Почти одновременно защелкали хриплые стартеры, зажглись галогеновые фары, и призрачный кортеж в строгой очередности выехал на пустынное шоссе.
Протекторы «Ауди» убаюкивающе зашелестели по асфальтовому покрытию дороги. Монотонный звук сливался с ровным гулом мощных моторов.
Позади оставались бегущие километры и напряженные секунды первой для новичков серьезной операции – пусть и проверочной.
Глава 4
Развалившись в глубоком кресле, Вика со скукой смотрела очередное «Евровидение». С самого раннего утра она была немного не в себе. Прошла долгая, бесконечная неделя со дня последней, столь бурно проведенной ночи с Виталием, а от него не было ни слуху ни духу.
Девушка упорно пыталась убедить себя в том, что ее друг действительно занят на ответственной службе, но в ее голове никак не укладывалось, что в пограничных войсках, тем более в подразделении, расположенном в Москве, как искренне считала Вика, нет телефонов. И уж тем более удивительным выглядел запрет на мобильные звонки.
Маргарита Витальевна, видя настроение дочери, пыталась ее развеселить, однако любые попытки вызывали у Вики только нервозность и раздражение.
Телефонный звонок разорвал тишину. Сорвавшись с места, девушка едва не сбила с ног мать, схватила трубку.
– Алло, – нетерпеливо выпалила блондинка.
– Привет, Вика, – раздался из динамика мужской голос.
– Здравствуйте, – отозвалась девушка, силясь узнать в звонившем кого-нибудь из знакомых.
На том конце провода послышался сдавленный смешок, после чего тот же голос продолжил:
– Не узнала? Калинин, Аркаша, – представился звонивший и притворно посетовал: – Ай-яй-яй, не узнает однокурсников, совсем зазналась.
Наконец Вика вспомнила стройного голубоглазого шатена, красу и предмет воздыханий многих девушек иняза. Ласточкину неприятно удивил неожиданный звонок, так как она хорошо помнила, что никогда не давала ему свой номер телефона.
– Откуда ты знаешь мой телефон?
– Да ищущий и обрящет, – высокопарно ответил Калинин, неумело подражая манере священника.
Уже не скрывая враждебности и неприязни, девушка резко, с язвительной интонацией проговорила в трубку:
– Короче, Аркаша. Чего надо?
– Какие мы строгие, – самоуверенно и вместе с тем дурашливо произнес Калинин, – что раздосадовало мою королеву?
Вика фыркнула в трубку и почти выкрикнула:
– Не твою. – Дальше голос ее стал грубым и властным: – Или говори, чего хочешь, или клади трубку.
Сбитый с толку нелестным обращением, к которому ловелас инязовского масштаба не привык, и в то же время заинтригованный Калинин, что называется, сбавил обороты:
– Не сердись, Виктория, просто хорошее настроение, собрались тесной компашкой, вот и решил пригласить тебя в гости. – Почувствовав неубедительность доводов, звонивший решил прибегнуть к обходному маневру: – Между прочим, здесь и две наши одногруппницы. Они сказали, что ты скучаешь.
Первым желанием Вики было послать Калинина куда подальше и бросить трубку, но вдруг она подумала, а что изменится, если она этот вечер проведет в кругу сокурсников под легкую музыку и веселящее вино, тем более что с одной из девушек они были дружны?
– Ну, я не знаю…
– Все, через полчаса я за тобой заеду, если не застряну в пробке… Говори адрес!
Мать бросила мимолетный взгляд на собирающуюся дочку и спросила:
– Ты далеко?
– Поеду в гости, проветрюсь. – Вдруг, как бы о чем-то вспомнив, девушка попросила: – Мама, если позвонит Виталий, пусть перезванивает на мобилу.
– Не волнуйся, передам, – выдержав короткую, но многозначительную паузу, женщина добавила: – Если, конечно, позвонит.
Солнце лениво скатывалось на запад, золотя верхушки качающихся деревьев. У одинокого подъезда высотного дома стоял серый «Лотус», притягивая любопытные взоры и детишек, и, конечно, всеведущих старух.
Навстречу Вике вышел молодой человек лет двадцати – Аркаша Калинин. Его длинные волосы трепал легкий ветерок. В руках у молодого человека алела огромная роза.
Протянув цветок улыбающейся девушке, он распахнул переднюю дверцу, любезно приглашая Вику сесть.
Впорхнув внутрь, блондинка откинулась на мягком сиденье, одарив бабок у подъезда ослепительной улыбкой.
Взревев двигателем, «Лотус» резво сорвался с места.
…Квартира, в которую привез Вику однокурсник, оказалась слишком просторной и слишком уж роскошной, чтобы назвать ее уютной. Она была выдержана в любимых тонах теперешней российской элиты – темное дерево, матовый блеск почерненного золота. Убранство напоминало скорее убранство дорогого ресторана, чем квартиры. Ведомая под локоть Аркашей, Вика вошла в комнату, где вовсю шла гулянка.
На столике выстроилась батарея дорогой выпивки и изысканной закуски. Истошно орали колонки музыкального центра. Все гости были знакомы Вике – у кого-то она брала конспекты на сессию, с кем-то просто здоровалась, а с кем-то даже сидела рядом в лекционном зале.
Гостью встретили овациями и требованием налить штрафную; подружки полезли целоваться – от них за версту несло спиртным.
Какое-то время Вика ощущала себя скованно и не в своей тарелке, но до краев наполненный бокал красного французского вина сделал свое дело. Почти воздушная легкость и абсолютное раскрепощение сделали вновь влившуюся в компанию девушку своей, что называется, в доску.
Вика непрестанно стала ощущать на себе томные взгляды хозяина квартиры и его напористое ухаживание. Не выдержав, она простодушно рассмеялась:
– Ты что, хочешь меня споить?
В ответ на это Калинин отделался ничего не значащей шуткой.
Часы пролетали незаметно – за тонкими, прозрачными занавесками сгустились вечерние сумерки, в окно светила неполная луна, растворяясь в полумраке прокуренной комнаты.
Пары незаметно разбредались по комнатам.
Вика же полностью отдалась медленному танцу, расслабившись в объятиях белокурого донжуана. И лишь когда эти объятия становились откровенно интимными – отстранялась, бросая на партнера гневные, отрезвляющие взгляды.
Неожиданно для всех прозвучал настойчивый звонок в дверь. Народ всполошился, а из спальни выскочил разгоряченный полуодетый паренек.
– Предки? – то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес рыжий, глядя испуганными глазами на потерявшего былую самоуверенность Калинина.
– Да откуда им взяться, – пожал плечами Аркаша и пояснил: – Они в Париже и будут не раньше декабря.
– А кто? – поинтересовалась раскрасневшаяся брюнетка, вышедшая вслед за рыжеволосым, запахивая на груди расстегнутую блузку.
