Иранец был в черных очках. Толстые губы растянуты в улыбку, в уголке рта шевелилась зубочистка.
Но телевизионщик уже подозвал оператора, и тот наставил на адмирала камеру. Ставрогин перевел дух и рявкнул прямо в камеру:
– С такими торпедами можно всех посылать подальше, господа, в том числе и Штаты! Запомните мои слова хорошенько! Мы еще раз доказали, что рано радуются те, кто похоронил Россию, – мы сами кого хочешь похороним.
Камера уставилась на подошедшего иранца.
– Совершенно с вами согласен, Василий Митрофанович, – аккуратно проговорил иранец. – У вас замечательная страна.
– А? – Ставрогин обернулся. – Это вы? – Он наклонился к уху иранца и перешел на шепот: – А не опасно ли?
– Нет, это очень большая честь, – улыбнулся Хошейни белозубой улыбкой и на ломаном русском продолжил: – Каспийское море представляет собой уникальный регион, обеспечивать безопасность которого следует объединенными усилиями… Основная роль в этом, конечно же, должна принадлежать России.
Корреспонденты перенаправили микрофоны на иранца. Тот говорил с улыбкой, уверенно, напористо и совсем не боялся красоваться перед телекамерами.
Ставрогина окружили несколько офицеров. Среди них выделялся сухопутный генерал-майор.
– Ну, что бы вы без нас делали, Василий? – спросил генерал. – Перетопили бы вас, как котят, за милую душу…
– Да мы сами кого хочешь и куда хочешь и утопим, и закопаем, – контр-адмирал надвинул фуражку на лоб.
– Ну, у каждого своя задача, и каждый ее должен выполнять, – примирительно сказал генерал.
– Ну то-то, задача! – проворчал Ставрогин, иронично косясь на иранца. – В случае конфликта мы одними такими торпедами раздолбаем на хрен кого хочешь. – Ставрогин совсем разошелся. – Правда, если будешь себя хорошо вести, и тебя возьмем в долю. Знаешь, сейчас обсуждается идея создать в Каспийском море оперативно-тактическую группу кораблей прикаспийских государств для борьбы с терроризмом. Деньги на это дело будут выделены немалые. – Ставрогин вздохнул и обернулся к журналистам. – Ладно, пресса, ты где там? Давай, начинай спрашивать. Я тебе дам интервью.
Над проходящими кораблями реяли флаги.
* * *
У причала военно-морской базы стоял тральщик, в рубке разговаривали Ставрогин и капитан третьего ранга Истомин. Контр-адмирал примчался сюда с банкета, чтобы отдать последние распоряжения. На палубе матросы производили вечернюю приборку.
Ставрогин, отправляясь на корабли, хотел взять с собой иранца, но Хошейни отказался.
– Поезжай сам, Василий, – сказал Хошейни. – Скажи ребятам, чтобы они были готовы. Я тут побесеседую с Кудлатовым, остальными. На следующий раз пригодится. – Он подмигнул. – Кроме того, есть еще дела, которые касаются нас с тобой.
Ставрогин помчался на корабли один.
Ветер трепал полотнище флага над тральщиком. В иллюминаторах рубки виднелся сухогруз.
– Вот так и получается, товарищ капитан третьего ранга, – со вздохом произнес Ставрогин. – Придется вам выходить в море без Павлова. Ну и что, если он ответственный за безопасность проводки? Проводка почти завершена, а вы, видимо, не в курсе.
– В чем дело? – насторожился капитан третьего ранга.
– Где сейчас старший лейтенант Павлов?
– Старший лейтенант Павлов покинул корабль вчера вечером и до сих пор не вернулся, – волнуясь, произнес Истомин. – Я знаю Сергея Павлова как дисциплинированного и ответственного офицера. Он мне не подчиняется, судить его отсутствие не берусь. Видимо, его отвлекли важные дела или же произошло какое-то ЧП.
– Случилась неприятная история, очень неприятная история, товарищ капитан третьего ранга, – качая головой, произнес Ставрогин. – Старший лейтенант Павлов, говоря прямо, опозорил честь офицера. Морского офицера!
Истомин посмотрел на собеседника вопросительно.
– А что это такое, я думаю, вам всем объяснять не надо, – продолжал контр-адмирал. – Ладно, захотелось выпить, сходить в ресторан, так сходи. Но он там девку трахнуть захотел! Представляешь? Был такой факт!
– Как факт? – Капитан третьего ранга побледнел.
– Так факт! Мне звонили из милиции. О поступке Павлова составлен милицейский протокол, есть масса свидетелей. – Контр-адмирал поморщился. – Даже не хочу говорить: твоему дружку, капитан третьего ранга, придется посидеть в камере, честное слово. Вот до чего доводит гордость. Если его, конечно, поймают.
– Он убежал? – резко спросил Истомин.
– Убежал. – Ставрогин вздохнул. – Смылся этот твой Павлов! Ох и дурак он, если хочешь знать мое мнение… – И он рассказал, что случилось вчерашним вечером у ресторана. Рассказывал, конечно, со своей точки зрения. Мол, Сергей Павлов по прозвищу Полундра отправился с какой-то красоткой в ресторан, выпил там лишнего и решил проверить девчонку на мягкость. Щупать ее начал прямо в коридоре ресторана. Девчонка вырвалась и позвала на помощь. Какие-то парни попытались урезонить Павлова, однако старший лейтенант начал показывать свое боевое умение и домахался до того, что нанес тяжкие телесные повреждения как минимум восьмерым ни в чем не повинным гражданам. Когда на место драки прибыли наряд милиции и военно-морской патруль, Павлов и им оказал сопротивление. А когда ребята попытались применить оружие, он убежал, и где сейчас скрывается, неизвестно.
Истомин во время всего рассказа смотрел в окно, по щекам ходили желваки.
– Такие дела, капитан третьего ранга, – говорил Ставрогин. – Вот тебе и Павлов. Скажи, умный он? – Контр-адмирал оживился. – Да она бы за полтинник зелеными ему отдалась, – возбужденно добавил он. – Конечно, надо сказать, что у ресторана он дрался мужественно. Этого не отнимешь. Один против… Сколько же их там всех было? В общем, до хрена их там было. Но вот теперь придется ему долго сидеть в камере и подсчитывать, ха-ха. Когда, конечно, его поймают.
Ставрогин снял фуражку и провел ладонью по седоватым волосам.
– Я всегда говорил и буду говорить, что на флоте главное – это честь мундира. И если человек не понимает, что это такое, то ему не место среди нас, среди моряков. Я могу сказать о себе, без похвальбы… – Ставрогин на мгновение замолк. – Всю свою жизнь я подымался, можно сказать, из самых низов, из народа. Я вышел из народных масс. И я понимал всегда, что это такое – честь. Никогда я не преступал через самое святое для меня. То, что мне доверили люди, я из рук не выпущу, я оправдаю это доверие! А всякой сволочи мы укажем место. И место это будет для них у параши, не побоюсь этого слова!
Лицо Ставрогина приобрело торжественное выражение, он уже не говорил, а вещал, внушительно и вдохновенно:
– Ладно, все это не может испортить нам настроение. Оставим правоохранительным органам заниматься преступлениями и преступниками. Как сказал герой одного кинофильма, преступник должен сидеть в тюрьме. И будет сидеть! Будет, куда ж ему деться! А мы с вами люди военные, и у нас свои задачи. Завтра с утра сухогруз и тральщик уходят в рейс. Поэтому повторяю приказ – готовь команду к выходу, а мне еще на сухогруз… Отправляюсь к этому орлу Саламеджаду!
