Добивать это чудо было некогда. Куприн уловил движение краем глаза – мускулистый негр, разъяренный, орущий, замахнулся, чтобы вбить ему в висок приклад. Андрей ушел под руку. Зацеп изнутри под мышкой, боковой удар пяткой по колену – словно переламываешь палку, прислоненную к стене. Разбойник катался по земле, орал нечеловеческим голосом – откуда взялся нож в руке? Факир, не иначе. Замахнулся, не вставая… Истошный визг на «фальшивой» ноте, и пробегающий мимо Чичо пнул чернокожего по кисти, выбив лезвие, а Андрей одним тычком, рухнув на колено, отправил «факира» в нокдаун.
– Чичо, спасибо, буду должен! – проорал он. Черт его знает, успел бы он увернуться от ножа…
Заваруха стихала. Крикун, закусив губу от усердия, колотил башкой о стальной бампер уже потерявшего сознание мулата – увлекся боец, а может, задумался о чем-то. Проценко выдернул устрашающий трофейный нож из горла истекающего кровью трупа, озадаченно посмотрел на труп, на нож, на темнеющее небо… Генка придавил коленом своего противника – академично, по науке, – и самозабвенно выворачивал из сустава руку, одновременно пытаясь накормить землей. В бандита уже не лезло, он задыхался, глаза вываливались из орбит, но Генка старался. Потом, увидев, что все закончено и остальные с любопытством на него смотрят, бросил это дело, отправил противника в сон рубящим ударом по загривку и поднялся, какой-то смущенный.
Свалился громила, до сих пор ухитрявшийся стоять. Хрустнули ребра, впившиеся в жизненно важные органы, кровь полилась из горла.
– Бум, – прокомментировал Проценко.
– Ну и ну… – почесал затылок Крикун, удивленно озирая поле брани. – А чего это мы?.. Они же первыми начали, да?
– Заметь, Леха, тебя никто ни в чем не упрекает, – сказал, отдышавшись, Андрей. И добавил под истеричный хохот десантников: – Голубь ты наш с компасом…
Больше всех случившееся произвело впечатление на Чичо. С пугливым восхищением, открывая рот и тут же закрывая, он таращился на русских десантников, на разбросанные по поляне тела. Четыре покойника, трое безнадежно «больных». Один из раненых, получивший мощное сотрясение мозга, дрожащей рукой вытаскивал из кармана сотовый телефон. Кому он, интересно, хотел позвонить? Движение явно было неосознанным. Андрей нагнулся, отнял телефон и вставил в карман на молнии.
– Отлично, девочки, мои поздравления. Разбираем оружие и…
Заключительная сцена затянувшегося акта! Их обнаружили. Траву вспорола тугая автоматная очередь. Бросились врассыпную. Чичо споткнулся о брошенный пулемет, шмякнулся и заорал дурным голосом, принялся кататься по земле, схватившись за ногу! Андрея отнесло в канаву. Наглотавшись земли, он сделал рывок, завладел бесхозным «АКСУ» – оружие привычное, разбирал за шесть секунд, собирал за девять, поражал любую цель на дистанции пятисот метров, распластался за бугром и стал ловить мишени. Быстрое движение глаз – свои не пострадали: Проценко залег с аналогичной штуковиной. Генка решил соригинальничать – вооружился винтовкой «М-16» и теперь корячился с ней в канаве, как с клюкой. Боец спецназа США, блин… Крикун куда-то полз, оттопырив задницу, Чичо, подвывая, катался по земле…
От деревни мчался джип, набитый «махновцами». Бандиты орали и вели огонь из раскрытых дверей. Метались по ветру сальные волосы – метис торчал из люка, долбил короткими очередями и молодецки улюлюкал. Несколько человек выбежали из барака на западной стороне деревни, рассыпались в цепь, немного полежали и принялись перебегать. Джип уже был близко, ощетинился огнем – шальные пули летели, не разбираясь. Разверзлись черные пасти, сверкали глаза безжалостных тварей. Огонь из автоматов почти не причинял им вреда – Андрей ругнулся сквозь зубы: не автомат, а жалкое китайское подобие, разброс пуль жутчайший. Можно с сомнением относиться к продукции отечественного производителя, но автомат российской сборки решительно не способен на такие безобразия! Кажется, Проценко неплохо отстрелялся – плешивый мужик, орущий громче прочих, отвалился от машины, покатился в водосток.
