Он подошел к массивному старому сейфу, который сохранял у себя в кабинете с упрямством человека, не желающего отказываться от привычных вещей, несущих на себе отпечаток долгих лет работы, груз солидных воспоминаний. Открыв тяжелую дверцу, Макарычев бросил на стол несколько листов бумаги:
– Это все, что мне удалось достать. Возьмите и ознакомьтесь.
Полковник пробежал глазами документы.
– Пожалуй, ничего для меня нового. Из всех людей, которые имели доступ к сверхсекретным сведениям об испытаниях на Полигоне, сейчас в живых остался только Главный разработчик. Глубокий старик, пенсионер. Можно с ним встретиться. Но я не уверен, Дмитрий Константинович, что эта беседа приведет к позитивному результату.
Макарычев долго бродил по кабинету, низко наклонив голову. Потом опять сел к столу:
– Алексей Павлович, давайте с вами мыслить конкретно. Группа спецназа работает практически вслепую. Поэтому мозговать нужно по возможности не просто быстро, а молниеносно. Пойдем по порядку. Насколько вы уверены в достоверности сообщения Келлана? Я имею в виду, естественно, не его добросовестность и честность… Вам не приходило в голову, что кто-то решил организовать здесь провокацию с непонятными целями, для чего и вывел нас на этот Полигон?
– Трудно сказать, – Песков глубоко вздохнул, – вы же знаете характер разведывательной и диверсионной работы в современном мире. Большая часть распространяемой информации представляет собой или настоящую фикцию, или фальшивые данные, изрядно приправленные соусом из реальных фактов. Но в данном случае я бы, пожалуй, не стал относиться к материалам с подозрением. Ведь доступ к сведениям ограничило ваше собственное руководство…
– Вот именно! – Макарычев взмахнул рукой. – Именно это мне и не дает покоя уже целые сутки.
– Не хотите же вы сказать… – начал Песков и прервался. Часть фразы так и осталась недосказанной. Впрочем, генерал-лейтенант все очень хорошо понял.
– Нет, Алексей Павлович, нет. – Он открыл ящик письменного стола, достал пачку «Честерфильда», которую старался, ограничивая себя в курении, растягивать на несколько дней, вытянул сигарету, долго мял ее в пальцах, потом со вздохом убрал обратно. – Только у меня почему-то есть твердая уверенность, что без прямого воздействия агентуры здесь не обошлось. Где она свила себе гнездо, мы пока не знаем. Пусть в этом направлении работает доблестная Контора. Когда что-нибудь раскопают, дадут знать. Ну а нам есть резон задуматься над другим – что при таком раскладе предпринимать лично мне, а также и вам, поскольку реализация конкретной операции будет возложена на вас, Алексей Павлович.
– Попробуем суммировать, Дмитрий Константинович. Речь в сообщении Келлана идет о неких таинственных лучах, способных лишать биологические объекты нормальной жизнедеятельности в зависимости от мощности генератора на продолжительное время или приводить сразу к летальному исходу. Борщагин уверяет, что этот шведский профессор, Юргенсон, напрямую связал эти лучи с известным сомнительным явлением так называемых «торсионных полей». Но…
– Вы сделали запрос о его личности? – перебил Макарычев.
– Да, сразу же. Чист как стекло. Ни специфика научной работы профессора, ни территории, где Юргенсон проводил свои исследования, ни круг общения ни в коей мере не позволяют ставить под сомнение его порядочность. Во всяком случае, для прямого представителя западной разведки такая кандидатура совершенно не годится. Возможен лишь вариант использования «втемную»… Итак, к сегодняшнему дню мы можем обобщить следующие факты. Согласно полученной информации, и в США, и в России проводились сверхсекретные испытания, связанные с активизацией воздействия этих самых лучей. Исходя из тех данных, которыми нам разрешено пользоваться, испытания начались здесь около тридцати лет назад, а накануне распада СССР были резко прекращены. Сначала влияние лучей изучалось в лаборатории, формально входящей в состав закрытого научно-исследовательского института, но подчиненной напрямую КГБ, а потом, в соответствии со всеми нормативами, работы переносились в условия реальной местности. И единственной точкой этой апробации, насколько мне известно, являлся…ский полигон в лесостепной зоне на северо-востоке Украины…
Песков замолчал, видя, что Макарычев его почти не слушает. Генерал-лейтенант опять встал из-за стола, подошел к огромной физико-географической карте Евразии, висящей на стене, и долго всматривался в очертания рельефа Русской равнины.
– Группа Митина пока не сообщила никакой информации о появлении американской ДРГ в искомом районе. Но я по-прежнему убежден, Алексей Павлович, что она уже на Полигоне. Если мы имеем дело с дезой, возможно, провокация как раз и связана с тем, что данная территория находится под юрисдикцией Украины. Если же нет, то тогда нам придется решить непростой ребус. Полигон полностью ликвидирован. Ведь так?
Полковник молча кивнул. Он пока не очень четко представлял, к чему ведет Макарычев.
– А раз так, – заключил начальник 2-го управления, – то нам необходимо как можно скорее поговорить с Главным разработчиком. Уникальный в настоящих условиях источник информации. Пожалуй, – генерал взглянул на часы, – не стоит откладывать дело в долгий ящик. Звоните ему прямо сейчас.
17
Северо-восточная Украина
Полигон
17 августа
12.17
– Слушайте, – Томсон медленно прошелся вдоль короткой шеренги бойцов, – что здесь получается. Сейчас чуть больше полудня. Полковник сможет добраться до своей войсковой части только к ночи.
Они стояли в густых зарослях у входа в полуразрушенный бункер на окраине Полигона. Группа прикрытия под командованием Джо уже три часа назад покинула эту территорию. И сейчас здесь оставался только основной костяк ДРГ – Айс, Рич, Ник, Берк и Майк.
– А если его и правда подбросит какой-нибудь транспорт? – спросил Рич.
– Один шанс из десяти. Да и не это главное. Смею надеяться, что довольно хорошо разбираюсь в людях. Психологически полковнику будет трудно быстро принять окончательное решение. Я уверен, что сутки он станет размышлять. Следовательно, не станет торопиться сообщать информацию командованию. Вы понимаете, к чему я веду?
– Что у нас в запасе двадцать четыре часа, – ответил Ник.
– Это раз. А отпустил его я вовсе не из-за гуманизма. Хотя терпеть не могу без толку ликвидировать живых людей. Я предпочитаю вместо этого, – Томсон усмехнулся, – одним выстрелом убивать двух зайцев. Что мы имеем на настоящий момент? Дозорная группа однозначно определила присутствие сильной группы противника. Убежден, что она из России. Убежден, что о задачах нашего отряда не имеет точной информации. Их цель – остановить нас, а по возможности – уничтожить. Кто им может помешать?
– Томсон, ты гений! – восхищенно произнес Ник, быстрее всех сообразивший, что имеет в виду командир. – Ты хочешь с помощью полковника вызвать сюда украинский спецназ и натравить его на русских?
