– А если он отдаст настоящие? – Судя по голосу, Лена согласилась. – Что тогда?
– Тогда живите спокойно дальше. Представьте, что этого разговора никогда не было… Естественно, смерть вашего отца нам будет не нужна, можете не беспокоиться… Но этого не случится! – Голос звучал уверенно.
– Хорошо. Проверим…
– Всего доброго, Елена Генриховна. Не пытайтесь меня обмануть – глупо и опасно делать нечто подобное. – Собеседник положил трубку.
Зашипела, кончившись, запись. В машине воцарилось молчание.
Глава 43
– Не слабо, – Вовчик постукивал по рычагу коробки передач. – Баха, итальянцы, Генеральная прокуратура… война со всеми.
Стас смотрел в окно.
– Наверняка ты должен знать, кто на тебя обозлен до такой степени! – повернулся к Трофимову. – Вспоминай.
– Я делал много всякого… – Бизнесмен поморщился. – Это вообще не месть: это четкая, хорошо спланированная акция. Кто-то долго ждал, следил за моими делами и выбрал идеальный момент, чтобы нанести удар, который мне не отбить… Серьезный противник. Даже не могу сказать навскидку, кто на такое способен… Требуются очень большие возможности для такой игры!
– Баха?
– По-моему, слишком даже для него. – Трофимов подумал. – Хотя все может быть: кто поймет, что в их головах крутится и чем они располагают. Может, Баха, может, кто другой… Одно могу сказать точно – мне конец, из такого дерьма не выплыть. Единственное, что хочу успеть, это спасти дочь. Хрен с ней, с жизнью: нормально сплясал, можно на покой, но Оля… она не заслужила такого, дети не должны отвечать за наши поступки. – Он отвернулся.
– Что будем делать? – Вовчик смотрел на Стаса. – Куда дальше?
– Ты не узнал, где Баха? – Водитель отрицательно покачал головой. – Тогда… не знаю!
Варианты кончились. Можно отработать Прохора, но нет абсолютно ничего, что говорило бы о его причастности. Что ему сказать: думаю, ты сука и предатель? Не прокатит, должно быть хоть что-то в рукаве… Баха отпадает по причине своей недоступности…
– Давай подумаем, как деньги могли оказаться фальшивкой? Кто имел к ним доступ?
– Только я, – бизнесмен устало тер глаза, – лежали дома, под замком…
– Получал Прохор?
– Да.
– Значит, мог вложить «фантики», – Хабаров вытащил блокнот и рисовал в нем узоры, – раз ты говоришь, что никто к деньгам не прикасался…
– Что толку? – Трофимов раздраженно сплюнул в открытое окно. – Время – вечер, теперь не успеть «проработать» его!
– Ну, пока еще не позвонили…
Будто издеваясь, в кармане бизнесмена загудел телефон: он, глянув на дисплей, изменился в лице – как и в прошлый раз, горело «номер скрыт».
– Да, слушаю! – Он быстро нажал кнопку громкой связи.
– Михаил Александрович, как вчерашняя посылка? – Голос с заметным кавказским акцентом заполнил салон «Хонды». – Оценил?
– Зачем? Я готов отдать деньги – зачем калечить ребенка? – Трофимов сжал сиденье так, что затрещала кожа. – Для удовольствия?
– Хотелось – и сделал. Просто и ясно, – собеседник усмехнулся. – Говоришь, деньги мои у тебя? Это хорошо… Готов передать?
– Да. Где и когда? – Стас приготовился писать.
– Деревня Монзино, за 365-м километром. Есть на карте – найдешь. Там, почти у леса, полуразрушенная избушка – стоит в стороне от других домов, на ней красной краской нарисован крест. Положишь сумку с деньгами в центр комнаты. Потом садись в машину и вали. Дочь отпустим, когда получим и пересчитаем купюры… – Он снова усмехнулся: – Деньги – они счет любят, а ты можешь и обмануть попытаться!
– Я понял. Привезу к восьми. – Трофимов кивнул, будто собеседник мог его видеть. – Устроит?
– Как будет удобно, – едко вежливо произнес звонивший. – У нас отличный сервис: все для клиента!
Пиликнув, звонок прервался. Первым нарушил молчание Вовчик:
– Думаю, надо готовиться… Мы со Стасом поедем раньше – зайдем со стороны леса и устроим засаду, как только появятся, возьмем.
– Плохая идея, – бизнесмен понуро крутил в руках трубку, – если заметят, всему хана.
– Других вариантов нет, – поддержал Вовчика Стас, – ты сам говорил, что Ольгу, скорее всего, не отпустят – тем более что купюры ненастоящие… Нельзя упускать единственный шанс.
Бизнесмен кивнул: мыслями он был далеко и вряд ли вообще слышал последние слова. Вовчик и Стас с сочувствием смотрели на него.
– Готовьтесь, – вынырнув из пучины поглотивших его мыслей, Трофимов встряхнулся. – Вова, знаешь, где что брать… – Не закончив, он вылез из машины и сел в «Мерседес», тут же сорвавшийся с места.
– Жаль его. Не дай бог… – сплюнув через плечо, Хабаров постучал по панели. – Надо дочке позвонить…
– Да уж, не дай бог… Ладно, поехали экипироваться. Времени мало. Как думаешь, будет в нашем замысле толк? – Он вырулил на дорогу. – Возьмем тварей?
– Не знаю, Вова. Мне кажется, они предусмотрят появление бойцов.
– Тоже так подумал, – Вовчик кивнул, – потому будем готовы ко всему!
Не объясняя, он помчался в сторону окраин города.
Глава 44
Двухэтажный зеленый барак, построенный между городской свалкой и психдиспансером, являл собой весьма колоритное зрелище. В окнах почти не было целых стекол – в большинстве их заменила фанера, приколоченная, а то и просто приклеенная на скотч. Выломанная дверь одного из подъездов оказалась приспособлена под стол, на котором громоздились пустые водочные бутылки без этикеток, вторая просто валялась, затоптанная, в стороне. На идущей вдоль дома трубе центрального отопления с комфортом разместились три грязных мужика – построили из сломанных кирпичей стол, стулья, даже нечто, похожее на мангал, имелось… очевидно, на случай забредшей в эти края собаки. «Хонда», остановившись у барака, выглядела пришельцем с другой планеты.
– Ты куда меня привез? – Стас рассматривал пейзаж. – Убить задумал?
Вовчик хмыкнул:
– Если б задумал, не повез в эту грязь. – Он заглушил двигатель. – Тут живет один человек, который нам поможет.
– Кто такой?
– Увидишь. Пошли. – Вовчик вылез, моментально влипнув кроссовкой в жидкую кашу из грязи и… что еще присутствовало в темно-коричневой смеси, думать не хотелось.
Подъезд, заваленный мусором, нестерпимо вонял; морщась, они поднялись на второй этаж.
– Кто? – за дверью под криво висящим номером 3, куда позвонил Вовчик, послышался настороженный голос. – Не говорить по-русски!
– Димарик, это Вова. Открывай.
– Не говорить по-русски! – русский голос без малейшего акцента настаивал. – Уходить!
