— Благородного репетируешь! — грубо прервал бывшего командира Серегин. От обиды его лицо перекосилось. — Испачкаться… Эх, командир! Не таким ты был в киргизской пустыне и в Оше. Лажу не порол. Мы — один взвод! Были им, им и остались!
Святой едва успел схватить оскорбленного друга за рукав рубашки.
— Извини. Понесло меня не в ту степь! Распустил нервишки. Так что? К вечеру выступаем?
— Походной колонной? — спросил Серегин. Не в его привычках было долго держать обиду на товарищей.
— На Нижний Тагил! — подхватил Святой.
* * *
Зал игральных автоматов «Эльдорадо» еще хранил следы посещения драчливых игроков. Несколько аппаратов украшали таблички со стандартной надписью: «Не работает».
А в остальном все оставалось по-прежнему: сизый табачный дым под потолком, сгорбленные спины играющих, звон жетонов, перемигивание бегущих огней, пивные банки, заполненные окурками, и смятые пластиковые стаканы во всех углах.
— Хеллоу, Петруша! — Серегин перевесился через деревянную стойку. — Мы вернулись! Узнал?
Узнать Николая было непросто. Кожа от ожога на щеке стала сине-багровой, обгоревшие волосы он сбрил, бровей и ресниц тоже не было.
— Здрасте! — пролепетал, узнавая, зеленолицый парнишка, медленно поднимаясь с насиженного места. — Опять играть будете?
— Я, Петро, в кино буду играть, в новой серии про Фантомаса. А-ха-ха! Николай довольно удачно изобразил популярного когда-то киногероя.
Из глубины зала, бесцеремонно толкая посетителей, к ним спешил облепленный пластырем Боца.
— О, салют! — устремился с протянутой рукой к качку Николай. — Обдираем трудовой народ как липку?
— Здорово! — ответил рукопожатием Боца. — Опоздали, зал закрывается!
— Перебазарить надо! — доверительно попросил Серегин.
Наморщив гармошкой лоб, что означало бурную мыслительную деятельность, Боца после недолгих размышлений пригласил опасных незнакомцев:
— Пошли в офис!
Носившая столь громкое название угловая каморка за фанерной перегородкой напоминала небольшой секс-шоп, настолько густо была обклеена эротическими открытками и плакатами. Даже с потолка улыбались обнаженные дивы.
Серегин задрал голову и принялся обозревать своеобразный музей.
Из тумбочки, облепленной отнюдь не репродукциями картин Левитана, хозяин фанерного офиса достал бутылку водки.
— Пардон! — вежливо остановил его Николай. — Сначала о деле. Да расслабься ты! Дыши ровнее! Мы не наезжаем!
Информация кое-какая нужна!
— Понял! — облегченно вздохнул Боца. Второй серии кровавого боевика под названием «Кошмар в „Эльдорадо“», похоже, не предвиделось.
— Мы ищем щенков тут одних, — начал объяснять цель визита Серегин, лет семнадцати-восемнадцати. Видимо, что-то вроде группы рокеров. Носят «косухи», черные джинсы, могут принадлежать К секте сатанистов.
— Бля, да я им яйца поотрываю, в натуре! — Боца расстегнул ворот рубахи. Блеснуло массивное распятие на золотой цепи чуть ли не якорной толщины. — Я же крещеный.
— Проще договориться будет! — засчитал в свою пользу религиозный порыв собеседника Николай. — Среди этих рокеров есть Савел и Котя. Слыхал кликухи?
— Савел, Котя… — Лоб Боцы опять превратился в гармошку. — Савла одного знал. Но он в Екатеринбурге от наркоты задвинулся, по психушке на кресле с колесиками привязанного ремнями возят. Да и постарше будет этот псих.
Слушайте, мужики, кинем по банке, — снова выставил бутылку водки хозяин «офиса».
— Топи! Сотка не помешает! Так, значит, никого похожего на примете нету? — спросил Николай.
Бывший командир уполномочил его вести переговоры с предводителем крутых.
— Слушай, кореш, давай твоего боя спросим!
— Кого? — не понял качок.
— Пацана с кассы! Молодой, на дискотеках тусуется!
Может, он ситуацию прояснит?
— А на хрена вам сдались эти сопляки? — спросил Боца, откупоривая бутылку зубами.
— Должок взыскать. Оборзели малолетки вконец! — выдал Николай железную легенду.
— Это точно! Сам без ствола ночью в подъезд дома заходить боюсь. Того и гляди замочат. Эй, Петька, вали в контору! — закричал он через дверь. Давай шевели помидорами!
Не прошло и минуты, как в офис заглянул бледнолицый финансовый «бог» заведения.
— Чего надо? Закусь притаранить?
— Давай к столу, Петруша! — Николай подал мальчишке стакан. — Дерни за все хорошее.
— Нельзя на работе! — косясь на Боцу, выдавил приглашенный.
— Дисциплина — залог успешного бизнеса! — назидательно произнес Серегин. — Петруша, мы очень хотим встретиться с некими Савлом и Котей. Адресок потеряли и теперь думаем, кто нам поможет их вычислить?
Кассир зала со звучным названием «Эльдорадо» опять покосился на шефа заведения.
— Говорить? — спросил он у развалившегося на стуле качка.
— Свистеть! — окрысился Боца. — Долбак, люди ждут!
— Котю знаю! — выпалил худосочный Петруша. — Живет на Интернациональной, дом восемь, квартира пятьдесят шесть. Савла пару раз видел, но с ним не контачу. Дебильная команда! По кладбищам вошкаются, могилы курочат! У Кота папаша сидел за воровство, а Савел ширяется «черняшкой». Ему кавказцы наркоту подбрасывают. Постоянно на подсосе сидит, бабок не хватает. — Увлекшись рассказом, кассир протянул руку к стакану.
— Лапы! — рявкнул Боца, накрывая стакан ладонью.
— Савел свою тусовку в кулаке держит! — продолжал Петруша. — Дуплит их по-страшному. Я с ними дел не имею, а с Котей в одной школе учился.
— Хороший мальчик! — нежно произнес Николай. Так, наверное, говорили доблестные чекисты после долгожданного признания в шпионаже и вредительстве. — Иди, купи себе жвачки в ларьке и передай привет маленькому дикобразику! Я ее не хочу пугать своей физиономией, а то у девчонки детей не будет!
Распив, как предписывал крутой этикет, бутылку с Боцей, Серегин церемонно попрощался:
— Спасибо, друган! Клевая у тебя хата, смотрел бы и смотрел. Телика не надо. Будет возможность, заглянем на огонек со своим пузырем. Проставка за нами, железно.
А сейчас извини. Савла мочить пойдем! — Он энергично потряс руку качку.
Тот, проводив гостей до двери, вдруг вспомнил еще об одной, как ему казалось, важной детали:
— Это… кореши… Я обещал заявление в ментовку не писать, но они сами надавили. Откуда пронюхали? У меня в отделе все схвачено, просил майора бумагу не марать, так ментос базлал, что от них шишка из ФСБ потребовала акт составить и дело возбудить о попытке вооруженного ограбления и нанесения тяжелых увечий. — Он виновато потупил взгляд. — Падлой буду, заставили!
