– Какую?
– Мандалу воли. Одну из мистических в мандал сути.
У Великанова внутри все сжалось. Неужели есть в жизни такое везение?
– И что хотели белые демоны?
– Чтобы мы прочитали печать.
– Печать?
– Они считали, что тогда станет известно, где хранятся остальные мандалы сути.
– И вы прочитали?
– Мои братья не могли прочитать печать. Мог я. Но я не прочитал ее. Я бы лучше умер. А он не хочет умирать. Он обещал рассказать и сделать все, что только требуют. Он жив. А меня оставил умирать. И братьев убили. Мученическая смерть. И, может быть, некоторым из них повезет прервать цепь перерождений.
– Кто что обещал?
– Мой брат по вере Тин. Он повел белых к хранилищу.
– То есть вы знали, где хранятся мандалы?
– Нет. Это было скрыто даже от посвященных. Мы узнали об этом, лишь увидев печать.
– Весело. И теперь ты знаешь, где хранятся мандалы сути?
– Теперь я знаю это…
– И ты покажешь нам? Тогда мы попытаемся остановить этих животных.
– Я вам покажу место, – с какой-то сумрачной решительностью произнес монах.
– Вот бисова сила… – Великанов посмотрел в светлеющее небо и прислушался, надеясь услышать шум вертолета. Но пока было глухо.
Время уходило. Сейчас каждая секунда на счету. А до вертушки еще пара часов…
Вертолет прибыл точно в назначенное время. Спецназовцы, пленные, спасенный монах, трофеи – все на борт. В темпе, не задерживаться. И вот потекли внизу безжизненные горные хребты и леса. Приземление на дозаправку в Гаяме, потом итоговый пункт полета – военный аэродром близ Лупаны.
– Машину мне. Срочно! В штаб! – крикнул Великанов, спрыгивая на бетон взлетно-посадочной полосы.
До центра Лупаны на военном джипе добрались в считаные минуты – понукаемый русским советником водитель гнал как бешеный. На счастье Великанова, адмирал У Хтай Аунг был на месте.
В штабе в сельхозинституте только что закончилось совещание – похоже, достаточно бурное, с разбором полетов; офицеры выходили с него с испариной на лбу и какие-то потрепанные. Выяснилось, что на востоке Воттаи попала в засаду колонна третьей моторизированной бригады и понесла серьезные потери. Причина – грубые ошибки в обеспечении продвижения колонны и ведении разведки, которые повторяются военными из года в год во всех регионах мира. Правда, фанатично приверженные букве наставлений натовцы страдают от этого меньше тех же русских с их авосем и войск Суньямы с их недостаточной слаженностью. Зато отличился одиннадцатый моторизованный полк, состоявший из легких танков и бронетранспортеров. На севере провинции Верхняя Тшана он вышел в тыл крупному отряду гвардии Альянса и не оставил от него камня на камне. В целом боевые действия развивались в правильном направлении, и военные имели все основания гордиться своими успехами. Однако обе стороны несли серьезные потери.
Адмирал выглядел усталым, под глазами залегли мешки. Об успехе диверсионной акции ему уже доложили, и русского советника он встретил с вымученной улыбкой.
Великанов доложил сложившуюся ситуацию:
– Здесь двое сотрудников американских спецслужб. Они спелись с генералом Вэем и готовятся вырезать монастырь в округе Свай.
– Монастырь в Свае? Зачем им сдался монастырь? – не понял адмирал У Хтай Аунг.
– А черт их разберет, этих янки. Но информация точная. Они взяли себе проводника из монахов.
– Что за монастырь? Где?
– Где-то в горах, у подножия Золотой гряды.
– Там их сотни. Как ты его найдешь?
– У нас тоже проводник из монахов.
Адмирал немного ошарашенно посмотрел на него, пытаясь охватить разумом все услышанное. И осторожно осведомился:
– Что вы предлагаете?
– Дозаправка вертолета, пополнение боекомплекта – и группа готова к вылету.
Великанов решил взять ту же группу – на подбор новой из расположенной в Лупане роты спецназначения и инструктаж не было времени, а эти ребята его, проверенные в деле, сработавшиеся. И еще боевой кураж не выветрился. Дай только цель – отработают на полной выкладке. А усталость – что ж, отдохнут или выспятся по дороге. Для солдата спать везде, в любых условиях и каждую свободную минуту так же естественно, как для птицы летать, а для рыбы плавать.
– Вы способны вытянуть еще один бросок? – спросил У Хтай Аунг с ноткой недоверия.
– Война же, – отмахнулся Великанов. – А на войне есть одно слово – надо. Остальное – лирика.
Адмирал подумал и кивнул:
– Хорошо.
* * *
Великанов с удовлетворением отметил, что известие о новой операции у подчиненных не вызвало не только ропота – даже тени неудовольствия на лицах не было. Значит, не прошли даром преподнесенные уроки и муштра, вдалбливаемые с кровью понятия о святости боевой задачи и об исключительной способности спецназовца драться всегда, везде, во всех ситуациях и стремиться к победе, пусть земля пылает под ногами и рушатся стены.
Хоть за три моря, хоть за три горя,
Хоть с ветром споря, а хоть с огнем,
Взлетает вскоре со смертью в ссоре
Десант, не надо жалеть о нем…
Погрузка в усталый, глухо рокочущий вертолет. На место раненых бойцов – замена из дежурной спецназовской группы. И – в воздух, вперед!
Монах оказался не таким простым. Во-первых, он умел читать карты и показал район, где располагается монастырь. Во-вторых, когда вертолет заскользил над горами, достаточно четко указывал курс с воздуха, что удается далеко не всем.
– Между двумя вершинами, похожими на женскую грудь, – сказал он. – За ними монастырь.
Вот теперь надо быть осторожнее, чтобы не получить в бочину из «Стингера» или из крупнокалиберного пулемета.
– Держись ближе к земле, – приказал Великанов пилоту. – Насколько возможно.
– Попытаюсь, – кивнул пилот, и вертолет начал резко сбавлять высоту. Хорошая русская машина, идеально приспособленная для местных условий, прекрасно слушалась управления.
Взору открылась узкая долина, зажатая холмами и скалами. В центре ее был небольшой монастырь с неизменными ступами. От него поднимался вверх черный жирный дым.
Великанов навел окуляры бинокля и рассмотрел разбросанные рядом с монастырем алые пятна. Это были одеяния убитых послушников.
Вертушка прошла по широкой дуге. Великанов тщетно пытался рассмотреть противника. Никого не видно.
– Садимся! – крикнул он.
Перед монастырем была пригодная для посадки площадка. «Ми-17» приземлился на нее. Спецназовцы, пригибаясь, спрыгивали, привычно рассредоточивались, находя укрытия и готовые при малейшей опасности открыть огонь.
