Гулко ударившись затылком о стену, албанец – у компьютерного центра дежурил один из личных телохранителей Ибрагима Хаги – рухнул как подкошенный, разинув ставший в одночасье щербатым рот.
Переступив через поверженного, Святой оглянулся. Коридор был пуст. Приободренный удачей, он осторожно открыл дверь и проник внутрь. Сразу сориентироваться в комнате, заставленной техникой и затемненной дымовой завесой сигаретного чада, было сложно. Спертый воздух ударил в нос. Святой чихнул, но стрекот аппарата, выплевывавшего из своих недр длинную перфорированную ленту, заглушил звук.
У стола, освещенного светом трехрожковой лампы, спущенной с потолка на гибком шнуре, сидели двое. Инженера Святой узнал по проплешине, сиявшей, словно маяк в тумане табачного дыма. Второй, бородатый чудик, расположившийся в позе мыслителя, глазел на семнадцатидюймовый монитор, испещреный загогулинами кодировочных знаков.
– Хоукс, – позвал Святой, быстро продвигаясь между столами.
Американец втянул голову в плечи, став похожим на обрубок. Его лохматый напарник, одетый в растянутую спортивную майку, перепачканную пятнами от кофе, развернулся, сидя в офисном кресле с высокой спинкой. Уставившись на Святого, он моргнул подслеповатыми, воспаленно-красными глазами.
– Кто ты? – спросил Зенон и, уловив неуместность вопроса, подскочил, словно распрямившаяся пружина.
Кандалы на руках вошедшего говорили сами за себя.
– Охрана… Ястреб… – заголосил компьютерщик, бросая в приближающегося непрошеного гостя разные предметы.
Инженер оставался неподвижен.
Тщедушный гений виртуального мира был плохо приспособлен для борьбы в условиях осязаемой реальности. Снайпер из Зенона также был никудышный. Ни один из предметов, в том числе и достаточно увесистые штуки, не попал по назначению. Святому не пришлось предпринимать особенных усилий, чтобы уклониться от шквала, устроенного бородачом.
– Ну что ты раздухарился, патлатый? – почти ласково произнес Святой, подойдя вплотную к хозяину компьютерного центра.
Проявив неожиданную прыть, Зенон согнулся и прыгнул, стараясь головой протаранить противника. Схлопотав удар в челюсть, он отпрянул, чтобы через секунду повторить попытку.
Сделав шажок, Святой пропустил мимо себя прыткого бородача и ловкой подсечкой сбил того с ног. Одновременно он обвил цепью тонкую шею Зенона и вздернул его вверх. Ноги компьютерщика оторвались от пола. Бородач захрипел, а его глаза выкатились из орбит. Потерявшего сознание, обмочившегося хозяина комнаты Святой небрежно швырнул на пол, как отжатую половую тряпку.
Справившись с компьютерщиком, Святой подошел к инженеру. Хоукс, словно очнувшись от летаргического сна, слабо улыбнулся бескровными губами:
– Ты жив?
– Как видишь, – не придумав ничего лучшего, Святой потряс цепями. – Стивен, что происходит?
Времени для разглагольствований не было.
– Они действительно хотят нанести ядерный удар, – с железной уверенностью, но едва разлепляя губы, произнес инженер.
– Ты не бредишь? – спросил Святой, которого смутил сомнамбулический, безжизненный взгляд инженера.
Но здравый рассудок не оставил Хоукса. Он отвечал связно и четко, как на экзамене в военном колледже:
– От меня потребовали создание ключа запуска и написание базовой программы ввода данных. Остается внести координаты. Цели где-то на Балканах и в Адриатическом море. Возможно, это американский или французский авианосцы. По другим кораблям стрелять ядерными ракетами все равно что давить блох кузнечным прессом.
Святой оторопел. Он придвинул кресло, не остывшее от задницы бородатого компьютерщика. Слова инженера совпадали с действительностью. Лазурные воды Адриатики бороздили два плавающих монстра с сотнями самолетов на борту и экипажами, исчислявшимися тысячами моряков. Гордость французского флота авианосец «Фош» и американский «Эйзенхауэр» составляли ударный кулак группировки натовских сил, раскатывающих непокорную Югославию. Каждый дредноут был оснащен ядерным оружием, представляя тем не менее идеальную мишень для атаки.
– Не может быть! – Святого хватило только на лаконичное восклицание. С готовящимся преступлением такого ранга он никогда не сталкивался. – Полный бред!
На лице толстяка не дрогнул ни один мускул.
– Сожалею, но это правда, – ровным, лишенным эмоций голосом произнес Хоукс.
По его лицу струились градины пота. Переплетая в замок пальцы, инженер выпрямился, стараясь не смотреть на экран монитора, отражающего плоды его труда.
– Доступ к ядерным базам практически невозможен. Взять штурмом ракетную шахту толпой ублюдков равнозначно самоубийству, – сжимая ладонями виски, рассуждал вслух Святой.
Услышанное не укладывалось в голове.
– Пуск произведут не из шахты. Выстрелят ракетой, установленной на мобильной платформе. Есть в программе технические нюансы, подтверждающие это, – Стивен ткнул пальцем в клавиатуру, меняя картинку экрана.
Под столом раздался шелест, словно забарабанил дождь по железной крыше. По экрану поплыли диаграммы и таблицы, ничего не говорившие Святому.
– Оставь, – он дотронулся до плеча инженера. – Попробуем вырваться, а там посмотрим. Скоро поднимут тревогу. Надо спешить.
Толстяк отрицательно покачал головой:
– Мне не уйти отсюда.
В голосе инженера сквозила такая обреченность, что у Святого перехватило дыхание. Он не привык обвинять в слабости и малодушии людей, которых жизнь переломила через колено.
Где-то в коридоре раздался топот шагов. Затем последовали возбужденные крики и отрывистые команды. Охрана обнаружила побег узника.
– Зря меченого не замочил, – с искренним сожалением пробормотал Святой, подыскивая глазами путь к отступлению.
Через коридор прорываться было бессмысленно. У входной двери располагалась комната охраны, набитая вооруженными до зубов людьми Ястреба.
– Окно, – заметив растерянность друга, подсказал инженер.
Не мешкая, Святой подбежал к квадратному проему с опущенными роллетами. Найдя рычажок подъемного механизма, он поднял стальную занавеску и распахнул правую половину. Перебросив ногу, Святой ободряюще улыбнулся сникшему толстяку:
– Не дрейфь, морячок! У вас так говорили на флоте?
Стивен изобразил подобие улыбки.
– Я товарищей в заложниках не оставляю, – с показным энтузиазмом произнес Святой, выбираясь наружу.
Стреноженный цепями, бывший спецназовец играл ва-банк. Шел на прорыв, рассчитывая на сотую долю процента везения, которую судьба всегда предоставляет в самом безвыходном положении. Спрыгнув на гладкую брусчатку, Святой едва не поскользнулся. Позади, среди стен компьютерного центра, вопил петушиным фальцетом кудлатый Зенон, прекративший ломать комедию и изображать из себя повешенного:
