– Тьфу, – ругнулся помощник на выдохе. – Сломались, кажись…
3
Смотрит Катюша на сына старшего, вновь обретенного, всхипывает тоненько, слез своих не стыдясь. Смотрит и не знает, радоваться ей или печалиться. То, что Кирилл вернулся, – счастье внезапное, несказанное! Но ведь недолго ей на сыночка-то любоваться! Приняла уже Катя решение: в ментуру идти, убийство Михеева на себя брать… А заодно – и в смерти Валеры Титова виниться.
Сняла с плиты сковородку с глазуньей шипящей, перед сыночком поставила.
– Покушай, – говорит умильно, а у самой слезы ручьями.
Хоть и татуирован Кирюха, как покойный Коля Михеев, хоть последние годы и не в ладах с законом жил, хоть и гадостей в своей жизни короткой натворил немало, но сын он хороший.
Все, с мамой связанное, для него свято. Гладит Катю по голове, отворачивается, чтобы та скупых мужских слез не видала, да приговаривает:
– Не плачь, мамка… Проживем как-нибудь.
– Никуда больше не удерешь?
– Да нет! А удрал потому я, что на Колю твоего смотреть не желал. Кстати, а где он?
Потупила взор хозяйка.
– Позавчера похоронила.
Не успела Катюша ответить – из-за окна шум невнятный донесся. Будто приливы-отливы морские гудят.
Выглянула она в окошко, обомлела.
– Кирюша, куда это столько народа скопом валит?
– Наверное, на Климовку идут, «черных» бить. Слышал я, мужики сегодня говорили: мол, девчонку они какую-то ну, того… изнасиловали да замучали. Ладно, мамка. Спасибо, что накормила. Пойду посмотрю, что там происходит…
4
Идет злая толпа улицей широкой, живою стеной колышется, словно орда Батыева. Ежеминутно набухает толпа людьми, на глазах разрастаясь. Впереди – мужики дюжие, с дрекольем, из заборов выдранным. Рядом ребята плечистые, в камуфляжах, в которых на дембель из армии вернулись. Пацаны молоденькие за спины старших прячутся.
А в толпе странные личности то и дело снуют. Слухи распространяют. То о взрывчатке какой-то, которую якобы у «черных» уже обнаружили. То о девочке пятилетней, якобы климовскими на части порезанной.
В другой бы ситуации любой мало-мальски думающий человек вопросом задался: а откуда эти свидетели? Кто им о взрывчатке поведал? Как имя-фамилия той девочки?
Но не та теперь ситуация. Тем ведь толпа от человека разумного и отличается, что не мысль ею правит, а инстинкты звериные. Толпе-то не выкладки логические нужны, а кровь, да чтобы побольше, чтобы фонтанами во все стороны!
Дошла толпа до улицы Красноармейской, свернула налево – и в центр повалила. А отсюда до Климовки – минут десять пешего ходу…
5
Идет Иван в самой гуще людской. Полчаса назад он, в склепе-убежище проснувшись, вышел с Дмитровского кладбища, да закрутила-завертела его толпа, волною морской следом поволокла. Слушает Иван, что в толпе говорится. На дюжих мужиков с дрекольями смотрит, на ребят в камуфляжах, на пацанов-малолеток…
Может, другой кто-нибудь, на месте Зарубина оказавшись, с толпой бы солидарность проявил. Кто-кто, а Иван от наших «черных» больше других пострадал. И памятник мародеры климовские с могилы родительской увели, и по голове он от них получил, и на жизнь его джигиты кавказские несколько раз покушались…
Но тем наш Иван от людей толпы и отличается, что проблемы свои привык не в кодле решать, а самостоятельно. В том числе и проблемы с долгами. Но и это еще не все. Понимает Зарубин: нельзя все мыслимые и немыслимые преступления в одну кучу валить. Нельзя у слухов сомнительных на поводу идти.
А толпа уже к Климовке подошла.
Вон слева от дороги коттедж Амирова возвышается: из «кремлевского» кирпича домина, о трех этажах, с витражами многоцветными, с крыльцом мраморным, с белоснежной тарелкой сателлитарной антенны на крыше.
Ах, Булат удалой, бедна сакля твоя!..
Кто-то камень с земли поднял и – в витраж! Дзинькнули стекла жалобно, сыпанули осколки вовнутрь. А мужик один из-под полы бутылку достал. Но не с водкой – пахнуло от той бутылки резким бензиновым запахом…
Схватил его Иван за руку.
– Ты чего, идиот? Что делать собрался?
– Жечь! – сообщил мужик радостно и хохотнул насосавшимся упырем. – Ты чё за руки-то хватаешь! По-хорошему отвали!
И пришлось Зарубину отступить… Не переубедить ему толпу. Не исправить. Когда толпа власть захватывает, переворачивается мир наизнанку. Никто никого не спасет. И ничем не поможет. Никто – даже человек с ружьем…
6
Если уж не везет человеку, то не везет во всем. Как вот теперь Хомуталину.
Оказывается, лимузин роскошный сломался всерьез и надолго. На месте с починкой не справиться, надо бы техпомощь вызвать. Да где уж тут вызовешь, если в городе такое началось!
Опустил порученец капот, на руль плюхнулся, на шефа вопросительно смотрит. Столкнулся Хомуталин с ним взглядом и тут же заметил, как медленно смещаются глаза водителя куда-то в сторону. Обернулся Петр Владимирович по направлению взгляда и видит: прямо к машине выходит из-за угла какой-то мужик.
Высокий, плечистый, с кудрями смоляными, чуть сединой тронутыми.
Обрадовался Хомуталин сперва – может, мужик этот в автомобилях разбирается, может, с ремонтом поможет? Но, лицо подошедшего рассмотрев, едва чувств не лишился.
Потому что узнал, кто это…
7
Климовку разгромили за какие-то полтора часа. Что там было – лучше не вспоминать. Булата через пять минут убили булыжником в висок. Дом Магомеда тоже сожгли.
И лишь когда насытила толпа инстинкт кровожадный, появился на Климовке ОМОН. На шести автобусах с решетчатыми окнами прибыл. Высыпали омоновцы из автобуса – со щитами блестящими, с резиновыми дубинками наперевес. Вот тут-то толпа и дрогнула. А дрогнув, назад повалила.
Тем погром на Климовке и закончился.
8
Смотрит Петр Владимирович на Ивана как зачарованный кролик на удава. Слов ответных найти не может.
Дернул Зарубин ручку.
– Может, откроешь?
– Зачем пришел? – Хомуталин, голосом одеревеневшим.
– Да просто так подошел. Не искал я тебя, Петя, специально. Случайно наткнулся. Но, коли встретиться довелось, давай побеседуем.
– Не о чем мне с тобой беседовать. – Олигарх зашипел и, в руки себя наконец взяв, ткнул в спину порученца, за рулем сидящего: разберись, мол!
А у помощника наглоглазого во внутреннем кармане пиджака обычно пистолет лежит. С официальным разрешением. Вылез порученец из салона, пистолет лениво достал и – властно так:
