– Вон могила, – сказал сидящий рядом с ним. – Это он, твой русский…
Блютхунд, сидевший рядом, высунув из пасти длинный ярко-алый язык, словно поняв разговор двух мужчин, тряхнул своей огромной собачьей головой.
– Так, пошли, – сказал Фриц Зельге, заглушив мотор и открывая дверцу микроавтобуса. – Посмотрим, что привез нам этот русский.
Дверца стоявшей в темноте легковушки открылась, и навстречу фашистам вышел агент Шмуйлович. Фриц Зельге, презрительно морща нос, осматривал его потертый, перепачканный костюм и заискивающе-подловатую улыбку, с какой тот встречал господ немцев.
«Онкель Рудольф прав, этот русский точно простак, которому ничего не стоит заморочить голову! – подумал молодой фашист. – Такому просто глупо отдавать те деньги, что мы привезли с собой в качестве платы за иприт. Он все равно их пропьет да растеряет. Свои же собутыльники его ограбят».
Фриц направился было навстречу мнимому русскому, но пес опередил его. Выскочив из кабины, он с яростным лаем набросился на Шмуйловича, намереваясь вцепиться ему в глотку. Ошалев от ужаса, тот, однако, весьма грамотно оборонялся от злобной собаки, нанес удар псу пяткой в пасть, затем удачно попал в живот, так что блютхунд, не привыкший встречать сопротивление от своих жертв, отчаянно заскулив, отскочил в сторону.
«Однако неплохо обучают этих русских офицеров приемам рукопашного боя!» – не без уважения подумал Фриц Зельге, наблюдая за сценой. До сих пор это первый случай, чтобы кому-нибудь удалось защититься от хватки этого пса. Вслух он сказал:
– Ты соображаешь, что делаешь? Это породистая собака. Она больше стоит, чем ты сам вместе с твоими ржавыми железками!
– Тогда держи ее на поводке, – злобно отозвался Шмуйлович, действительно напуганный неожиданным нападением собаки. – А то что ж она бросается на людей.
Привязывая собаку к бамперу микроавтобуса, впрочем, не особенно прочным узлом, Фриц Зельге с досадой думал, что, пожалуй, жалко, что блютхунд не сумел впиться этому русскому в глотку. Тогда бы все было просто и понятно. Тут Фриц заметил сидящего в легковой машине за рулем Полундру.
– Это кто? – крикнул он Шмуйловичу, указывая на легковушку. – Я же приказал тебе приехать одному!
– А вдвоем веселее, – ухмыльнулся мнимый русский. – Кроме того, я не умею водить две машины сразу.
– Зачем ты притащил с собой сразу две машины? – продолжал негодовать Фриц. – Ты мог приехать на грузовике, мы его сейчас разгрузим, и потом на нем же ты поедешь обратно…
– Я думаю, вдвоем все равно надежнее, – улыбаясь, упрямо повторил мнимый русский. – Пан фашист зачем притащил с собой своих друзей? Эти несчастные четыре бочки вовсе не тяжелые, мы запросто могли бы перегрузить их вдвоем.
Фриц ничего не ответил, вполголоса выругался по-немецки. В этот момент утихший было ветер снова дохнул легким порывом со стороны реки, и тут же приступ бешенства овладел блютхундом. Он зашелся яростным лаем, стал отчаянно рваться с поводка, хрипел, задыхался от сжимавшего ему горло ошейника, и тогда лай его превращался в хриплый скулеж.
– Уве, присмотри за псом! – крикнул Зельге кому-то из своих приспешников. Сам он нетерпеливо направился к машине. На ходу со всего размаха пнул псу тяжелым сапогом в живот, пес заскулил, на мгновение угомонился, потом снова стал беситься, отчаянно рваться с поводка.
– Это, наверное, к грозе, – флегматично заметил мнимый русский. – Перед грозой собаки обычно нервничают…
– Может быть, – процедил сквозь зубы Фриц.
– Итак, где деньги? – не обращая внимания более на беснующуюся собаку, спросил Шмуйлович. – Надеюсь, пан не скажет, что деньги по нечаянности забыл дома?
– Деньги со мной, – похлопав по внутреннему карману куртки, отозвался Фриц. – Сначала я хочу осмотреть товар…
– Пожалуйста! – широким жестом Шмуйлович пригласил молодого фашиста к своему грузовику.
Вдвоем они влезли в кузов, при свете карманного фонарика Фриц увидел покрытые песком и донными отложениями бочки. Сомнений быть не могло, они не одно десятилетие пролежали на морском дне. Шмуйлович жестом указал ему на орла со свастикой в когтях, череп и кости, надпись «иприт». Внимательно осмотрев горловину, Фриц обнаружил, что донные отложения на ней не тронуты, так же как и печать с эмблемой Третьего рейха. Итак, все выглядело чрезвычайно убедительно, бочки были, несомненно, подлинными, и их содержимое не тронуто. Однако Фриц Зельге медлил. Ему очень не хотелось расставаться с деньгами, что так приятно грели его грудь во внутреннем кармане куртки.
– Ну что, хорош товар? – потеряв терпение, стал допытываться Шмуйлович. – Берешь его или нет?
Но прежде чем Фриц успел ответить, произошло нечто непредвиденное. Новый порыв ветра дохнул со стороны реки, зашелестели, зашуршали придорожные кусты. Блютхунд, снова почуявший запах притаившихся там спецназовцев, залился бешеным лаем, рванулся – и не слишком прочно завязанный узел не выдержал. Освободившись, пес исчез в кустах, оттуда раздался чей-то совершенно истошный вопль ужаса, затем команда по-польски, затем выстрел и тихий собачий скулеж.
– Фриц, назад! – беспорядочно закричали неонацисты снаружи грузовика. – Нас предали! Спасайся, кто может!
В ответ из кустов раздались винтовочные выстрелы.
Фриц Зельге оценил ситуацию мгновенно.
– В машину! – во всю глотку по-немецки заорал он. – Все прыгайте в автобус, и уезжаем!
Фашисты послушались приказа своего командира, поспешили обратно в автобус, кто-то сел за руль. Взревев мотором, автобус тронулся с места и стал выбираться на шоссейную дорогу, прочь от засады.
В суматохе кто-то с силой толкнул одну из бочек, она покатилась и выпала из кузова грузовика. Глаза польского агента округлились от ужаса.
– Не стрелять! – завопил он во все горло. – Иприт!
Выстрелы из кустов и в самом деле прекратились, спецназовцы с ужасом следили за медленно катящейся по дороге смертоносной бочкой.
Это, однако, не смутило Фрица Зельге. Выхватив из кармана ручную гранату, он вытащил чеку детонатора и, сжимая гранату в руке, поднес ее к носу Шмуйловича. Тот еще больше расширил глаза от ужаса, его губы задрожали. Схватив польского агента за шиворот, сдавив его шею и прикрываясь им как живым щитом, Фриц выскочил из кузова грузовика. Несколько выстрелов раздалось ему навстречу из кустов, но пули пролетели мимо.
– Не стреляйте, ребята! – по-польски заверещал Шмуйлович. – Это же я…
Выстрелы опять прекратились, и Фриц беспрепятственно подобрался к кабине грузовика, того, где лежали в кузове бочки. С силой метнул гранату в то место, где катилась по дороге бочка с ипритом, после чего оттолкнул прочь от себя польского агента. Взрыв гранаты толкнул его в спину, когда Фриц Зельге забирался в кабину грузовика. Однако осколки пролетели мимо.
Он спешно завел мотор и рванул грузовик с места, развернулся прямо по полю, кинулся вслед удиравшим на микроавтобусе фашистам.
