Первоначальный план предусматривал похищение беглеца прямо с борта яхты в вечернее время, сразу же после наступления темноты. Скат и Тритон должны были скрытно подплыть к «Ориент Стар», подняться на борт и в считаные секунды нейтрализовать охрану. Затем нужно было без особых грубостей взять Ковалева под локотки и препроводить в надувную моторную лодку, в которой боевых пловцов должен был ожидать Орехов. Дальше по плану предполагался быстрый отход, и лодка вместе с командой и пленником должна была буквально раствориться среди бесчисленных необитаемых остовов, которых в архипелаге Рюкю насчитывалось около полусотни…
Новый план предложил Троянов, когда после недолгого наблюдения выяснилось, что пан Ковальский завел себе милую привычку совершать по утрам оздоровительный заплыв. Старлею и Орехову план понравился, и спецназовцы, не теряя дорогого времени, приступили к подготовке операции.
Вспомнив удачный венесуэльский опыт, Скат и мичман перекрасили гидрокостюмы в светло-песочный цвет, чтобы Ковалев, ненароком глянув вниз, под воду, не обнаружил аквалангистов раньше времени. Затем была приготовлена плавучая кукла, которую изготовили из обычного манекена, купленного в магазине. К манекену прилагались парик и очки – почти точные копии ковалевских. Вот с грузом для куклы пришлось повозиться: манекен никак не желал погружаться на нужную глубину – то начинал медленно, но верно тонуть, то кувыркался на поверхности. Наконец груз был подобран, и кукла научилась плавать «правильно»: из воды торчали лишь голова и верхушка голых плеч…
Дальше было все относительно просто. Скользя практически у самого дна, совершенно неразличимые на фоне светлого песка, пловцы подошли к месту, где плескался Ковалев. Скат метнулся к ярко освещенной утренним солнцем поверхности и, без лишних нежностей одним жестким ударом обездвижив Ковалева, резким рывком увлек обмякшее тело на глубину.
Тритон, державший манекен наготове, тут же аккуратно выпустил его на поверхность, после чего круто развернулся и направился помогать командиру. Пленника нужно было в считаные секунды связать, чтобы он не надумал брыкаться и не позволить сдуру захлебнуться – для этого был приготовлен портативный дыхательный аппарат, напоминавший обычный респиратор с баллончиком, в котором находился сжатый воздух…
Усиленно работая ластами, пленника транспортировали мили две, когда наконец добрались до точки, где, скрываясь в тени нависшей над морем причудливой скалы, боевых пловцов ожидал в моторке майор Орехов. Ковалева перевалили через жесткий валик толстого резинового борта. Следом забрались порядком подуставшие старлей с мичманом, и моторка, взревев мощным двигателем, рванулась подальше от острова, с вершины которого, наверное, можно было рассмотреть, как на яхте мечутся перепуганные охранники.
Понимая, что в ближайшие часы полиция, возможно, начнет обшаривать окрестности, спецназовцы выбрали один из необитаемых островов, о котором Катков прочел в местном путеводителе. Буклет уверял туристов, что островок славится множеством пещер, в которые мало кто рискует забираться, поскольку большая часть их во время прилива заливает морская вода. Составители буклета, вопреки обычной практике, не обманули, и спецназовцы получили в свое распоряжение бесплатное убежище и… тюрьму для Ковалева.
Глава 30
Малышев, обряженный в просторную рубашку-безрукавку и легкие светлые брюки, в какой-то панамке с обвисшими мягкими краями, надвинутой почти на самые глаза, всем своим несерьезным обликом больше всего напоминал неугомонно-восторженного туриста – во всяком случае, так ему казалось. По мнению Малыша, именно так должен был выглядеть простоватый парень из какого-нибудь американского захолустья вроде Техаса. Образ дополняли страшно неудобные сандалии местного образца и парочка фотоаппаратов, болтавшихся на груди молоденького и довольно щупленького туриста. Фотоаппараты были куплены самые обычные, в обиходе метко обозванные «мыльницами» – никаких дорогих профессиональных камер, дабы не вводить в искушение местных братков-экспроприаторов, которые на рынках Цзилуна просто обязаны были быть…
Несколько часов назад Воронин и Малыш совершенно официально прилетели на остров Тайвань, представлявший собой, во-первых, райский зеленый уголок, кое в чем весьма напоминавший японского соседа по имени Окинава, а во-вторых, небольшой кусочек Большого Китая, до сих пор имеющий смутный статус. Смутность состояла в том, что КНР давно считает, что Тайвань принадлежит ей и управляется ею, а тайванцы старательно делают вид, что они абсолютно независимы и до материкового китайского Большого Брата им, собственно, и дела нет. До драки, к счастью, дело так и не доходит, но и особой любви не наблюдается. Нечто подобное сегодня, например, можно видеть и в отношениях между Канадой и Великобританией: королева вроде бы и общая, а табачок-то врозь…
Об этих особенностях Тайваня Воронин вычитал в путеводителе, купленном еще на японской земле. Малыш помнил, как Стас ядовито ухмыльнулся и неизвестно к чему процитировал непонятный стишок, в котором говорилось что-то о генералиссимусе Чан Кайши, который на что-то или на кого-то обиделся и «скрылся в камыши». На что там обиделся Чан Кайши, Малышеву было абсолютно наплевать – гораздо больше его беспокоили другие проблемы…
Самолет приземлился в аэропорту, находящемся в сорока километрах от столицы острова – Тайбэя и, как оказалось, носящем имя как раз того самого «генералиссимуса из камышей». Тайбэй, о котором в путеводителе рассказывалось как о «современном прекрасном мегаполисе, утопающем в зелени сказочно красивых парков и садов», наемникам увидеть не пришлось, поскольку их путь лежал совсем в другую сторону.
Из аэропорта Чан Кайши Воронин с товарищем уехали на автобусе, который, не особенно торопясь, доставил их к цели путешествия: в портовый город Цзилун. Именно сюда, по расчетам бандитов, и должны были попытаться добраться парни, умудрившиеся похитить Ковалева. И именно в этих местах Малыш со Стасом намеревались этих ловкачей перехватить и вырвать у них из рук дорогой приз в виде достаточно уже побегавшего по белу свету «пана Ковальского». Причем лично Малыш не имел бы ничего против того, чтобы и руки оторвать тем самоуверенным и наглым парням. Оторвать в самом прямом смысле. Но, естественно, все это лишь после того, как Ковалев окажется под жестким контролем его, Малышева, и Стаса Воронина…
После недолгого совещания в прохладном гостиничном номере на рынок отправился один Малыш. Бандиты рассудили, что одинокий европеец, да еще невзрачно-простоватого вида, привлечет меньше внимания, а если вдруг и состоится какой-либо разговор с серьезными людьми, то человек такого вида вряд ли этих людей насторожит. Уж на кого-кого, а на человека из местной полиции Малыш был точно ни грамма не похож.
Рынок на Малыша, несколько самоуверенно считавшего, что его давно уже трудно чем-либо поразить, впечатление все-таки произвел. И размерами, и многолюдьем, и ассортиментом. Конечно, до какого-нибудь Черкизона ему еще далековато, но это был настоящий город – со своими проспектами, улицами, закоулочками и грязно-таинственными тупичками. В этом городе можно было купить и продать, казалось, решительно все, что когда-либо вообще производилось на этой планете. Богаче всего, конечно же, смотрелись рыбные и фруктово-овощные ряды. Малышев смотрел, изображал бурный восторг и фотографировал все это великолепие, хотя даже и названий-то большинства всех этих рыб-крабов-кальмаров и инопланетного вида фруктов не знал.
