– Василий, – произнес Сивоконь. – Будь хоть ты со мной откровенным.
– Что случилось? – после паузы спросил Ставрогин.
– Не случилось. Но, уверяю тебя, вполне может случиться.
– Да что такое, говори толком?
– Я вас выручил?
– Ну, да.
– Все документы насчет проводки вашего сухогруза оформил? Нажал где надо?
– Все так, Трофим. Говори, что надо.
– Теперь дай мне номер этого…
– Кого? – спросил Ставрогин настороженно.
Молчание длилось с минуту. Расстояние между телефонными трубками составляло две тысячи километров, и это пространство было заполнено множеством отдаленных звуков: телефонные гудки, пиканье, неясные голоса, просто треск. И вот в эту полутишину Трофим Иванович, мучительно морщась, проговорил:
– Ну, этого, кто у тебя там разруливает?
– Ты с ума сошел, Трофим? – заорал Ставрогин. – На какого черта тебе его телефон? Человек работает, конкретно работает; ты мне тут только и делаешь, что звонишь, совсем с ума спятил, или что?
– Вася, дай, – глухо произнес Сивоконь. – Нас никто не слышит, дай. Мне надо. Очень важное дело, тебе не могу сказать.
Молчание.
– Какого черта препираешься! – заорал генерал Сивоконь. – Сказано – дай, или конец твоему предприятию.
– Черт с тобой, записывай, – донеслось после паузы.
* * *
Бунчук, а внутри эллинга находился именно он, закрыл ворота, потянув за веревки.
– Ну как добралась? – спросил он, подходя к дочери. – Проблемы были?
Он подал руку, Анжелика выпрыгнула из лодки.
– Все нормально, – сказала она, снимая с головы паутину, налипшую на волосы, гладко собранные в хвост.
– Позади никто не крался?
– Проверяла, папочка, полный порядок, – улыбнулась дочь.
– Полный, милая, будет, хе-хе, только после смертного приговора, – мелко засмеялся Бунчук.
– Все никак не можешь оставить свои шутки? – поморщилась девушка.
– Куда же, Анжелика, без юмора, деточка моя!
– Ой, папуля, нарвешься на неприятность.
– Что? – оскалился Бунчук. – Ты угрожаешь мне?
– Вот еще! – фыркнула Анжелика. – С чего ты взял? Я забочусь о твоем благополучии.
– Ладно, не кипятись, – примирительно сказал отец.
Зазвонил телефон. Анжелика, порывшись в сумочке, достала изящный аппарат.
– Привет. Да. Не знаю, давай созвонимся завтра. Я пока занята. Целую, до завтра. Хорошо.
– Новый поклонник? – усмехнулся Бунчук. – И кто же на этот раз, финансист?
Девушка отмахнулась.
– Неважно.
– Ну что ж, продолжим. Вернемся, так сказать, к нашим баранам. – Бунчук направился в глубь помещения.
Внезапно зазвонил другой телефон – телефон самого Бунчука. Мужчина выхватил его из кармана штанов.
– Алло? – сказал он.
В следующую минуту лицо его приобрело озадаченное выражение, он нажал кнопку отключения и сунул трубку в карман. Анжелика бросила вопросительный взгляд, но отец и не думал ничего объяснять.
– Что случилось, папа? – спросила дочь. – И тебя поклонницы достают?
– А? – отвлекся Бунчук от своих мыслей. – Нет, девочка. Позвонил какой-то тип, сказал, что из Москвы. Вот не пойму, откуда он телефон-то узнал.
– А что спросил?
– Капитан-лейтенанта Бунчука, то есть меня, спросил, – озадаченно произнес Бунчук. – Ладно, давай делом заниматься.
Они закрыли эллинг. Бунчук зажег керосиновую лампу.
Внутри эллинга, словно на сцене, на импровизированной пусковой платформе лежал темный продолговатый цилиндр. Люди знающие быстро определили бы, что это не что иное, как торпеда, причем иранская, и она очень похожа на знаменитую российскую реактивную торпеду «Шквал», предназначенную для поражения надводных, подводных и наземных целей.
Торпеда была уже извлечена из деревянного пенала. Обломки лежали рядом, на досках причала.
– Помоги мне, девочка, – сказал Бунчук.
Они вместе передвинули торпеду, установив ее в пазы. Анжелика окинула взглядом помещение эллинга, поморщилась.
– Навел бы ты здесь порядок, – сказала она.
– Какой порядок? – спросил Бунчук, отбрасывая обломки пенала ногой.
– Да хотя бы это! – Девушка показала на доски. – Вынес бы ты их, сжег.
– Еще чего! – прикрикнул отец. – Хочешь, чтобы заметили костер? Эта рухлядь и так сгорит, вместе с постройкой.
Расчистив место, Бунчук извлек из темного угла маленький раскладной стульчик, какими пользуются рыбаки. Снял с полки черную коробку, оказавшуюся ноутбуком, опустился на стул и положил компьютер себе на колени.
– Ого, – сказала Анжелика, – ты стал программистом?
– Пришлось, – процедил отец, разглядывая компьютер внимательно.
Он открыл крышку и придавил кнопку включения. Экран матово засветился, Бунчук стал набирать что-то на клавиатуре. Пальцы бегали по клавишам довольно уверенно.
– Какой ты, оказывается, умный, – сказала девушка. – Где научился?
– Чтобы выжить, дочка, научишься всему, – сказал Бунчук. – Я в Тегеране первый год вообще кассиром в магазине проработал. Там такие магазины, женщину на пушечный выстрел к работе не подпускают.
– А что сейчас делаешь?
– Активизирую системы управления торпедой, – ответил бывший морской офицер. – Не мешай.
Бунчук поднял голову, несколько минут рассматривал торпеду, потом толстые губы искривились в улыбке.
– Сейчас, красавица, увидишь маленькое чудо.
Он выразительным щелчком послал очередную команду в память компьютера – и торпеда ожила. Послышалось тихое жужжание, Анжелика отскочила в сторону.
– Ой, – прошептала она.
На пусковой установке торпеды зажегся красненький глазок индикатора. Жужжание стихло. Зато послышался нервный смех – смеялся отец.
– Чего смеешься? – с обидой спросила Анжелика.
– Как с такой трусихой работать? – спросил Бунчук. – Ты подведешь меня в самый ответственный момент.
– Не беспокойся, папа, – сквозь зубы процедила дочь. – В ответственный – не подведу. А тут – мог бы предупредить. И потом, что ты собираешься делать дальше?
– Ничего, – сказал Бунчук. – Осталась одна команда, если ее выполнить, от нас с тобой ничего не останется! Семь раз отмерь, один раз отрежь! – Он улыбнулся. – В этот раз, безусловно, отрезать не будем… – Бунчук наморщил лоб, немного подумал и очень осторожно набрал в командной строке компьютера команду для дезактивации торпеды.
