Его звание – старшина, удивительным образом даже перешло в прозвище, да так и закрепилось за ним. Этому способствовала одна история. Как-то в часть приезжали немецкие коллеги – на учения смотреть, опытом обмениваться. И один из гостей задал какой-то вопрос на очень плохом русском. Климов, не совсем поняв вопрос, выскочил вперед, ответив: «Старший – я!»
«Старшия, старшия», – обрадованно закивал головой немец, запоминая слово.
Поначалу ребята Климова так и подразнивали – старшией, а он и не обижался, так звание в прозвище переросло.
– Собирайся, Вова, нас с тобой срочно в часть вызывают, – начал Климов вместо приветствия.
– Пять минут, и буду готов, – немного посерьезнев, сказал Локис.
Надев джинсы, свитер и приступив к завязыванию шнурков на кроссовках, он услышал от товарища:
– Кстати, нам новые парашюты выдали.
Предвидя реакцию, Локис обернулся – мать уставилась на них с недоуменным видом.
– Это какие парашюты? Сынок, неужели ты с парашютом прыгаешь?
Исподтишка, чтобы Антонина Тимофеевна не увидела, Локис погрозил Климову кулаком, состроив зверскую физиономию.
– Он имел в виду, что на склад парашюты поступили. Ведь я лицо матответственное! – с улыбкой ответил Локис.
– А почему такая спешка? – не унималась мать. – Почему на ночь глядя собираешься?
– Так в Краснодарском крае какие-то учения, вот мы амуницию и повезем. Сами знаете: в армии приказ – первое дело!
Такое пояснение старшины вполне успокоило Антонину Тимофеевну, хоть она и продолжала еще ворчать, что у людей, пускай и в армии, должен быть нормальный рабочий день.
Взяв рюкзак, Локис аккуратно упаковал в него ноутбук.
«Пригодится! И правда – общение в Интернете затягивает. Да и Катя – интересный собеседник. Будет чем свободную минуту занять. Wi-Fi в ноутбуке есть», – думал он, упаковывая блок питания.
Туда же, в сумку, кроме кое-каких вещей лег сотовый телефон, несколько дисков с программами и наушники с микрофоном для общения по «Скайпу». Затем сержант надел на руку «командирские» часы, которые носил постоянно. Локис ими очень дорожил, так как достались они ему «по наследству» – от отца.
Выйдя на улицу и вдохнув прохладный вечерний воздух, Локис забросил рюкзак за спину.
– Куда теперь нас отправляют? – спросил он товарища.
– Вроде на Ближний Восток… – пожал плечами старшина. – Все остальное – на месте.
Сказав это, Климов принялся насвистывать какую-то незамысловатую мелодию.
Глава 6
Тот самый палестинский мальчишка – Хамид Самави, ставший свидетелем недавних кровавых сцен в полуразрушенном квартале, стремглав бежал к пятиэтажному зданию белого цвета. В нем на четвертом этаже в двухкомнатной квартире и жила семья Хамида.
Рядом с его домом, выходившим на небольшую площадь, находилась трехэтажка, некогда бывшая магазином. Груды обломков и кучи мусора возвышались вокруг, напоминая о войне. Свалке способствовали и сами люди из соседних домов, бросавшие сюда всякий хлам. Мальчуган прошел под старым рекламным плакатом. На нем улыбался подросток, жующий жвачку фирмы «Сигнал». Рекламный плакат давным-давно пожелтел, оборвался и тряпкой болтался по ветру. Неподалеку на тротуаре находились остатки сгоревшего автомобиля.
По пути к дому Хамид наведался в свой тайник. В одном из заброшенных зданий, в стене, имелась расщелина, образовавшаяся в результате разорвавшегося рядом снаряда. Встав на колени и засунув руку в отверстие, нащупав небольшой сверток, мальчик вытащил его на свет. Хамид развернул тряпку. Перед ним лежал изогнутый восточный кинжал. Мальчик взял его в руку, словно взвешивая оружие. Он еще пару месяцев назад нашел его в нежилых кварталах недалеко от дома. Похоже, что те, кому он принадлежал, погибли. Хамид молча глядел на клинок. Украшенная камнями рукоять кинжала сверкала и переливалась на солнце всеми цветами радуги. Холодный блеск стали будоражил кровь, заставляя быстрее биться и без того колотившееся сердце. Добавив к кинжалу два патрона, подобранных сегодня, Хамид снова спрятал все это.
«Домой нести нельзя, заберут! А вдруг они мне пригодятся?» – думал мальчик.
Прибежав домой, Хамид забился в угол на балконе. Сев прямо на пол, он прижался спиной к стене, обхватив руками колени. Первый шок от увиденного сегодня проходил, но в душу вползал страх.
Внизу промчалось такси и скрылось за поворотом, оставив в воздухе облачко синего дыма. Мальчик не обращал на него внимания. Воображение ребенка рисовало недавние сцены – одна страшнее другой. Он вспоминал треск автоматных очередей и свист реактивных ракет, вылетавших из установки, небритые лица боевиков и ужас, застывший на них в момент смерти. От воспоминаний о черном отверстии ствола пистолета, полчаса назад смотревшего на него, мальчугана бросало то в жар, то в холод. Его била мелкая дрожь. Напуганный взгляд ребенка метался из стороны в сторону, словно ища поддержки и защиты. Заслышав малейший шорох, он вздрагивал, снова осматривая улицу, боясь увидеть людей, переодетых в полицейских, у своего дома.
От потрясения Хамид не мог даже встать и, словно прикованный, сидел на полу. Холодный пот тонкой струйкой стекал со лба ребенка, смешиваясь со слезами. Мальчик тихонько всхлипывал, закрывая лицо руками. Просидев в такой позе около получаса, Хамид незаметно для себя провалился в глубокий, беспокойный сон. Часто вздрагивая, мальчуган постанывал, но сон не отпускал, затягивал его все дальше в свои объятия.
Хамид снова очутился там, где ракеты, издавая пронзительный свист, улетали в безоблачное небо, выглядя на фоне солнца, словно стая ворон. Это зрелище и затягивало и отталкивало мальчика. Ему было страшно, и в то же время он не мог оторвать взгляд от черных силуэтов. Затем во сне появились люди в форме полиции. Они были огромного роста, как великаны, они хватали террористов и разрывали на части. Боевики кричали от боли, извиваясь в их страшных руках, а сердце Хамида все сильнее сжималось от страха.
Вдруг один из полицейских заметил его. Он повернулся к Хамиду, протягивая свои большие кровавые руки. Мальчик хотел бежать, но не смог – ему в ногу вонзилась пуля, лежавшая в кармане. Боль не давала подняться. Хамид пытался вынуть пулю из кармана, но она впивалась все глубже и глубже в ногу, до самой кости. Руки полицейского уже близко, вот-вот схватят беззащитного мальчика.
– Нет! – кричал, надрываясь, во сне Хамид. – Не надо! Я никому не скажу!
Вдруг появилась женщина. От нее исходил приятный лучистый свет. При ее появлении большой полицейский стал маленьким, она, спрятав его в своей руке, улыбалась, глядя на Хамида.
Женщина показывала ему: «Уходи, тебе не сделают плохо». Ребенок поднялся – боли в ноге уже не было. Он бежал, спотыкался, падал, разбивая колени, подальше от этого страшного места. Но, к своему ужасу, Хамид снова прибегал в нежилой квартал к разрушенному дому, где стоял полугрузовик и боевик с огромной черной бородой командовал: «Огонь!»
