Но не находит она нужных слов. Долго писала. Когда начала писать – светло на дворе было. А как последнюю точку поставила – сумерки фиолетовые сгустились.
И тут в дверь постучали…
Вздрогнула Катя. Прикрыла письмо листком, в окно посмотрела… Не видать никого.
– Кого там нечистая принесла, – прошептала устало, поправила сбившиеся волосы и – в сени.
А из-за двери – тенорок жидкий:
– Мамка, ты? Открывай побыстрее!..
Обомлела Катя. Открывает дверь, да никак открыть не может – руки от волнения задрожали. Открыла наконец.
А на пороге – сын Кирюха стоит. Тот самый, давно уже сбежавший…
– Мамка! – на всхлипе выкрикнул и на шею ей бросился…
И расплакался Кирилл, как ребенок, – впервые за несколько лет.
13
Быстро управился наглоглазый с заданием. Прибыл меньше чем через час, доложил бодро: мол, все в порядке.
Правда, вернувшись в коттедж хомуталинский, держался он развязно, тем самым нервозность свою скрывая. И почему-то все время шею теплым шарфом кутал. Но не придал значения Петр Владимирович таким пустякам. Ведь душевное состояние подчиненного (с которым, к тому же время от времени любовью занимаешься) тоже понимать надо: не каждый день приходится человека в яме негашеной извести топить!
Разлил Хомуталин по рюмкам коньяк дорогой, выставил на стол блюдо с фруктами, коробку конфет открыл да и пригласил помощника своего скромную трапезу разделить.
– За успехи! – улыбается Петр Владимирович.
– Какие наши успехи! Диснейленду ведь все, кранты. – Собеседник вздохнул уныло.
– Знаешь, мне вот Янчевский незадолго до смерти хорошую фразу сказал, – глотнув коньяка, говорит Хомуталин. – Хоть и подлец он порядочный был… Да и ты, между нами, не лучше.
– Виноват. – Порученец глаза в рюмке с коньяком прячет. – Замазал он меня – я же рассказывал!
– Хорошо, что хоть сам понимаешь. А мысль очень простая. – Олигарх продолжает. – Умная. Как с пропащим проектом Диснейленда поступить… Как минус свой в плюс обратить. Слушай внимательно… Ты мне в этом поможешь.
14
Ночь непроглядная. Тучи свинцовые. Ни единой звездочки на небе. Мутный месяц куда-то спрятался. Дождик мелкий накрапывает. Тоскливо…
На пригорке, меж чернеющих котлованов, водою наполненных, – двухэтажная стекляшка «Гамбринуса» возвышается, в народе «Реанимацией» именуемая.
На боковой стенке – огромная трещина. И хоть забрали ту стенку в леса строительные, да без толку это: накладывай швы, не накладывай – обвалится «Гамбринус».
Блеснули стекла огромные в свете автомобильных фар. Это из-за пригорка неброский серый «Опель» выезжает. Остановилась машина у самых ступенек, вышел из-за руля какой-то мужик. Поднял владелец багажник, огромную пластмассовую канистру достал. Ключом дверку стеклянную отворил, вовнутрь зашел, пробку с канистры свинтил – и ну стойки пивные да столы со стульями поливать!
А мужик канистру пустую в багажник сунул и, прежде чем закрыть дверь на ключ, бросил вовнутрь обреченной «Реанимации» зажженную спичку…
Глава 14
1
«Реанимация» загорелась ровно в три ночи. Здание новое, свежеотстроенное, даже краска как следует высохнуть не успела.
А внутри – стулья пластмассовые, перекрытия деревянные, портьеры бархатные, перегородки фанерные. Чего бы всему этому не сгореть?
На следующий же день после пожара поползли по нашему городу слухи. И все – о «Гамбринусе», и все – о причинах беды. Полнится земля слухами. Полнится слухами город…
…В Парке культуры и отдыха дебаты полным ходом идут.
На скамейке садовой трое спорщиков. Случайно люди встретились, случайно разговорились, так же случайно и разойдутся. Да только каждый из них чужие версии о поджоге как минимум десятерым перескажет. Пьют спорщики пиво, курят нервно, каждый друг друга перебить пытается.
– Из-за чего обычно «красного петуха» запускают? – Один вопрошает, взглядом соседей обведя, зловеще так: – Из мести.
И, самым осведомленным себя посчитав, продолжает:
– Кто в нашем городке на такое способен? Только дагестанцы.
– Мужик, а кому и зачем им мстить? – Второй, непонятливо.
– Ясно кому – Хомуталину Петру Владимировичу! Бизнесмен-то наш для народа кабак этот отгрохал да цены самые дешевые установил!
– А «черным», что ли, не по нутру это пришлось? – Третий сомневается. – Им-то до цен на пиво какое дело!
– Ну да! Что, не знаешь? Рэкет они, мафия, решили бизнесмена нашего налогом обложить, а он их не побоялся да послал куда подальше!
Третий – неуверенно так:
– Так у меня брат на стройке того Диснейленда работает… Рассказывал мне, почему строительство свернули! Плывуны там, воды грунтовые… Да и «Реанимация» в аварийном состоянии. Все равно закрыли бы ту пивнуху!
– Ты че, мужик! – Первый внагляк наезжает. – Ты че – геолог? Умный слишком, да? Вон и в газете написано, и по телевизору передали: стройка там полным ходом шла. Просто цемент да блоки вовремя не подвезли, вот и пришлось ненадолго тормознуть строительство.
– Обожди, обожди. – Второй от нетерпения аж на скамеечке заерзал. – Я тут такое еще слышал: будто бы Амиров этот задумал в городе нашем террористический акт совершить. Помнишь, офис у них на Климовке сгорел с неделю назад?
– Да не сгорел, а взорвался!
– Вот-вот, и я о том же. Взорвался, значит. Но ведь не сам по себе! Взрывчатка у них была припрятана… «Гамбринус» – это еще цветочки. А ягодки впереди…
– Неужели мы их терпеть будем?!
2
Катит черный «Кадиллак» по центральной улице. Развалился Петр Владимирович позади порученца, за рулем сидящего. Телевизорчик смотрит, коньяк из бара лениво поцеживает, по сторонам поглядывает.
Доезжает лимузин до перекрестка, а там милицейский сержант стоит с жезлом в руках. И жезлом своим полосатым показывает – мол, останавливайтесь, дальше ходу нет.
Страшно удивился Петр Владимирович такому милицейскому беспределу. Вот уже лет восемь ни один ментяра не то что машину его не останавливает – косо взглянуть на нее боится.
Опустил Хомуталин стекло, голову наружу высунул.
– В чем дело?
– Приказано не пропускать никого. Вроде как массовые беспорядки.
– Давай назад, – скомандовал Петр Владимирович порученцу.
Взревел под капотом двигатель всеми лошадиными силами, да тут же в рокоте захлебнулся.
