Позвонили в дверь. Потом еще раз. Потом сильно, энергично начали стучать. Хабаров, быстро натянув спортивные штаны и удобно перехватив нож, подошел:
– Кто?
– Милиция! – Властный голос, явно привыкший к сильному эффекту своего приветствия. – Откройте!
– Не вызывал, – под видом ментов за дверью мог стоять кто угодно, – ошиблись адресом.
– Хабаров Станислав Витальевич? – Зашуршала бумага: гость, видимо, сверялся с записями. – Это вы?
– Допустим! – Он прижался к косяку. – Как докажешь, что милиция?
– Посмотрите в «глазок», вот удостоверение.
«Ага! Чтоб ты мне, сука, в глаз выстрелил…» Разум отказывался понимать, что Стас, вероятнее всего, никому не нужен и убивать его просто не имеет смысла.
– Посмотрели? – Гость топтался на месте. – Открывайте.
«А, была не была!» Убрав нож за спину, чтобы не был заметен, Хабаров щелкнул замком и тут же отпрыгнул в сторону, прикрывшись внутренней дверью.
В квартиру вошел маленький, очень полный человек в синей форме. В одной руке он держал уродливый, непонятной расцветки, зонт, в другой – коричневый, изрядно ношенный портфель. Стаса не заметил – он с удивлением оглядывал пустой коридор, выискивая хозяина.
– Тут я, – Стас шагнул чуть вперед. – Вы кто?
– Капитан Величко, участковый. Добрый день… А вы чего это прячетесь? – он подозрительно глянул снизу вверх. – Боитесь кого?
– Так грабят средь бела дня, новости, что ли, не смотрите? – Хабаров незаметно сунул нож под висящую куртку. – Проходите.
– Да я, собственно, за вами! – Он деловито открыл портфель. – Так… Вот! Повестка. Допрос в качестве свидетеля с припиской: доставить немедленно! Распишитесь.
– И чему я был свидетелем? – поинтересовался Стас, черкая на протянутой бумажке. – Что-то не припомню…
– Видимо, были, – капитан пожал плечами, – машина ждет внизу. Мне же не придется снова к вам подниматься? – Он смешно нахмурился, изображая грозность. – Сами спуститесь?
– Конечно, товарищ капитан, мне бояться нечего!
Хабаров одевался, силясь припомнить, чему и когда мог стать свидетелем… К несчастью, мог, и даже не один раз: похищение начальника охраны, труп Лены и его звонок в милицию, потом появление в офисе, вчерашняя перестрелка… Причин море, осталось только гадать, какая именно заинтересовала органы. Никакого алиби у Стаса не было, потому что он действительно при всем этом присутствовал, поэтому решил не говорить вообще ничего: не был, не участвовал, не привлекался – всегда работающая отмазка!
– Поехали! – Он с напускной веселостью уселся на заднее сиденье древнего бело-синего «УАЗа». – Буду свидетельствовать!
Глава 52
Кабинет, куда привели Стаса, ничем не отличался от сотен других кабинетов следователей, показанных в сериалах и кино. Три стола по бокам небольшой – метров двадцать – комнатки, три монстроподобных зеленых сейфа, шкаф, заваленный папками, линолеум на полу и маленький флажок – один на всех! – российский флаг. Хабаров улыбнулся, припомнив, как сам недавно ютился в подобном «кабинете», ища лишние сантиметры для постоянно норовившей свалиться горы дел.
– Так, садитесь. – Молодой следователь, не глядя на посетителя, перебирал бумаги. – Ага… Вы у нас… О! – парень поднял глаза. – А я думаю, почему имя знакомое… Всех уголовников перебрал!
– Здорово, Ромка, – Стас улыбался. – Сколько лет! Тут же трудишься?
Следователь улыбнулся в ответ.
– Здорово, Хабаров… – Он вдруг нахмурился. – Не ожидал, что именно ты пойдешь ишачить на Трофимова.
– Хорошо! – Стас устроился на жестком стуле. – Сразу в дамки! Отличный прием… Только я не пацан: на такое не разведусь. Не делай поспешных выводов, Рома.
Следователь внимательно смотрел на него, размышляя.
– Пожалуй, сделал. Как ни крути, а мы с тобой немало пересекались, общались, знаю тебя неплохо, потому гложут меня теперь сомнения…
– Так давай я их разрешу? – Хабаров вытащил сигареты. – Спроси прямо.
– Прямо? – Рома колебался. – Ладно: что ты делал вчера возле дома некоей Котовой Елены Генриховны и почему так внезапно оттуда скрылся?
– Котова? Хм… Не припомню такую. По какому адресу? – Хабарову нужно было выиграть немного времени, чтобы сформулировать нужный ответ.
– Циолковского, 43. Квартира 16. – Следователь внимательно следил за реакцией. – Не припоминаешь?
Стас отрицательно мотнул головой:
– Столько баб… Вчера, говоришь? Так я пьяный был, не помню ни хрена! Разведенный теперь, свободный: все дороги открыты! Может, и была такая Лена, да я не запомнил… Нет, друг, не помогу тебе. – Он выпустил в потолок струйку дыма.
– Бийцева ты, полагаю, тоже не знаешь?
– Кого? – на этот раз искренне удивился Хабаров.
– Бийцева Владимира Даниловича? Личного телохранителя господина Трофимова?
– А, этого… – сообразил. – Этого знаю: видел пару раз. Неприятный какой-то, на дебила похож, – «Прости, Вовчик!» – Ну, как знаю: даже словом не обмолвились. Виделись, короче.
– И когда последний раз… виделись? – Рома ничего не записывал, улыбался язвительно, давал понять, что не верит ни единому слову. – Не припомнишь?
– Да нет, помню: три дня назад. Я к Трофимову приехал, а он там.
– Хорошо. Тогда последний вопрос: что тебя связывает с Трофимовым? Ездил на благотворительный вечер, встречался на парковке возле «Атлантика» – как раз за час до… – он, споткнувшись, не закончил.
– До чего? – Хабаров знал ответ, но Поспелов – следак умелый, если не поинтересоваться, мгновенно решит, что ответ Стасу известен. – Встречался до чего?
– Не важно. – Кажется, не заметил. – Так что? Бывший следователь и криминальный бизнесмен ведут дела… интересно!
– Я помогал ему в одном… деле, которое сам он решить не мог. – Стас открыто смотрел в глаза Поспелову. – Извини, больше сказать не могу. Корпоративная этика! – Он хмыкнул.
– Слова-то какие выучил… – следователь ерничал. – Поди, хорошо, когда погоны к земле не давят?
– К земле давит быстро растущая жопа, – Хабаров поморщился. – А погоны… погоны придуманы для того, чтобы помогать, а не нажираться.
– Ну-ну, – Рома сбавил обороты, – просто не понимаю, что может связывать честного парня вроде тебя и сволочь вроде Трофимова…
– Есть некоторые вещи, одинаковые для сволочей и святых… – Стас, взяв себя в руки, снова улыбался: – И им одинаково херово, когда такое случается.
– Заинтриговал. Поделиться не хочешь? – следователь внимательно смотрел в глаза. – Ты ведь меня знаешь…
Это была правда: Поспелова Хабаров знал и уважал. Парень никогда не брал «на лапу», не обращал внимания на чины и звания преступников, не юлил и не подстраивался под начальство – просто хорошо делал работу, «назло врагам, на радость людям».
