самолет опаздывал…
– Ничего страшного. Четвертого он приедет сюда. Он же,
наверное, уже сообразил, что потерял телефон.
Господи, что за кретин, думала Майя, стеля постель. Вот мне
бы такую дочку… А эти папаша с мамашей не родители, а сплошное недоразумение. И
никакой он не герой-эмчеэсник, просто болван. Придется переписать сценарий и
отдать главную роль Борису… Андриановичу.
Она уложила чистую, пахнущую гелем для душа «Мята с
шоколадом» Василису, погасила свет и ушла на кухню с книжкой. Инна настоятельно
советовала ей почитать бестселлер ушедшего года «Код да Винчи», но не читалось,
она была слишком взволнована. А вдруг этот безумный папаша вовсе не объявится?
Вдруг он решил избавиться от дочки? Я-то буду счастлива, но каково девочке
придется? Ужас! Нет, нельзя об этом думать! Я буду его разыскивать, его и мать.
Кажется, там есть бабушка в Екатеринбурге. Вероятно, еще нестарая, отцу, по
словам Василисы, всего тридцать шесть, как мне… Борис Андрианович обещал
позвонить… Интересно, позвонит или нет? Наверное, нет, он скорее всего подумал,
вернее, одумался и решил, что ему не нужны лишние хлопоты. Он и так свозил нас
в Ясенево, потом отвез домой, и хватит, он совершенно чужой человек… Как
странно, чужой человек, но уже не кажется чужим… Интересно, такое бывает в
одностороннем порядке? Ее мысли прервал телефонный звонок. Она вздрогнула.
Борис?
– Алло!
– Инга? – раздался незнакомый мужской
голос. – Инга, ты меня извини, но обстоятельства так сложились…
– Я не Инга!
– Так позовите ее.
– Вы Игорь?
– Инга, кончай придуриваться, меня не обманешь!
Василиса где?
– Она спит. Послушайте…
– Нет, это ты меня послушай! Посмотри в Василисиной
сумке, я, кажется, забыл мобильник!
– Вы действительно забыли мобильник, но я не Инга!
– Слушай, ты всегда любила в игры играть, а мне не до
того, у меня Сенька умер, я чуть на похороны не опоздал, уже на кладбище в
последний момент примчался, он не умер, его убили, Людка одна с тремя пацанами…
– Я вам очень сочувствую, но я не Инга, Инга уже два
года тут не живет.
– Не понимаю, как можно придуриваться, когда тебе такое
говорят, я не глухой и не идиот, я же слышу твой голос, дура ненормальная!
– Нет, это вы дурак ненормальный, и вы безусловно
глухой идиот, – рассвирепела Майя, сама себе удивляясь. – Я русским
языком вам говорю, Инга тут больше не живет! Она уехала работать в Арабские
Эмираты и почему-то не поставила вас в известность. Вы оба весьма странные люди
и никудышные родители!
В трубке слышалось глухое сопение.
– Вы чего? Это правда?
– Да, правда, меня зовут Майя, Майя Красногорская, я
уже два года живу в этой квартире, Ингу в глаза не видела, но сегодня
попыталась ее найти и выяснила, что она в Арабских Эмиратах.
– А Василиса? – упавшим голосом спросил
горе-папаша.
– Спит, я же сказала.
– С ней все в порядке?
– Да. Она говорит, что вы четвертого должны за ней
приехать.
– Ну надо же, у вас с Ингой так голоса похожи…
Послушайте, девушка, вы, конечно, извините, что так вышло… Дотерпите с моей
девчонкой до четвертого?
– Безусловно.
– А если до шестого?
