Николай кивнул.
— Тогда идем.
Пустой кейс был заброшен в кусты, а его содержимое перекочевало в сумку Святого. Теперь у каждого было по бесшумному пистолету, нож, кусачки и взрывчатка на двоих, К «Озерной» Серегин и Святой отправились только через два дня. Пока Коля ждал друга в заброшенном доме на окраине Владивостока, общаясь с местными бомжами. Святой слонялся по городу. Вечером он возвращался уставший, неразговорчивый…
* * *
Рогожин достал пачку сигарет. Друзья закурили.
— Как твои знакомые? — Святой кивнул в сторону кирпичной стены, за которой обитала пара нищих.
Николай с неподдельным восторгом стал рассказывать о Жене и Женечке.
— Помнишь, еще фильм такой был! — улыбнулся Серегин.
Как и большинство бомжей. Женя был человеком без возраста. Он вполне мог бы оказаться мужчиной лет тридцати и Даже моложе. Женечка выглядела лучше и уверяла, что совсем недавно справила двадцатипятилетие. Как знаток прекрасного пола, Коля давал ей не меньше тридцати пяти.
История этой парочки была вполне типичной. Череда роковых случайностей, отвращение к себе и окружающим, а в прошлом — дом, семья, достаток.
— Почему-то все нищие любят вспоминать о былом богатстве, — заметил Святой. — Наверное, чтобы оправдать свою ненависть к богачам теперешним.
Серегин, в отличие от товарища, по причине вынужденного безделья интересовался деталями. Было похоже, что он досаждал своим случайным соседям расспросами.
— Чем они тебя так очаровали? — удивленно спросил бывший спецназовец.
— Да вот, понимаешь… Может, книжку когда-нибудь напишу, — смущенно признался Николай.
Святому идея друга показалась странной.
— Про бомжей книгу?
— Почему про бомжей? — возразил Серегин. — Вообще про людей.
— Ну-ну, изучай образы, писатель.
— Знаешь, Женечка — она из Сучан сама. Это рядом с Владивостоком, километров сто. А в город они приехали почти нелегально. Понимаешь, тут, оказывается, между бомжами распределены зоны влияния. Есть даже собственные авторитеты, которые следят за порядком. За Женечкой закреплена свалка в Сучанах, во Владивостоке они и близко появляться не должны. Женька, муж ее, так тот вообще не местный и существует на свете только благодаря милости жены. Так вот…
Святому было не до потенциальных литературных героев.
Его мысли крутились вокруг Черкасова. Неужели Паша дал застрелить себя врасплох? Но кому? Очень мог бы помочь следователь по делу об этом убийстве. Только ведь не явишься в милицию и не скажешь: здравствуйте, мол, гражданин начальник, я разведчик вроде Штирлица… — Не-е-ет! — Святой мотнул головой. — Бред какой-то.
— Командир! — окликнул его Серегин и с тревогой посмотрел на бывшего старлея.
— Сучаны, говоришь?.. — Святой посмотрел в проем окна, за которым вдалеке дымили закопченные трубы. — Надо будет попросить твоих знакомых о небольшом одолжении.
— В смысле?
— Понимаешь, — сказал Святой не совсем уверенно, — взрывчатки нам хватит, чтобы взорвать пять таких складов.
— Ты что, там был?
Святой нетерпеливо махнул рукой;
— Хотел проверить. Это действительно рядом с аэропортом, по правой стороне от трассы. Но сейчас о другом. Пусть бомжи возьмут на хранение часть взрывчатки.
Коля теперь уже совсем ничего не понимал.
— Зачем?
— На всякий случай! — неопределенно ответил собеседник.
Но Серегина уже прорвало:
— На какой случай, командир?! Я и так словно мышь в мышеловке. Давно нужно было пойти и убрать груз. Сам же говорил: если «Черная акула» уйдет со складов, нам ее уже не найти. А вместо этого мы сидим в занюханной дыре.
— Ты же собираешь материал для будущей книги, — попытался шутить Святой.
— Еще и издеваешься!
— Ну ладно, извини. Понимаешь, предчувствие, нюх. Вот подумай сам: за что убили Пашу? За то, что выдал склады.
Так ведь он успел передать информацию. Может, не знали?
Вряд ли. Тогда из чувства мести? Только отомстить можно и потом, когда груз уйдет, без лишнего шума. Но вертолет все еще здесь.
— Был, — уточнил Серегин, — по крайней мере два дня назад.
Коля помрачнел. Он наконец понял, что не давало покоя другу все это время.
— А тут еще Скуридин…
— А при чем здесь Владик? — Святой недоуменно посмотрел на говорившего.
— Как? — удивился Николай. — Ведь это он завербовал Черкасова. Для Паши Скуридин — человек службы безопасности. Черкасов не мог не знать про смерть Владика, а значит, должен был вести себя поосторожней.
— Почему?
— А разве гибель Владика не связана с грузом? — убежденно произнес Серегин. Глаза его блестели. — А раз так, нужно было дождаться нас, притаиться, пуститься в бега, в конце концов. Неделя, две! Он что, не мог лечь на дно?
— Может, Паша чувствовал, что за ним следят, и решил предупредить о складах заранее? — предположил Святой.
— Его застрелили меньше чем за час до нашего прихода.
Я успел прикоснуться к его руке. Тело еще не остыло.
Какое-то время Святой молчал, раздумывая.
— Почему ты раньше мне об этом не сказал? — спросил он наконец.
— Мы спешили. Скорее всего я просто забыл.
Святой встал и подошел к окну.
— О складах Черкасов сообщил вечером, до нашего приезда. Ровно за день до собственной гибели. Тогда скажи, зачем пользоваться секретной связью, если через двадцать четыре часа мы должны были встретиться в аэропорту?
— Какой вывод, командир? — спросил Николай и встал рядом.
— А действительно, какой?
— Нужно просто забраться на этот чертов склад. Чего тянуть? Кстати, хитро улыбнулся Серегин, — пора тебе познакомиться с нашими соседями. Заодно попробуешь уговорить их насчет взрывчатки.
Святой решил про себя, что пришло время убираться из этого опасного города. Но, похоже, они с сержантом остаются здесь вопреки здравому смыслу. В Москве знали, какого сорта люди нужны для подобной работы.
* * *
— Где нам искать вас в Сучанах? — уточнил Серегин у Женечки.
Женщина в вязаной безрукавке поверх старого ситцевого платья улыбалась не переставая. В кармане у нее лежали пятьдесят тысяч.
— Как где? На свалке! Да там меня все знают…
Когда они спустились в сад, Коля спросил:
— Думаешь, мы правильно сделали, что оставили взрывчатку у бомжей?
— Часть взрывчатки. Если все пойдет нормально, успеем за ней вернуться.
