Приняв решение, я осторожно покинул номер и постучал в соседнюю дверь – ответом была полная тишина. Тогда я достал из кармана перочинный нож и просунул лезвие в узкую щель, отогнув податливую собачку захлопывающегося замка. С первого раза мне удалось незамеченным проникнуть в чужую комнату.
Нельзя сказать, чтобы я испытывал на этот счет какие-то угрызения совести, но легкое ощущение неловкости все же присутствовало.
Номер оказался точной копией того, что так удачно заполучил я сам: маленькая прихожая вела в тесную комнатенку, а слева находился совмещенный санузел, отделенный от коридорчика дверцей.
На неприбранной кровати были разбросаны женские вещи.
Но едва я приложил к своим плечам ситцевый наряд, как позади послышался глухой щелчок открываемой задвижки ванной комнаты – передо мной предстала абсолютно голая симпатичная особа.
Бархатная кожа еще поблескивала влажными капельками после принятого душа, а коричневые соски упругой груди уставились на меня. Лицо женщины было скрыто огромным махровым полотенцем, которым она на ходу растирала невидимые пока черты.
Дальнейшее невозможно описать словами: женщина небрежным жестом откинула от себя полотенце и тут заметила меня – дикий вой, как острая бритва, полоснул по моим ушам, и хозяйка комнаты, не осознавая до конца собственных действий, запрыгнула мне на шею, вцепившись сильными пальцами в мои короткие волосы.
На этот раз заорал я – наши голоса слились в жуткую какофонию, заполняя собой все Черноморское побережье.
Наконец обнаженная незнакомка перестала кричать и пробурчала мне в самое ухо:
– А ты чего вопишь?
Признаться по правде, меня несколько обескуражил столь неожиданный вопрос, и я уставился в ее пышные груди, которые почти касались моего широко раскрытого рта.
– Страшно, – честно отозвался я.
– Ты кто, вор? – спросила женщина, не торопясь, однако, с меня слезать.
– Да… то есть нет, то есть… вообще-то временно вор, но на самом деле я ветеран.
– Ветеран чего? – переспросила случайная собеседница.
Пока я подбирал нужные фразы и выражения, ее рука скользнула к металлической молнии моих брюк и настойчиво вцепилась в зашевелившийся член.
– Что-то не похож ты на ветерана, – недоверчиво заметила она, ощущая, как под пальцами что-то растет, ширится и крепнет.
Мне почему-то стало очень неловко, и я засмущался, чувствуя, как обильная краска заливает мои бледные щеки.
Пока я так стоял – в полнейшей растерянности и прямо-таки мальчишеской робости, – она успела стянуть с меня штаны, при этом сказав:
– Уравняем наши шансы – моя нагота против твоей…
..Нет ничего более сладострастного, чем неожиданный секс. Лишь спустя минут сорок я смог перевести дух и, развалившись на скрипучей кровати, затянуться душистой сигаретой.
– Дай и мне, – попросила девушка, примостившись рядышком.
Я послушно прикурил очередную сигарету и протянул ей.
Сладко посасывая бумажный фильтр, женщина ни с того ни с сего спросила:
– А ты, собственно, зачем приходил?
На какой-то миг я действительно забыл о реальной цели визита, но, напрягая расплавившиеся мозги, вспомнил:
– Понимаешь, мне нужна женская одежда.
– Для кого? – лениво поинтересовалась она.
– Для меня, – несколько смутившись, ответил я.
Хозяйка номера приподнялась на локтях и внимательно посмотрела в мои глаза, как будто в них все было написано, а затем задумчиво протянула:
– А с виду ты не похож на педераста…
Меня так и подмывало заехать ей по смазливой физиономии, но я сдержался, сказав:
– Да никакой я не педераст, просто так надо.
Проворно встав с кровати, она подошла к гардеробу и распахнула дверцы, сопроводив свои действия безразличной фразой:
– Бери все, что понравится, – заслужил.
– Подбери мне что-нибудь на свой вкус, я тебе доверяю.
Несколько помедлив, женщина достала вечернее платье темно-синего цвета с глубоким декольте и лакированные туфельки на высокой шпильке.
– Примерь вот это, – сказала она.
Мне, конечно, нравится здоровый юмор, но не до такой же степени, поэтому, состроив на лице обиженную мину, я важно произнес:
– Хотелось бы что-нибудь попроще.
На свет появились строгий костюм из серой шерсти и белоснежная блузка.
Заинтересованный, я встал с кровати и принялся втискиваться в непривычный наряд. Юбка оказалась в самый раз, разве что немного великовата в талии, а вот с жакетом дело обстояло хуже: мои плечи никак не хотели умещаться в тесных рамках женской одежды, да и рукава были немного коротковаты.
Тогда раздобрившаяся хозяйка сказала:
– Ладно, будешь ходить без пиджака, тем более что на улице жара несусветная. Вот, держи колготки.
Телесного цвета нейлон противно заскрежетал на моих волосатых ногах, а резинка больно сдавила бедра.
– Как вы в этом ходите? – искренне недоумевая, спросил я. – Да и яйца режет.
Она весело рассмеялась, деловито подметив:
– Ну, такой проблемы для нас не существует, а по поводу всего остального есть банальная фраза – красота требует жертв.
Когда я наконец полностью нарядился и подошел к зеркалу, то невольно ужаснулся – передо мной стоял этакий монстр с соблазнительной фигуркой и заросшим двухдневной щетиной лицом несозревшего вурдалака.
Она старательно хлопотала вокруг меня, подсовывая в обвисший бюстгальтер разорванную наволочку, придавая таким образом мнимой груди должный объем.
На ноги я надел ее босоножки на плоской подошве, нещадно стоптав упругие задники.
– Ну-ка, пройдись, – предложила женщина, критически осматривая плоды собственной деятельности.
Я послушно зашагал по комнате, усиленно виляя бедрами, за что получил резкое замечание:
– Если ты хочешь, чтобы тебя зажал в углу какой-нибудь страстный горец, то можешь продолжать в том же духе, но я бы тебе не советовала. Слишком призывно у тебя это получается, так и хочется предложить стабильную таксу.
– А как же мне ходить? – спросил я непонятливо и раздраженно.
Гордо вскинув голову, она не прошла, а продефилировала по комнате, нисколько не стыдясь собственной наготы, и если бы мы до этого не вступили в столь тесные отношения, то я бы никогда не осмелился пристать к ней со столь сальным предложением.
Все мои попытки повторить ее дефиле закончились абсолютным провалом. Пришлось избрать нечто среднее между походкой пьяной шлюхи и косолапым топотом продирающегося сквозь густые заросли медведя.
