Мужчина чуть качнулся вперед.
Рука Лишая машинально скользнула под мышку, где в наплечной кобуре находился согретый теплом тела пистолет системы «Макаров».
Дальнейшие события заняли лишь несколько секунд и походили на кадры фильма ускоренной съемки.
Темноволосый осуждающе покачал головой:
– Зря, парень, чужое ломаешь. Надо уважать частную собственность.
– Ты, сучара, учить меня вздумал?! – натужно прохрипел Шарик.
Рассекая со свистом воздух, кулак громилы устремился к лицу темноволосого. Незнакомец ловко пригнулся, пропуская удар. Пока пудовый кулачище верзилы таранил пустоту, последовал ответный ход. Ребром левой ладони темноволосый рубанул противника по горлу.
Эффект от удара был ошеломляющим. Бандит словно проглотил ощетинившегося всеми колючками ежа. Он стоял с вылезшими из орбит глазами и пытался схватить хотя бы глоток воздуха. Широкий как лопата язык вывалился изо рта Шарика наружу. Тонкие струйки желтоватой слюны вытекали из уголков губ, сливаясь в единый поток на подбородке. Самоуверенный бандит походил на годовалого бычка, угодившего на скотобойню. От былой спеси не осталось и следа.
Впрочем, долго бритоголовый не страдал. Виртуозно проведенный удар в челюсть окончательно вывел Шарика из игры. Верзила хрюкнул, захлебываясь собственной слюной. Закатив глаза, он рухнул как подкошенный прямо на американца. Хоуксу показалось, что на него обрушилась бетонная плита.
Следующим на очереди был главарь и, пожалуй, самый серьезный соперник. Обладавший неплохой реакцией, Лишай успел выдернуть из кобуры пистолет. Щелкая взводимым затвором, главарь крикнул:
– Ложись, падла! Замочу! У меня «ствол»…
Темноволосый же действовал полностью противоположно грозным рекомендациям бандита. Не обращая внимания на пляшущий в руках Лишая пистолет, незнакомец перепрыгнул через тушу бритоголового. Он шел напролом, продолжая держать в руке длинное, гибкое удилище.
Палец Лишая лег на спусковой крючок, а мушка «ствола» поднялась до уровня переносицы чужака. Но выстрелить отморозок не сумел.
Оказавшись в двух шагах от противника, темноволосый перехватил удочку и хлестнул по «стволу». Соскользнувший палец Лишая нажал на курок. Грохнул выстрел. Пуля, уйдя в песок, наткнулась на камень и, срикошетив, с визгом улетела в сторону реки. А незнакомец продолжал орудовать казавшимся на первый взгляд безобидным инструментом норвежской фирмы «Мустад».
Крутанув, словно жонглер, удилище, он моментально сложил несколько телескопических соединений, сократив размер своего необычного оружия, и утолщенной частью дубинки из углепластика приложился к макушке главаря.
Оглушенный ударом, Лишай выронил пистолет, но сумел устоять на ногах. В голове загудел колокол, Лишай повернулся спиной к незнакомцу.
– Моня… – просипел он, взывая к последней своей надежде.
Удар по затылку заставил его умолкнуть. Крякнув, точно приняв стопку неразбавленного спиртяги, Лишай по инерции сделал несколько шагов к джипу. Добредя до машины, он навалился на капот, а затем, барабаня лбом по никелированным дугам, защищавшим радиатор, сполз вниз и затих под правым передним колесом.
Из троицы оставался водитель, но и его участь была предрешена. Выполняя приказание шефа, Моня отправился за ружьем. Чтобы извлечь оружие из специально сделанной ячейки, надо было приподнять подушку заднего сиденья и отщелкнуть замок скоб. С этими скобами у водителя вышла заминка. Отличавшийся нерасторопностью и медлительностью Моня замешкался.
До него доносились звуки скоротечной схватки, за ходом которой он не следил. Лишь когда грохнул выстрел, водитель, втянув голову в плечи, осторожно приподнялся, чтобы обозреть сквозь лобовое стекло поле боя. Догадавшись, что его команда проигрывает, водитель, ломая ногти, справился с защелками, выдернул ружье и, схватившись за цевье, дослал патрон в патронник.
Пятясь по-рачьи, Моня выбрался из салона. Прижимая обеими руками ружье к груди, бандит обернулся. Прямо перед ним стоял чужак.
– Ты куда собрался? – вкрадчиво поинтересовался темноволосый.
Дожидаться ответа он не стал. Шарахнув водителя коленом между ног, чужак плотно прижался к нему, не позволяя пустить в ход ружье, застрявшее между телами, как сосиска в хот-доге. Да и сам бандит оказался в стесненном положении. Зад Мони провалился в салон джипа, а голова медленно запрокидывалась на крышу машины. Впивающаяся в подбородок жесткая дубинка не оставляла водителю выбора. Его соперник давил все сильнее, перекрывая доступ воздуха.
– Остановись! Задушишь! – жалостливо просипел Моня, решивший, несмотря на природную тупость, применить военную хитрость.
– Брось ружье! Для вас сезон охоты закончился! – потребовал незнакомец, слегка ослабив напор дубинки.
Моня разжал пальцы, выпуская ружье из рук. Темноволосый отстранился, давая оружию возможность упасть. Лязгнув дулом о порожек джипа, ружье шлепнулось под ноги соперникам.
Моня зашелся в туберкулезном кашле, преднамеренно брызгая мокротой в лицо темноволосому.
– Совсем, блин, глотку перекрыл! Придушил до полусмерти, – стонал бандит.
Моня лукавил. Одновременно с причитаниями его рука ползла к заднему карману брюк, где на всякий пожарный случай хранился кнопочный нож с широким пятнадцатисантиметровым лезвием, не уступающим по остроте бритве. Каждую свободную минуту Моня правил лезвие точильным брусочком, который постоянно таскал с собой. Когда брусок стачивался, он покупал новый и продолжал доводить лезвие ножа до умопомрачительной остроты. Теперь бандит надеялся только на нож, потому что в глазах незнакомца он не видел ни снисхождения, ни нерешительности.
– Пусти, подлюка! Кончаюсь… – пальцы Мони сомкнулись на эбонитовой рукоятке ножа.
Темноволосый ослабил напор, давая противнику возможность выпрямиться. Затем он стал медленно опускать руки, не произнося при этом ни слова, а лишь внимательно наблюдая за реакцией водителя джипа.
Поведение чужака было странным. Обычно на таких разборках с кровопусканием и мордобитием люди не сдерживают своих эмоций. Они кричат, осыпают противника оскорблениями, проклинают, запугивают и просто орут нечеловеческим голосом. Звуковое сопровождение – обязательный элемент любой серьезной разборки. Иногда глоткой можно добиться большего, чем кулаками, и уж, по меньшей мере, уменьшить у врага волю к сопротивлению. Темноволосый к такому приему не прибегал. Он предпочитал действовать почти в тишине, обходясь минимумом слов. Только иногда улыбался уголками губ. Правда, сейчас он был предельно внимателен и серьезен, предполагая в действиях противника скрытую угрозу.
– Ну, че ты, братан?! Разве миром нельзя добазариться? Наехал на нас ни с того ни с сего. Корешей моих положил стопочкой… Нехорошо, брателло, ой как нехорошо… – Моня говорил, чтобы выиграть еще несколько секунд.
Между словами бандит сделал пару глубоких вдохов, восстанавливая сбитое дыхание. Затем он отхаркнулся и сплюнул в сторону густой комок слизи, скопившейся в его глотке.
