Сейчас самое главное – понять тактику этого одинокого стрелка. Мог ли он допустить, что Митин пойдет в обход, и соответственно резко переместиться вбок, уйти с прежней огневой позиции? Если котелок у парня варит на приличном уровне, вполне мог. Только как это узнать? Судя по меткости первого выстрела, легко допустить, что противник имеет на своей винтовке оптику. Тогда дело швах…
Митин прополз три метра вперед с осторожностью гадюки, подбирающейся к птичьему гнезду. Замер, поймав себя на крайне неприятной мысли. А вдруг стрелок уже ушел вперед, отпугнув погоню? Что, если диверсионная группа оставила его в арьергарде с целью «решетить» пространство редкими пулями, а потом отходить в сторону, отвлекая внимание преследователей и дезинформируя о реальном направлении движения группы?
Один шанс из десяти, что его можно взять живьем. Профи из «охранного кордона» никогда не позволит себе попасть в плен и стать «языком». Надо идти напрямую!
Митин протянул руку к основанию осевших полусгнивших бревен, бесшумно подтянул к себе небольшой камень, лежавший у самой стены, размахнулся и метнул вперед. Оказавшись одновременно с этим броском на несколько метров правее, он приподнялся над листьями лопуха, поливая пространство широкой очередью.
Откинув свое тело еще на три метра, Митин замер в зарослях, вслушиваясь.
Полная тишина. Мало того. Чужого присутствия более не ощущалось. Похоже, он не ошибся. Шуганув преследователя метким выстрелом, за пять минут одинокий диверсант успел отсюда свалить. Профи за такой отрезок времени в силах преодолеть почти полкилометра. Ищи теперь ветра в поле.
Митин расслабил мышцы, сел, почти не таясь, у стены сарая и, возмущенно сплюнув, вытащил пачку сигарет.
Как все-таки плохо, что приходится действовать в одиночку. Даже учитывая свои индивидуальные особенности и характер специальной подготовки. Иногда помощь соратников предельно необходима. Например, сейчас…
Его группа осталась в десяти километрах южнее, прямо у развалин бывшего подземного бункера. Она будет сидеть и ждать своего командира до упора.
Самое главное, что Митин не имел права брать сюда ни одного человека. Ведь там – более ответственный участок. Все четыре спеца вместе составляют спаянную боевую единицу, все незаменимы. Никто не знает, как поведет себя враг. Никто не знает, покинул он территорию Полигона или нет. Судя по тому, что произошло совсем недавно, получается, уже покинул. И даже ухитрился выставить охранение на пути погони. Возможны, впрочем, и иные варианты. Вплоть до открытой дезинформации. Может быть, это дублирующий отряд?
И вот что еще плохо. Приняв решение двинуться по наиболее вероятному пути отхода диверсантов, Митин реализовывал резервный вариант операции «Полигон». Он имел полное право в любой момент направить вместе с собой всю группу, если обстоятельства сложились бы соответствующим образом. Но крайне нежелательно было дробить отряд, тем более уходить в разведрейд одному. Если он своим превентивным преследованием спугнул противника, ситуация становится еще более удручающей. Тогда можно себе вообще поставить жирный «кол» за оперативную смекалку.
Он затушил недокуренную сигарету, вдавив ее в сыроватый чернозем под корнями лопуха. Вздохнул и медленно пошел вдоль стены сарая, убрав в специальную кобуру пистолет-пулемет «Кедр».
7
Москва
12 августа
14.10
Борщагин долго колебался перед тем, как пойти со своей информацией в соответствующее ведомство.
Да собственно говоря, ничего воистину сенсационного он не узнал. Торсионное излучение? Ну и что? Все может быть. Те дилетанты, которые распространяют сведения о нем в средствах массовой информации, вероятно, не имеют никакого отношения к реальным военно-промышленным разработкам. Возможно, наши уважаемые академики пытаются бороться с ветряными мельницами, ведь, как известно, теоретические постулаты и реальная научно-техническая работа по новым методикам – разные вещи, лишь косвенно связанные друг с другом.
Александр Павлович размышлял об этом, когда через четыре дня после своей командировки приехал в родной институт. Проведя с коллегами дежурное обсуждение итогов конференции, Борщагин уединился в собственном кабинете.
Он никогда не пытался хоть в какой-то мере противодействовать властям предержащим. Но никогда и не делал попыток им помогать. Когда-то давно, в далекие, улетевшие в вечность годы застоя, Александра Павловича пытались привлечь к негласной общественной деятельности сотрудники соответствующих спецслужб. Но ему удалось, проявив незаурядные качества подлинного служителя науки и настоящего российского интеллигента, выпутаться из расставленной ловушки. Так что не пострадала ни его карьера, ни авторитет, причем прежде всего в своих собственных глазах.
Сейчас совсем другое время. Но имеет ли он право с легкостью гимназического фискала вступить на тот путь, который в перспективе может связать образ известного ученого с сомнительными государственными структурами? Юргенсон – человек эмоциональный. Как знать, а вдруг все эти сведения – всего лишь полуфантастическая интерпретация реальных событий? Ошибка здесь фатально грозит незапятнанной репутации члена-корреспондента РАН.
Борщагин включил компьютер, забрался в Интернет, не отвлекаясь от своих тяжелых дум. Почти механически набрал в поисковой системе слова «торсионное излучение» и невольно вздрогнул, когда в высыпавшем первоначальном наборе сайтов увидел грозную фразу: «Торсионный геноцид вполне реален, считает доктор Грейви…»
Борщагин, впрочем, тут же усмехнулся, когда в другом месте прочитал: «Современные технологии, основанные на действии торсионных облучателей, способны до предела изменить жизнь обычных людей. Торсионный сигнал проявляет себя в невидимом диапазоне с модулированными электромагнитными импульсами. Воздействуя дистанционно, проникая через все естественные преграды, он влияет на любые биологические объекты. Эти узконаправленные лучи способны приводить к страшным последствиям. Превратившись в зомби, человек не может совершать даже естественные физиологические реакции. Нормальная локомоция, потребление пищи, мочеиспускание и т. д. становятся невыносимым бременем. Чудовищные боли, спазмы, потеря рассудка и двигательной активности, временная или постоянная недостаточность кровоснабжения, фатальная стенокардия являются лишь предварительными симптомами общего ухудшения здоровья, в результате в девяносто семи процентах случаев приводящими к летальному исходу».
Информация из web-сети ничего нового, по сути, не принесла. Так, обычный треп, который по гамбургскому счету не стоит ломаного гроша. Но спокойствие Борщагина покинуло окончательно и бесповоротно.
Александр Павлович отказался от двух важных встреч с коллегами, просидел в своем кабинете, не отвечая на беспрерывные телефонные звонки, еще часа два, потом решил, что нужно ехать домой.
Однако и там подлинного покоя не нашел. Постоянные сомнения изматывали его с профессиональной садистской последовательностью. «Ерунда, пьяная банкетная болтовня», – пытался убеждать он себя, сидя в своем любимом кресле у окна и раскуривая пятую по счету трубку. Но какой-то неизвестный противник в сознании упрямо утверждал обратное.
