* * *
Контр-адмирал Ставрогин и капитан сухогруза Ибрагим Саламеджад сидели в тесной каюте. Между ними на столике стояли бутылка коньяка и две маленькие рюмки.
– Итак, Косач, царство ему небесное, переусердствовал на работе, – вздохнул контр-адмирал Ставрогин. – Ну, спрячь коньяк, Ибрагимчик, помянули товарища, и ладно. А то тебе Аллах не простит.
Саламеджад кивнул и убрал бутылку. Честные глаза капитана смотрели на адмирала с большой надеждой.
– А больше, Ибрагим, не проси, не добавлю, – произнес Ставрогин. – Дело мы затеяли ответственное, и твоя задача – завершить его. А по завершении твои хозяева отвалят тебе больше, чем могу дать я, уж будь уверен. – Ставрогин покачал головой. – Теперь прощай, Ибрагимчик, пойду, нужно стариковского режима придерживаться. – Он тяжело поднялся. Следом вскочил и Саламеджад.
– В самом деле завтра снимаемся с якоря? – спросил Саламеджад. – Документы еще не пришли.
Контр-адмирал остановился.
– А зачем я к тебе приходил, мать твою? – спросил он, тыкая пальцем в грудь иранца. – Отчаливаешь завтра на рассвете. Вместе с нашим Истоминым. Проинструктируй своих орлов, чтобы стояли на местах да помалкивали. Пока пойдешь без лоцмана, карту здешнего фарватера я тебе дал. Правда, ниже по течению есть несколько банок – ну, там я пришлю тебе кого-нибудь из толковых взамен горемычного Косача. И таможенный досмотр тебе устроят позже, когда выйдешь в Каспий, я обо всем договорился. На катере пришлю документы, а то и на вертолете, есть у меня, не беспокойся. И документы твои будут в порядке, ты меня не один год знаешь. Ну, прощай.
Адмирал посмотрел на Саламеджада задумчивым взглядом, приобнял за плечи, а потом резко обернулся и потопал вверх по трапу. Ибрагим сунул руку в карман и, нащупав край тонкой пачки стодолларовых банкнот, улыбнулся. С его точки зрения, все обстояло не так уж плохо.
* * *
Поздней ночью капитан третьего ранга Истомин вышел на палубу и закурил сигарету. Ночь была ясная, небосвод серебрился звездной пылью. Эти же мириады маленьких серебряных точек покачивались за бортом тральщика на поверхности воды. Истомин засмотрелся на звезды. Обыкновенный тральщик казался космическим кораблем, безмолвно плывущим по просторам космоса.
Вдруг послышался глухой стук, словно что-то упало на палубу. Перед Истоминым мелькнула тень.
– Ты? – спросил капитан третьего ранга.
– Я, – послышалось в ответ.
Истомин молча оглянулся вокруг. Все было тихо.
– Как сюда проник? Как всегда, под водой?
Полундра, а это был он, тихо засмеялся.
– Нет уж, по суше. Пропустили добрые люди.
– Ты знаешь, что тебя ищут?
– Да. Но мне надо кое-что взять.
Помолчали. Потом Полундра спросил:
– Ты доверяешь мне?
– Да, – подумав, ответил Истомин. – Но здесь нас могут услышать. Иди за мной в каюту, – добавил он. – Там все расскажешь.
– Хорошо.
Тщательно заперев дверь, капитан третьего ранга Тимофей Истомин задвинул шторку на иллюминаторе и лишь тогда щелкнул выключателем. Перед ним стоял Сергей Павлов, щурясь от яркого света.
– Присаживайся, – устало бросил Истомин. – Выпьешь?
– Не откажусь, – ответил Полундра, усаживаясь на диван. – Только немного.
Истомин открыл шкафчик, достал бутылку водки, две чашки для чая. Поставил чашки на стол, плеснул водки на дно обеих. Подвинул чашку к собеседнику.
– Пей.
Павлов взял чашку, опрокинул в рот. Водка обожгла горло, опалила внутренности. Немногим позже по телу разлилось приятное тепло.
Полундра расслабился, откинулся на спинку дивана. Как нереальные, проходили перед ним события последних суток: поход в ресторан, драка, побег. Особенно впечатлял обратный путь – Полундра проделал его, словно подпольщик во время войны в оккупированном городе. Взяв в эллинге старый рыбацкий плащ, Сергей вышел на шоссе, тормознул попутку. Водитель, увидев, что голосует морской офицер, согласился довезти до города – плащ в это время был элегантно перекинут через руку Полундры, получилось очень даже ничего. Перед тем как сесть, Сергей накинул плащ на себя. Водитель не обратил бы внимания, но Павлов на всякий случай обосновал, что, мол, холодно. На самом деле он не хотел, чтобы на сиденье автомобиля осталось пятно от мокрого мундира. В городе Сергей вылез и расплатился, деньги лежали в кармане брюк. Вот тут водитель обратил внимание, что купюры влажные. Полундра и здесь отшутился – мол, чего не бывает на отдыхе, унесло бабки ветром в лужу, когда он расплачивался в открытом баре. В общем, все прошло хорошо.
Затем был поход через весь город, к порту. Чтобы скрыть мундир, Полундра шел в плаще, подняв воротник. Приближаясь к порту, он увидел Сурикова. Непонятно каким образом матрос оказался здесь, но Полундра не стал вдаваться в подробности, сказал:
– Иван, можешь не спрашивать?
– Могу, – ответил Суриков.
– Поговори на любую тему с постовым, мне нужно две минуты.
Матрос посмотрел внимательно, но объяснений не потребовал.
Пока Суриков просил у постового закурить, Сергей прошел метров пять вдоль ограды. Оставив КПП в стороне, он подошел к ограде вплотную – и перемахнул через нее. Там снял плащ, положил под куст и отряхнул руки.
– Я отпустил Сурикова сбегать на почтамт, – сказал Тимофей Истомин в этом месте рассказа. – У парня жена в Питере на восьмом месяце беременности. Как только он сменился, так я его и отпустил.
Полундра ответил долгим взглядом.
– Вышло очень даже удачно, – сказал он. – Ты не мог подгадать лучше.
– А откуда у вас такая дружба? – спросил Истомин. – Парень легко стал на твою сторону.
– С первых дней на тральщике, – ответил Полундра. – Я тогда подумал, что ему можно доверять.
– Кстати, тебе не мешало бы переодеться, – сказал Истомин. – Ты своей парадной формой всех милиционеров в Астрахани привлечешь. Как только сюда добрался, не понимаю.
– Дождался темноты, – хмыкнул Полундра.
Истомин пересказал ему слова контр-адмирала.
– Тебя же ищут, Ставрогин докладывал, – сказал капитан третьего ранга. – Да и ко мне уже приходили, спрашивали о тебе.
– Ты что ответил?
– Что не видел тебя со вчерашнего вечера.
– Правильно ответил. Тем более это правда. – Полундра ухмыльнулся. И принялся рассказывать. Он рассказал все о всех своих подозрениях. О том, что нашел радиомаяк. О том, что адмирал запретил досматривать сухогруз. И о непонятных разговорах Ставрогина с иранцем. Истомин слушал, не перебивая. В конце концов командир тральщика сказал:
– Если я тебя отпущу, получится, я стану твоим соучастником. А если не отпущу, ты не сможешь сделать то, что должен.