Тут-то и произошло рождение Левиафана. Рыча, как голодный волк, впивающийся в плоть ягненка, воздвигся Крикун с пулеметом у бедра. Он держал его с такой же легкостью, как держал бы клюшку. Расставил ноги, набычился и принялся поливать огнем. Грохот стоял страшенный, а Леха еще и орал, что было вдвойне страшно. Пулеметная лента извивалась, как змея, пропадая в приемнике патронов, стекала на землю. Столько было драйва в этой сцене, столько безумства, напора! Андрей невольно прекратил огонь, застыв в почтенном благоговении. Его стрельба (как и других) была уже не актуальна. До джипа оставалось метров тридцать, когда навстречу ему понесся свинцовый шторм. Взломал, вздыбил, вспучил машину. Бампер разлетелся на мелкие кусочки, порвались шины. Все, что было в салоне (а там было много чего), превратилось в кровоточащее месиво за пару мгновений. Джип потерял управление, завилял, повалился набок, ткнулся в водосток и вспыхнул жарким пламенем – настолько жарким, что волной горячего воздуха окатило лежащих в траве десантников. Даже Леха попятился, выбросив пулемет, он израсходовал всю ленту, да и надоело уже таскаться с этим железом… Выживших не наблюдалось – трудно уцелеть в адском пламени. Повалилась искореженная дверца, рухнул человек, объятый огнем, прополз пару метров и затих.
Наступающих пешим ходом эта сценка явно шокировала. Перекликаясь, они стали отползать. А когда по ним ударили три автомата одновременно и двоих зацепило, не выдержали, побежали прочь, петляя, как зайцы…
– Прекратить огонь! – приказал Андрей, – Собираем боеприпасы. Мужики, сколько можно возиться?
– О, святая мадонна-блудница… – стонал Чичо, он страдал от удушающей боли. – Прекращайте уже, не могу этого слышать…
– А что ты хочешь услышать, Чичо? – хохотал Генка. – Веселый детский смех?
Усилился ветер, дующий с юго-востока, заволок дымом от догорающего джипа. Люди кашляли, зажимали носы, ползая по траве и собирая боеприпасы. Бой завершился «всухую» – с разгромным счетом.
– Не могу поверить, – потрясенно бормотал ссутулившийся, растерявший всю свою геройскую стать Крикун. – Неужели это МЫ натворили?
– Нет, Леха, это ТЫ натворил, – поправлял Проценко. – Мы догадывались, что у тебя военный склад ума, но чтобы до такой степени… Слушай, это было нечто, ей-богу, я тебя опять зауважал… Больше всего буду сожалеть, что не бросил в ту минуту автомат и не снял твое самопожертвование на телефон. Прикинь, если все это выложить на Y-Tube? Это же бомба…
«И пожизненный срок, – подумал Андрей. – Даже в России по головке не погладят. Зачем чиновникам очередные неприятности на американском континенте?»
– Да какое, на хрен, самопожертвование, – бормотал смущенный Крикун. – Рассердился я просто, а тут автомат на глаза попался…
– Все это замечательно, друзья мои, – сказал Генка, – но у нас опять проблемы. Наш младший, но преданный друг, кажется, сломал ногу.
Это было так некстати! Десантники сгрудились над «поверженным» Чичо. А тот, увидев, что к нему обращено такое внимание, принялся стонать в полный голос (раньше он делал это довольно умеренно). Перелом был отвратительным. Штанину насквозь промочила кровь. Чичо не прикидывался – он действительно страдал. Чертыхнувшись, Андрей опустился на колени, осторожно закатал штанину, поморщился. Бойцы отворачивались – зрелище было душераздирающим. Кто же так падает?! Из открытой раны торчал обломок внутренней лодыжечной кости, и кровь текла не переставая. Сообразили жгут из ремня, перетянули бедро, минимизировав кровопотерю, наложили повязку из пропотевшей Генкиной майки – ничего другого просто не было. Решили обойтись без шины – как ее мастрячить в таких условиях? Перетащили пострадавшего на заднее сиденье разрисованного джипа – а это был «Плимут» начала девяностых с относительно мощным движком – и пристроили у левого окна.
