Облачение Ветрова походило скорее на маскарадный костюм, чем на форму какого-то важного чиновника – главы местной правоохранительной конторы. Наброшенная на плечи шинель прикрывала пеструю спортивную куртку, из-под которой предательски торчала вылезшая из брюк мятая майка.
Ветров не владел собой. От сурового блюстителя порядка, привыкшего цедить сквозь зубы приказы, ничего не осталось. Вместо него был выворачиваемый наизнанку страхом человек с подполковничьими звездами на погонах. Но привычка рычать въелась в нутро начальника УВД.
– Сержант! Советы здесь даю я! – брызнул слюной в лицо молодому милиционеру Ветров. – Открой дверь, мать твою… – он притопнул ногой, как расшалившийся ребенок.
Григорий Константинович Ветров был многим обязан покойному мэру. Собственно говоря, их можно было бы сравнить с двумя альпинистами, покоряющими заоблачную вершину в одной связке. Иногда тоскливыми осенними вечерами Ветрову становилось не по себе при мысли, как высоко он взлетел и какими делами ворочает.
Должность, звание – это ерунда. Пенсия, третья звезда на погоны отнюдь не были пределом мечтаний Григория Константиновича. Ему грезились другие горизонты, на которых вырисовывалась белоснежная вилла под калифорнийскими пальмами, желтокожий повар-китаец, сверкающий «Линкольн» и ласковые пальчики голливудской красотки на тонкой ножке высокого бокала с «Реми-Мартин».
Подполковник к числу немощных романтиков не относился, неосуществимыми проектами не занимался. Он был сугубо практичным, расчетливым человеком. Сотрудничество с Хрунцаловым имело конкретное материальное воплощение – тугие бумажные брикеты, опоясанные банковскими ленточками. Эти кирпичики складировались в секретный сейф Ветрова, вмонтированный в стену квартиры, купленной и оформленной на подставное лицо.
О существовании московской квартиры знал только Хрунцалов. Не реже двух раз в неделю подполковник наезжал в столицу проверить свое хранилище и поразмышлять на досуге, не приспела ли пора сворачивать бизнес и сделать ручкой этой долбаной стране, коллегам-милиционерам, осатаневшему от водки и нищеты народу.
Пока Хрунцалов был жив, о том, чтобы уехать из страны, не стоило и заикаться. Ветров понимал: он – деталь хорошо отлаженного, работающего механизма, пусть значительная, но все-таки деталь, и уйти с определенного ему места не позволят. А сердце этого механизма, основная пружина, приводящая его в движение, – Петр Васильевич Хрунцалов.
Смерть мэра угрожала расстроить отлаженный механизм, превратить его в груду хлама. Но самое главное – она ставила под вопрос личную безопасность подполковника Ветрова, а он очень любил жизнь и свободу…
– Баранов! – Григорий Константинович, массируя ладонью сердце, рассматривал изувеченный труп друга. – План места происшествия сняли?
– Составляем, товарищ подполковник. – Следователь принял позу привратника, встречающего господ. Он изогнулся в легком полупоклоне.
– Кошмар какой-то! – осипшим голосом произнес Ветров. – Несколько часов тому назад расстались. Такой великолепный праздничный ужин для нас закатил! – Словно оправдываясь в чем-то, он говорил сбивчиво, проглатывая окончания слов. – Мы разъехались в пятом часу. Петр Васильевич шофера отпустил. Сказал, что переночует в номере, хочет побыть один. Обслуга тоже ушла. Устали люди. Целый день готовились…
– Понятно! – поддакнул Баранов.
– Что тебе понятно? – взорвался подполковник. С синеющим от удушья лицом он изрыгал ругательства: – Городского главу угрохали, а вы ползаете, словно сонные мухи! Какие-нибудь конкретные улики обнаружили?
– Никак нет, товарищ подполковник! – спокойно отрапортовал Баранов, понимая, что разыгрывается спектакль для непосвященной публики.
В раздевалке, наплевав на правила проведения досмотра, затаптывая, возможно, имеющиеся отпечатки обуви преступника, суетились младшие милицейские чины, люди из мэрии.
– Товарищ капитан! – орал Ветров, размахивая руками. – Вы несете персональную ответственность за ход расследования! Это не простое убийство! Это политическая акция!
«Переборщил! – ухмыльнулся про себя Баранов. – Чего надрывается, не на митинге. Приберег бы, Константинович, пыл для газетчиков. Нам о другом думать надо, а не глотку рвать. Присмотрись! Дружок твой тухнет! Как бы твоя очередь не подошла бока подрумянивать!»
Внутренний монолог капитана оборвало прикосновение руки Ветрова:
– Марк! Надо переговорить.
– Понял, – кивнул Баранов.
Они миновали душевую и очутились в зале бассейна.
Утреннее февральское солнце заглядывало через стеклянную крышу. Блики играли на поверхности воды, освещая то оранжевый шар плавающего апельсина, то желтую кожуру банана.
Ветров подобрал бутылку, оставшуюся после пиршества, встряхнул ее и, жадно причмокивая, выпил остатки шампанского.
– С бодуна голова раскалывается! – пожаловался он, облизав потрескавшиеся губы. – Кто у тебя в бригаде? – спросил Ветров.
– Криминалист Хотимов… – начал перечислять Баранов. – Дотошный мужик. Вы и сами его как облупленного знаете.
– Я не о том, – раздраженно сказал Григорий Константинович. – Не юли, Баранов. На кого рассчитывать можно?
Марк Игнатьевич внутренне подобрался, сообразив, что шеф пришел в себя и намечает план дальнейших действий.
– Григорий… – капитан перешел на «ты», – и для нас паленым запахло?
– Возможно, – уклончиво ответил на тревожный вопрос Ветров. – Главное для нас – замять дело.
– Смеешься? Предлагаешь списать на несчастный случай?! – Капитан чувствовал, как ручеек пота струится между лопаток. – У Хрунцалова в башке пуля, и сам он наполовину обуглился…
– Убавь децибелы! – прошипел Ветров, сочтя голос подчиненного слишком громким. – Нам нужен козел отпущения. Подберем подозреваемого, помурыжим его, время потянем. Главное – бизнес сохранить! Согласен с выводом? – он посмотрел в глаза капитану.
– Не сможем мы без Хрунцалова, – без энтузиазма ответил тот. – Да и, если честно тебе признаться, побаиваюсь я, Григорий Константинович. Подставку я найду. Нет проблем. Но кто Васильевича уделал? Нам-то рога не отобьют?
– Не знаю, Марк, – честно признался подполковник. – Конкурентов предостаточно. Вроде бы Петр говорил о каком-то шустряке из Питера, наезжавшем на него. Кажись, фамилия Бодгол. Но кто за ним стоит, не знаю.
– Рэкетир? – почесал затылок капитан.
– Какие рэкетиры на Хрунцалова замахнутся?! – Интонация Ветрова выразила глубочайшее удивление наивной глупостью собеседника. – Фирмач. Председатель АО… Тьфу, – сплюнул подполковник, – до сих пор не разберусь в этих сокращениях. Напридумывали… Петр проверить фирмача приказал, по всем каналам прощупать.
Оба милиционера делали уже третий круг у бассейна. Ветров то и дело подбирал бутылки, где оставалась хоть капля спиртного. Баранов последовал его примеру, отбросив природную брезгливость. От разговора в горле у капитана першило.
