– Добрый, – удивленно проговорил Косач, уступая девушке дорогу. Площадка перед почтовыми ящиками была узка, пришлось посторониться. Блондинка тоже развернула плечи.
– Прошу, – галантно произнес он.
– Спасибо. – Незнакомка улыбнулась, перехватила зонтик, развернув его горизонтально, и шагнула мимо Косача к лифту.
Что-то блеснуло внизу, в неярком свете лампочки, какая-то серебряная полоска. Еще Косач отметил тонкие белые перчатки на руках девушки, а потом его что-то кольнуло в бедро.
Девушка уже прошла, уже ступила на лестницу, но вдруг остановилась и обернулась. Как она смотрела! Косача прошиб озноб – лицо девушки вдруг превратилось для него в лицо ненавистной жены.
«Кто она?» – ошеломленно думал лоцман. Девушка тем временем подняла зонтик и что-то передвинула на ручке – серебряная полоска исчезла.
А потом в голове Косача помутилось, он закрыл глаза и со стоном осел на пол.
Он лежал на холодном бетоне, незнакомка склонилась над ним, тяжелые белые волосы упали по обе стороны лица.
«Черт, больно-то как! Больно…» – билась в голове мысль. А потом и она пропала, и Косач затих.
Остановившись на несколько мгновений, Анжелика, а это была она, прислушалась. На лестнице было тихо. Носком изящной туфли танцовщица толкнула голову жертвы. Никакой реакции. Она присела на корточки. Переворачивая грузного Косача, сильно ударилась локтем о стену. Очистив рукав, метнула взгляд вверх. В подъезде по-прежнему не было никого, дверь снаружи сторожил напарник – и все же следовало спешить.
Девушка проверила карманы. Ключи от квартиры, носовой платок, ключи от машины, мобильный телефон. В бумажнике лежал конверт. Колобова быстро заглянула внутрь, увидела доллары и сунула конверт в сумочку, украшенную кожаными змейками.
Секунду спустя дверь подъезда открылась, Анжелика вышла. Девушка выглядела как ни в чем не бывало. У соседнего дома стоял автомобиль с погашенными фарами. За рулем сидел парень, с которым красавица-блондинка целовалась на скамейке у подъезда.
Девушка открыла дверцу машины и скользнула внутрь.
– Все в порядке? – спросил водитель.
– В полном, – спокойно проговорила Анжелика.
Двигатель тихо заурчал, и автомобиль, не зажигая фар, тронулся с места. Выехав на улицу, пропал за поворотом дороги.
Через час носилки, на которых лежало тело, накрытое простыней, выносила из подъезда бригада «Cкорой помощи». Несколько соседей стояли у скамейки, на которой сидела заплаканная супруга Косача Клава. На толстой женщине был старый фланелевый халат, поверх которого она набросила вязаную кофту.
Дверь подъезда оказалась слишком узкой, вторая створка никак не открывалась. Чертыхаясь, санитары кое-как наклонили носилки, протиснулись, а потом, подняв торцевую дверь машины, стали располагать тело внутри. Врач, усталая женщина лет сорока, направилась к заплаканной супруге, произнесла строго:
– Вы поедете с нами?
– Да, да, – всхлипывая, ответила та.
Не ожидая, врачиха направилась к машине. Сев в кабину, она сняла трубку радиопереговорного устройства и принялась докладывать диспетчеру об очередном эпизоде бесконечной ночи.
– Да, остановка сердца. Милиция здесь уже была, умчались – у них срочный вызов. Отвезем в морг, проведем вскрытие. Потом? Потом мы на Свердлова, дом шестнадцать. Хорошо, Сергей, все, на связи.
Машина «Скорой», сверкнув огнями, «отчалила» от подъезда. Клава роняла слезы возле носилок, на женщину грустным взглядом смотрела медсестра. Водитель пыхал сигаретой в кабине. Выкручивая на ухабах баранку, он принялся рассказывать смешной анекдот врачихе, та сперва сидела с непонимающим видом, потом рассмеялась, но прикрыла рот ладонью. Приглушенный смех все же долетел в салон.
Подняв фонтаны брызг, «Скорая» промчалась по большой луже, блестевшей у выезда на улицу, сделала поворот и скрылась за следующим домом. У подъезда остались стоять семейная пара, которая вызвала «Скорую», и несколько подростков. Дом спал.
* * *
Солнце палило немилосердно. На небе не было видно ни единого облачка, вся земля, казалось, превратилась в огромную сковородку. Сухогруз «Звезда Востока» стоял на якоре в старом грузовом порту в низовьях Волги, он был единственным кораблем, пришвартованным к пирсу.
На палубе суетились матросы. Железнодорожная ветка заходила на пирс. По ней к сухогрузу подогнали товарный состав. Краны, установленные на палубе, перетаскивали на борт корабля контейнеры с химическими отходами, стоявшие на платформах. Между контейнерами сновали матросы, в полуденном мареве слышались лязг металла и стук ног по палубе.
В сотне метров от пирса начинались кусты. Там на асфальтовой дороге замер раскаленный на солнце черный джип. Дверца багажника была приподнята, под дверцей суетился сержант-водитель.
Асфальт дороги был кое-где пробит пучками травы, зеленели заросли боярышника. Возле кустов, под большим полосатым зонтом, какие устанавливают на пляже, сидели в пластиковых креслах контр-адмирал Ставрогин и представитель Ирана господин Али аль Хошейни. Воротничок рубашки Ставрогина был расстегнут, галстук распущен. Али аль Хошейни красовался в белоснежной накидке, защищавшей от солнца.
На столике перед мужчинами возвышалась двухлитровая бутыль кока-колы и стояли два бокала.
– Пока что я всем доволен, господин Ставрогин, – говорил Хошейни, наливая кока-колу в запотевший бокал. Позевывая, он прикрыл рот рукой. – Вы напрасно волнуетесь. Мое начальство, думаю, также будет в восторге.
– А я не буду в восторге, – буркнул Ставрогин.
– Почему же? – поднял брови собеседник.
– Мне не нравится финансовая сторона дела, – заявил адмирал.
– Что такое, я вас не совсем понимаю? – Собеседник поднял бокал и неспешно проглотил напиток, крякая и блаженно щурясь.
Адмирал покосился на сержанта, который с подносом в руках подошел к столу. На подносе стояли бутылка коньяка и тарелочка, на которой лежали бутерброды с черной икрой. Сержант поставил коньяк и тарелку на стол и вытянулся по стойке «смирно».
– Свободен, – махнул рукой адмирал.
Сержант повернулся кругом и, сделав три строевых шага, вразвалочку направился к джипу.
– Али, мы знакомы с тобой не первый день, – начал адмирал, наблюдая за солдатом, который расстегивал китель.
– И что же? – Иранец взял длинными пальцами бутерброд с икрой, аккуратно откусил. Запил кока-колой.
– А то, что сумма, о которой мы с вами говорили, должна быть повышена, – нервно бросил контр-адмирал.
– О каком повышении может идти речь? – Иранец покосился на собеседника. – Мы с вами деловые люди и обо всем договорились заранее.
– Сумма определена в договоре, однако нужно повысить сумму, которую я получу на руки в случае успешного проведения работ.
