Демьян крутит огромной лапищей усы, полминуты размышляет, а потом, махнув рукой, будто рубит шашкой, заводит всем известное:
– Жили двенадцать разбойников, жил Кудеяр-атаман…
Громовый бас заполняет пространство холодного подвала, приспособленного под офицерский блиндаж. Кажется, что от вибраций этого голоса даже начинают дрожать стены и пустые кружки, спешно собранные с пола!
– Добро, – Демьян обрывает песню, закуривает «беломорину».
– Ну ты и даешь! – восхищенно говорит один из лейтенантов. – Чисто как Шаляпин.
Градов несколько раз сильно затягивается горьким дымом, щелчком отбрасывает смятый бычок в угол. Перед самым выходом останавливается и, усмехнувшись, обводит взглядом притихших офицеров:
– Почему как Шаляпин? Дело разве в голосе? Бери выше. Как Стенька Разин…
22
Северо-восточная Украина
Полигон
18 августа
00.50
Коваль никогда не опускал рук. Что бы с тобой ни произошло, в какой бы ситуации ты ни оказался, держи марку! Сжав челюсти, связав свою волю прочнейшим шпагатом, иди вперед! Ты же мужчина, офицер, командир отряда спецназа!
Произошедшая здесь катастрофа (по-другому не назовешь уничтожение украинского вертолета), по сути, полностью закрывала возможность успешного выполнения задания. Коваль был убежден, что любой здравомыслящий руководитель антидиверсионного подразделения в создавшихся условиях, не раздумывая, незамедлительно повернул бы обратно.
Но Коваль поступил иначе. Семь бед – один ответ. Терять уже нечего. Поэтому надо идти вперед, на амбразуры врага. Тем более что ему в голову пришла одна простая идея…
– Богдан! – остановил он своего заместителя, уже готовившего аппаратуру для связи с Киевом. – Отставить доклад Луценко. Пошли. Сюда и без наших сейчас слетятся со всего округа.
Потом резко поднялся и позвал Тараса и Кречета:
– Двинули за мной.
Когда спецы быстро прошли метров двести, оказавшись у края разрушенных сооружений Полигона, Коваль присел на траву под защитой густого куста терновника. Махнул рукой бойцам. Сейчас нужно было провести небольшую разъяснительную беседу.
– Вот что, хлопцы, положение у нас хуже некуда, – медленно произнес он, проверяя свой боекомплект. – Девяносто девять процентов, что мы угрохали военный патрульный вертолет. Сами разумейте, какие будут последствия. Вас я постараюсь отмазать, но…
Хлопцы молчали.
– Короче. Вариантов всего два. Первый. Мы вызываем штаб и ждем свой транспорт. Дальнейшее очевидно. Второй. Мы продолжаем выполнение задания. Правда, в этом случае нам нужно заключить между собой небольшой договор. Врубаетесь, о чем я?
Никто из спецназовцев по-прежнему не произнес ни слова.
– Сейчас мы вынуждены пойти на крайние меры, вступить в огневой контакт с засланными группами, а потом…
Коваль прервался, вслушиваясь в ночную тишину. Но ее нарушал только согласованный стрекот цикад.
– Бор, – тихо произнес Богдан, – почему ты в нас сомневаешься? Никто ничего не узнает. К тому же срезал вертушку я. И уже после того, как они покосили наших…
– Тебе прекрасно известно, – жестко сказал Коваль, – что расследование будет очень серьезным. Неужели ты забыл, как проверяют в ГРУ? Соберут все обломки «Ми-6», отправят на экспертизу, прочешут тут каждый квадратный метр, подсчитают число гильз. Даже если мы успешно ликвиднем диверсантов, на вопросы отвечать все равно придется. И не один раз. Но шанс свалить это дело на них у нас есть.
Со стороны поля ветер приносил едкий запах дыма, едва шевелились листья деревьев. Луна скрылась за тучами, и над Полигоном повисла темная августовская ночь.
– Так чего мы сидим, Бор? – Кречет, самый молодой боец, уже готов был вскочить с места.
– Эти хлопцы не дураки, давно завершили свои разборки. Ты думаешь, у них проблемы со слухом? Но уходить им пока рано. Простая арифметика. Одна группа что-то здесь ищет и, возможно, уже нашла, вторая ей мешает. Пока оба отряда не выполнят свои задачи, они останутся здесь. Я почему-то убежден, что этого пока не произошло.
Коваль поочередно посмотрел на лица спецов и неожиданно улыбнулся:
– Будем работать на полную мощь. Схема обычная.
23
Северо-восточная Украина
Полигон
18 августа
00.52
– У меня есть большая проблема. – Томсон выговаривал слова негромко, но очень четко, словно опасаясь, что его не поймут. – Двое раненых. Причем одного из них нужно срочно доставить в реанимацию. Я знаю, куда их отвезти. И каким образом. Поэтому и предлагаю разойтись мирно.
Компромисс получался странным. Митин это хорошо понимал. Выходило вот что: он разрешает доблестным победителям покинуть поле боя вместе с найденными генераторами, да еще унести своих пострадавших бойцов. Нет уж. Тут одно из двух. Или – или…
– Я предлагаю честную сделку, – усмехнулся Митин, поскольку в этих словах ему почудилась цитата из какого-то американского фильма. – Я не буду мешать тебе уйти, но только в том случае, если генераторы, которые ты украл из бункера, останутся у меня. По-моему, вполне разумно, aren’t you?
– У нас мало времени. – Томсон на секунду обернулся в сторону южной границы Полигона, где недавно прозвучал мощный взрыв. Не дожидаясь его приказа, Ник уже выдвинулся в том направлении, ожидая появления незваных гостей. Томсон понимал, что этот дозор мог оказаться совершенно бессмысленным. По-прежнему нельзя было понять, кто и с кем вел там бой, соответственно, спрогнозировать дальнейшее поведение неведомой вооруженной группы тоже было невозможно. – Я думаю, не стоит заполнять его пустыми словами.
– Других предложений у меня не может быть.
Митин поразился тому, с какой скоростью Томсон преобразился. Он сделал один шаг назад, но тут же напряг все мускулы, готовый в любую секунду выхватить пистолет, закрепленный на поясе.
Они простояли, не двигаясь, несколько долгих мгновений. Ситуация опять кардинально изменилась. Оба командира ясно осознавали, что начинать сейчас схватку бессмысленно – в заданных условиях шанс выжить равен нулю.
– У тебя есть свое задание, а у меня свое. Но договариваться все равно придется. – Митин иронично добавил: – Придется, dear American friend.
Запад и Рич, симметрично разместившиеся у выхода из двух бункеров, готовы были в любое мгновение выпустить во врага смертоносные заряды. Указательные пальцы правых рук в страшном напряжении замерли на спусковых крючках; достаточно малейшего давления, и прозвучит выстрел…
И через несколько секунд ночную тишину действительно в очередной раз разорвал согласованный резкий голос нескольких единиц огнестрельного оружия. Только раздался он совсем не с той стороны, откуда его ожидали засевшие в соседних бункерах бойцы российской и американской групп.
