Он был поражен увиденным. Одно дело – знать все цифры, выкладки, размеры бедствий, а совсем другое – своими глазами видеть дьявольскую лабораторию.
– Вот оно, логово, – произнес сквозь зубы оперативник. Он сохранял невозмутимый вид, но его проняло. – Оригинальный получился яхт-клуб!
– Сейчас мы покончим с адскими животными раз и навсегда, – решительно сказал эсбэушник. – Хватит, поигрались, мерзавцы.
Тем временем в цех въехала машина с жидким азотом.
– Ближе! Ближе! – командовал спецназовец, подводя машину вплотную к бассейну. Дымящаяся жидкость хлынула в резервуар с водой, уничтожая результаты «биологического эксперимента».
– Вот и все, – резюмировал эсбэушник. – Первая часть задачи выполнена.
У оперативника заработала рация. Выслушав что-то, он ответил:
– Да, теперь можно.
Выключив рацию, произнес, обращаясь к начальнику отдела:
– Вот и гости пожаловали.
Через выбитые двери на территорию завода въехала еще одна машина. Из автомобиля вышел генерал из Краснодарского управления ФСБ.
– Вот и я, – приветливо улыбнулся тот. – Здравия желаю. Я смотрю, у вас ребята работают не хуже наших. Чисто, быстро, аккуратно.
– Хорошая школа, – наклонил голову работник Службы безопасности Украины.
– Да, я вижу.
Пройдя в цех, генерал внимательно осмотрел «орудия производства».
– Целое производство наладили, сволочи, – выругался генерал.
– Надеюсь, теперь вы не будете обвинять «проклятых хохлов» во всех своих бедах? – ехидно спросил начальник отдела СБУ. – Я слышал, такие тенденции у вас там имеют место.
Генерал с улыбкой парировал:
– Идиотов везде хватает. Главное, чтобы таких мыслей не было у людей, от которых многое зависит.
– От таких, как мы с вами?
– В том числе. Тем более что и наши, и ваши сотрудники умеют найти общий язык.
– Одно дело делаем.
– Именно.
– Ну, понятно. Ситуация мне ясна, – произнес генерал. – Пойдемте-ка во двор, а то от этого зрелища мутить начинает.
Выйдя на воздух, они увидели, как из машины генерала ФСБ выбрался Кузьменков, с перевязанной головой. Чуть ли не впервые при нем не было его неизменных фотоаппарата и ноутбука.
– Это и есть следы дружеского общения? – спросил эсбэушник. – Оно, я смотрю, оказалось весьма горячим.
«Фотограф» развел руками, сокрушенно усмехаясь:
– Сам виноват, что своевременно ее не раскусил. Получил поделом.
– Не обо мне ли речь? – послышался знакомый резкий голос, от которого Кузьменкова слегка передернуло.
Из темноты вышла Беклемишева. Теперь она мало чем напоминала ту дуру, которую изображала раньше. Вместо размалеванного косметикой лица с претенциозной гримасой – умное приветливое лицо. Вместо идиотских кружев декадентского платья – строгий деловой костюм.
Кузьменков в изумлении поднял брови.
– Что, не ожидали? – приветливо обратилась бывшая декадентка к «жертве». – Да, это я. Ну, разве что немного изменилась.
И голос ее был теперь другим. Исчезли куда-то истерические нотки, идиотская манера держаться. Теперь в каждом ее взгляде и движении чувствовалась умная, стильная женщина.
– Да уж, не ожидал, – смущенно пробормотал Кузьменков. – Обскакали вы меня.
Она просто, по-товарищески протянула руку.
– Елена Соловей, – представилась она. – Это мое настоящее имя. Как вы себя чувствуете? Я не слишком вас приложила?
– В самый раз, – потрогал все еще гудящую голову незадачливый фотограф.
– Работа у нас такая, не правда ли? – примирительно взглянула на него «декадентка».
– Согласен. – Кузьменков пожал протянутую руку.
– А это от меня лично небольшой презент. – Соловей вручила ему сборник Максимилиана Волошина – тот самый, с которым не расставалась во время прогулок.
– Отдаете ненужное? – усмехнулся Кузьменков. – Окончен бал, погасли свечи?
– Нет, я действительно люблю этого поэта, – серьезно ответила женщина. Это правда.
– Ну что же, и у меня для вас есть ответный подарок, – не остался в долгу фотограф, и вручил «декадентке» флэшку.
– Та самая?
– Именно. Теперь на ней нет секретов. Здесь мои художественные фотоработы, сделанные во время поездки по шевченковским местам.
– Так вы все-таки художник?
– Ну конечно.
Идиллический обмен любезностями прервало появление в выбитых воротах очередной машины. Из нее выскочили встревоженные оперативники.
– Ну, что скажете, голуби? Есть результаты?
Один из прибывших вытер потный лоб:
– Да, яхта, вышедшая в море сутки назад, наконец обнаружена, но она в нейтральных водах.
Эсбэушник и генерал ФСБ переглянулись. Оперативник продолжил:
– По международным нормам мы не имеем права ее задерживать.
Ситуация снова выходила из-под контроля. Жирной точки поставить не удалось.
34
– Ну, – проговорил Гаджиев, уставившись на членов своей команды. – Поговорим.
Он устало потер виски, собираясь с мыслями. Да, сегодняшний день мог бы стать рекордным по насыщенности событиями. Да и вечер тоже выдался будь здоров. Буквально два часа назад яхте удалось выскочить за пределы территориальных вод. Дело это оказалось совсем непростым: украинские пограничники, бросившиеся в погоню, открыли огонь по яхте, испортили корабль, ранили двух матросов. Шансов, в принципе, у них не было никаких. Яхту пограничники легко отправили бы ко дну, без всяких сомнений, если бы не опыт и изобретательность его, Гасана. Он пошел на крайний шаг – выставил в качестве живого щита жену и сына. Погранцы прекратили огонь и отстали. Теперь судно легло в дрейф в нейтральных водах напротив Ялты.
В каюте собралась почти вся команда. На столе стояла большая бутыль с коньяком и несколько рюмок. На этот раз капитан проявил необычное для него товарищество с членами экипажа. Разговор шел серьезный. Гаджиев был возбужден и говорил на повышенных тонах.
– Ну что, как настроение? – оглядел он своих подчиненных.
Нельзя сказать, чтобы матросы выглядели веселыми. Один из них сейчас валялся в койке, с пулей в животе. Наверное, не выживет. «Ну, ничего – одним больше, одним меньше». Вслух этого, конечно, капитан не сказал.
– Теперь о главном. Я думаю, вы все понимаете, что ситуация круто изменилась. Власть перешла в другие руки. Если до сегодняшнего дня хозяином был Манукян, то его больше нет – все! И руководить процессом буду я.
