Тот, кто смотрел в бинокль, кажется, заметил там, вдалеке от терминалов, что-то важное. Он вдруг оставил бинокль, стал надевать маску. Потом, словно для того, чтобы убедиться в своей правоте еще раз, снова приложил бинокль к глазам. И тут – Исрафилов вполголоса выругался – из моря неподалеку от берега вынырнул аквалангист.
– Черт! Вот падла! – бормотал себе под нос в досаде Исрафилов. – Как это не вовремя…
Аквалангист медленно, ничего не опасаясь, пробирался к берегу. Человек в лодке не сводил с него бинокля. Вот аквалангист выбрался на берег, скрылся в вагончике. Человек в лодке в свою очередь надел на глаза маску и нырнул с лодки в море. Через некоторое время показалась его голова. Этот человек плыл прямо к берегу, собираясь выйти из воды там же, где и первый аквалангист.
Запищала портативная рация в кармане Исрафилова.
– Все готово, – услышал чекист знакомый голос. – Жми на пульт.
– Подожди, – несколько нервно возразил Исрафилов. – Ты знаешь, скверные новости…
– Ну?
– У нас были зрители…
– Ты спятил?!
– Расслабься, – возразил офицер ФСБ немного устало. – Были, были… И сейчас они плывут следом за тобой…
– Ты уверен?
– Глянь на море…
– Но…
– Расслабься, говорю, – сказал Исрафилов уже тверже. – Хорошо, что мы заметили их вовремя. Даже еще лучше. Подожди меня. Сейчас я подойду, и мы ими займемся…
И выключив рацию, офицер ФСБ вернулся к машине. Вытащив из багажника небольшое подводное ружье, он уверенным шагом направился в сторону вагончика, внутри которого его ждал вышедший из моря аквалангист.
ГЛАВА 47
Выбравшись из воды, Полундра первым делом скинул ласты – эти полезные для плавания штуковины на берегу только мешали. Взяв на изготовку подводный пистолет, Полундра стал осторожно, бесшумно пробираться к вагончику.
Вокруг домика было темно, очень тихо и безлюдно. Подобравшись к самому вагончику, Полундра обнаружил, что дверь его заманчиво приоткрыта и внутри горит свет. На дощатом полу лежали сброшенные баллоны, мокрый гидрокостюм, однако людей внутри не было. Полундра огляделся, повернулся было, чтобы выйти наружу, – и замер. Позади него, держа в руке пистолет, стояла Исрафилова.
– Привет! – сказала она громко и таким веселым тоном, словно встретились они где-то на улице. – Не ожидал меня здесь увидеть, старлей?
Полундра некоторое время в изумлении таращил на нее глаза. Исрафилова была одета в просторное летнее платье до колен, пышные волосы, как обычно, рассыпаны по плечам, босые ноги глубоко впечатались во влажный прибрежный песок.
– Это ваш акваланг? – переспросил, кивая в сторону вагончика, Полундра. – Так, значит, это вы устроили все?.. И взрыв, и убийство полковника?
Полундра внимательно посмотрел на ее босые ноги. Исрафилова усмехнулась.
– Не зря о вас такие хорошие отзывы по службе, – сказала она, чуть улыбаясь. – Вы и в самом деле очень догадливый…
– Спасибо за комплимент… Только я вначале думал, что это ваш муж…
– Абдул? Устанавливал мины? – Казачка рассмеялась грудным смехом. – Что вы!.. Он даже на рыбалку на лодке в море выйти боится. Таких настоящих мужчин, как вы, на самом-то деле не так уж много.
Полундра немного поморщился. Потом вдруг навел на казачку свой подводный пистолет.
– Вот что! – сказал он решительно. – Времени у меня совершенно нет. Говорите, где взрыватель?
– А зачем он вам? – Исрафилова обворожительно улыбнулась, не сводя с него своего пистолета.
– Слушайте, бросьте валять дурака! – воскликнул Полундра нетерпеливо. – И эту штуковину, – он кивнул на револьвер, – на меня не наставляйте. Вы же все равно не выстрелите! Здесь рабочие рядом живут. От звука выстрела они проснутся и вас засекут. Кроме того, тут полно армейских…
Казачка снова цинично усмехнулась. Полундра немного смутился, но закончил:
– Давайте говорите, где взрыватель… Вы же не хотите, чтобы я сам вас пристрелил…
Позади него кто-то рассмеялся.
– Стрелять в женщину? Что за мерзость, старлей?
Полундра стремительно обернулся. Позади него стоял Исрафилов собственной персоной и нацеливал на него подводное ружье.
– Вот видишь, североморец? – продолжал он. – Эта штуковина, – он кивнул на свое ружье, – стреляет бесшумно и никаких рабочих не разбудит. Так что шанса у тебя нет.
Полундра пристально смотрел на ствол нацеленного на него оружия.
– Ты проиграл, североморец! – улыбаясь гадливой улыбкой, сказал Исрафилов. – Никто тебе не поможет, и никакой взвод автоматчиков сюда не явится. Ты умный человек, опытный разведчик. А одно из важнейших правил хорошего разведчика гласит, что о своих подозрениях лучше всего помалкивать и никому их не высказывать. Конечно, ты давно подозревал меня, как и все вы в разведуправлении. И покойный полковник Крягин, царствие ему небесное, тоже. Но только ведь лейтенант, командир комендантского взвода ничего о ваших подозрениях не знает! И когда я к нему подошел, предъявил свое удостоверение и отдал приказ передислоцироваться на десять километров ближе к Махачкале, он беспрекословно выполнил мой приказ! – Исрафилов обнажил в ухмылке зубы. – Так что никаких войск вокруг нас нет, старлей. Мы можем с тобой спокойно побеседовать.
Полундра оглянулся. Жена Исрафилова смотрела на него, наставив пистолет, и тоже улыбалась. Сам Полундра находился в полосе света, который исходил из открытой двери строительного вагончика, и ему сложно было рассмотреть, что происходит вокруг него в темноте. Но, внимательно прислушиваясь, североморец понимал, что вокруг него слишком тихо, никаких звуков передвигающихся солдат не слышно, значит, Исрафилов не врет. Офицеру ФСБ и в самом деле ничего не стоило подойти к солдатам и отдать им приказ передислоцироваться в другой район. Это ведь для разведуправления Исрафилов был оборотнем в погонах. Простые армейские ничего об этом не знали, для них он по-прежнему оставался высокопоставленным офицером Федеральной службы безопасности, и не подчиниться этому человеку было нельзя.
– Ну-ну, старлей, не раскисай! – весело сказала жена Исрафилова.
– Не беспокойся, твоя офицерская честь останется незапятнанной. Все будут думать, что ты умер героем.
– А мне и нечего опасаться, – холодно проговорил Полундра. – Погибну я теперь или нет, но свою офицерскую честь я ничем не запятнал. В отличие от твоего мужа…
– Сейчас североморец будет нас стыдить! – Жена Исрафилова цинично усмехнулась. – Будет говорить, как, мол, нам не стыдно и где наша любовь к Родине…
– Любовь к Родине, Серега, – сказал чекист, – мы продали за хорошие деньги. Потому как больше нам продавать все равно нечего. Мы хотим пожить нормально. Понимаешь ты, старлей? Надоело от зарплаты до зарплаты копейки считать…
