Короче, если поможешь уважаемому бизнесмену, дадут тебе много-много денег, выправят документы на любое имя, какое только скажешь, и вали, дорогой друг Кирилл, на все четыре стороны. Да и требуется от тебя всего-ничего: зайти во двор ДК, где бочки с личной директорской краской стоят, бензинчику плеснуть да спичку горящую бросить… Влетит директору его жлобство в копеечку. А как это организовать? А просто. Отвезут тебя на Залинию в «Кадиллаке» заморском и обратно, конечно же, на машине доставят. Ну, что скажешь?
Оробел Кирюха. Еще бы тут не робеть! Одно дело – дачи по мелочам обворовывать. А поджоги устраивать – дело другое.
Наливает Янчевский водку, хитрым змеем улыбается. Мол, дело-то, конечно, хозяйское, но если тебе твоя теперешняя жизнь не нравится, помогу в родные пенаты вернуться… В спецПТУ то есть. Дачу мою обокрал? Обокрал. Не посмотрит прокурор на малолетство твое, это я тебе твердо обещаю. А еще, говорят, в своем спецПТУ ты в «буру» очень серьезно проигрался. Знаешь, как с фуфлыжниками-то поступают? По глазам вижу, догадываешься. Так что на вазелин деньги есть или одолжить?
Вот и пришлось Кириллу согласиться. Все чисто сделал: забежал во двор ДК, литр бензина на бочки с краской вылил, поджег – и бежать в сторону железнодорожного вокзала, где его какой-то мужик с наглыми глазами за рулем роскошного «Кадиллака» ожидал. Мигом домчал «Кадиллак» Кирюху до кольцевой автодороге, а там, в отстойнике, – автомобиль Янчевского уже стоит. Пересел малолетний поджигатель в машину Владимира Ивановича и уже спустя полчаса сидел в дачном подвале.
День прошел, другой прошел. Сидит татуированный юноша на даче, трясется, носа во двор не кажет, документы да деньги обещанные ждет.
Вот тут-то и началось самое интересное. Приезжает Владимир Иванович злой, как черт. Ты что, говорит, натворил? Тебе надо было только бочки с краской поджечь, а ты, непонятливый, целый район спалил… Идиот тупорылый! Террорист малолетний! Знаешь, что за такие вещи бывает? То-то. Да ладно, не пойду я в контору на тебя стучать, сам ее боюсь, как черт ладана. Давай лучше выпьем да поговорим, как дальше-то быть. Короче, так: ты меня не знаешь, я тебя тоже. Не было тебя никогда на этой даче, и соседи это при случае подтвердить смогут. Точно во двор не выходил? Вот и хорошо. Меня, Кирюха, ты никогда не видел. А вот мужика наглоглазого ты видел. И «Кадиллак», на котором он тебя в Залинейный район отвез, хорошо знаешь. Фотографию заказчика, бизнесмена этого, показать еще раз? Смотри и запоминай. Если, не дай бог, спалишься, на него и покажешь. Почему? Да потому, что дадут тогда меньше: бизнесмен-заказчик «паровозом» пойдет, то есть главным фигурантом обвинения, а ты типа как рядовой исполнитель. Шестнадцать еще не исполнилось? Вот и отлично: статья за поджог к тебе по закону не применима. А насчет спецПТУ, где тебя кредиторы ждут не дождутся, не бойся: отмажу. Кто как не я тебя из ментуры выдернул? Вопросы есть?
Тут, конечно, спросить уместно: а какую роль в поджоге Залинии общественный помощник депутата Госдумы Хомуталина играет? Самую непосредственную, хотя, в сравнении с Кирюхой, и второстепенную. Вербанул его когда-то Янчевский, но не для конторы, а для себя лично. На деле одном постыдном. Это ведь электорату нашему о гомосексуальных наклонностях Петра Владимировича ничего не известно. А Владимир Иванович далеко видит и обо всем знает. В том числе и о пикантном таком фактике: олигарх-то наш уважаемый с помощником своим вот уже шестой год сожительствует душа в душу. И видеозапись, сей факт подтверждающая, у Янчевского имеется.
Как ни крути, а после всего произошедшего схема поджога Залинии довольно убедительна. Решит Хомуталин товарища чекиста через хрен пробросить, получит он, кроме всего прочего, обвинение по очень серьезной уголовной статье. Вот тебе свидетельские показания твоего общественного помощника, который поджигателя, тобою же нанятого, к месту теракта вез.
Сам-то помощник, конечно, не при делах – откуда он знал, для чего этого оборванца к Дому культуры пятнадцатого августа отвозил? А вот, кстати, и показания самого поджигателя, которого люди с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем нашли-вычислили…
…Полез Кирюха скрипучей лестницей на кухню – в порядок себя приводить. Долго умывается, минут десять. Но не торопит его Янчевский. Пусть морду лица как следует умывает.
Понадобится сейчас Владимиру Ивановичу его морда…
Вышел Янчевский с кухни и уже спустя три минуты вернулся с видеокамерой. Не иначе в багажнике с собой привез.
Усадил малолетнего уркагана за стол, камеру на штатив установил. Листки какие-то из внутреннего кармана пиджака извлек, собеседнику протянул.
– А теперь – слушай меня внимательно. Читать научен?
– Ага.
Зашелестел Кирюха листками. Читает, лоб морща.
– Владимир Иванович, мы же о другом договаривались! Вы ведь мне что говорили? Директор ДК – паучина из паучин, краска у него во дворе стоит, сжечь надо… А тут – целый роман!
– Повесть, Кирюха. Даже не повесть – небольшой преступный эпизод, в котором главная роль не тебе отводится. Смотри. – Янчевский Уголовным кодексом зашелестел. – Тебе теперь сколько? Пятнадцать. А уголовная ответственность за такие вещи только с шестнадцати наступает. Это еще если наступит… Это если найдут тебя. Если произойдет что-то.
– А запись тогда зачем?
– Чтобы и дальше ничего не произошло. Кирилл, ты же меня хорошо знаешь. Три месяца назад я тебя от ментов отмазал?
– Отмазал.
– Документы и деньги обещал?
– Обещали. – Кирюха, обиженно так. – Но до сих пор не отдали.
– Сделаю. Так что давай читай, да кино будем снимать. Времени мало.
…Лишь с четвертого раза Кирюха нужную интонацию взял.
Лишь с шестого, интонацию эту удерживая, текст без запинки пересказал.
Уморился Янчевский интервью малолетнего поджигателя режиссировать.
– Ладно, что будет, то будет.
Спрятал Владимир Иванович диск с записью в карман, а листки с текстом, по которым Кирюха роль свою учил, сразу же сжег да по двору развеял.
Конечно, любой мало-мальски грамотный следователь, к которому эта видеозапись попадет, сразу вопросом задастся: а откуда же, интересно, у оборванца-беспризорника видеокамера «Панасоник» обнаружилась? И кто его надоумил на видео признания свои надиктовывать? Но ведь не для следаков Янчевский интервью Кирюхино записывал, точнее, не только для них. Опытный следователь, быть может, такими вопросами и задастся. А вот порученец хомуталинский – вряд ли. Не говоря уже о его шефе…
4
Выстирала Катюша одежду Иванову, выкрутила, прищепок набрала и, в тазик сложив, во двор понесла. Там, меж деревьями, веревки бельевые протянуты. Пока отоспится Иван – вот вещи его и высохнут.
Развешивает хозяйка одежду, от влаги тяжелую, думу думает. Где ж те слова отыскать, чтобы понял ее Иван? Чтобы понял и простил… если сможет?!
