– Он сказал выйти из машины и ждать здесь, – растерянно произнес Железовский.
Уже третий раз они останавливались в городе. Карл понимал, что за ними следят, пытаясь выяснить, кто сопровождает бизнесмена с выкупом. Он захлопнул дверку и скосил глаза.
«Джип с четырьмя блатными, кажется, все-таки засветился», – с досадой подумал законный.
Пацаны притормозили у подземного перехода и включили «аварийку».
«Зато Николай остался незамеченным. После каждой остановки менял машину», – Карл бросил взгляд на такси, в котором приехал Бунин.
Николай, стоя возле киоска, рылся в кошельке, будто бы выискивал нужную купюру, таксист зло посматривал на парня, мол, сколько можно копаться.
Железовский был бледен, за последний день он постарел, осунулся. Запиликал мобильник.
– Ты приехал не один, – раздалось из наушника.
– Я же говорил, что сам не могу сесть за руль в таком состоянии, – в голосе бизнесмена слышалась мольба.
– Не о твоем шофере разговор. Пусть перейдет на другую сторону к джипу с мужиками и все ждут в нем. И никто шага с места не делает. А ты пойдешь по улице, я должен убедиться, что за тобой больше нет хвоста.
– Где Света?
– Скоро ты ее получишь.
Железовский опустил мобильник в карман, рука его дрожала.
– Он сказал, чтобы ты шел к джипу и чтобы никто не выходил из него.
– А ты?
– Мне сюда. Он хочет убедиться, что я один. Ты сам сказал, что им нужны только деньги. Я все сделал, как он просил. Они отдадут ее?
Карл через силу улыбнулся и, чтобы Железовский не заметил волнения в его глазах, поглубже натянул кепку.
– Иди, все будет хорошо. Ты же знаешь, я фартовый. – Карл запахнул плащ и махнул рукой пацанам, сидевшим в машине, мол, я сейчас подойду.
«Хорошо хоть джип стоит так, что я смогу видеть улицу», – подумал Карл.
Николай Бунин, лишь только увидел, что Железовский с кейсом в руке уходит в поперечную улицу, запрыгнул в такси.
– Быстрей, на следующем повороте – направо… Объедь квартал.
Парень с таким надрывом произнес это, что таксист даже спорить не стал.
«Быстрее, – торопил в мыслях водителя Бунин, ладонь, сжимавшая в кармане куртки тяжелый „ТТ“, покрылась потом, – Карл рассчитывает на меня».
Такси, дважды свернув направо, промчалось по улице и замерло у светофора, ожидая зеленую стрелку.
– Жди поблизости, – прошептал Бунин, надевая черные очки и выходя из машины, – он увидел за столиком в кафе девушку и сидевшего рядом с ней мужчину.
«Светлана!» – чуть не вырвалось у него из груди.
Копна непокорных темных волос, черный свитер. Это была она! Такси проехало перекресток, остановилось за углом. Бунин, затаив дыхание, шел к невысокому заборчику, отделявшему кафе от тротуара.
«Неужели так просто? – мелькнула мысль. – Ствол „ТТ“, приставленный к позвоночнику мужика, и все? Он один, и деваться ему некуда».
Бунин глянул в конец улицы. Анатолий Железовский торопливо шагал, он уже заметил внучку, но боялся побежать. Кейс с деньгами поблескивал на солнце.
«Чуть позже, – решил Бунин, останавливаясь в нескольких метрах от заборчика, – мужик еще не видит его. Но почему Светлана не смотрит на деда? Почему не замечает его?»
Седые волосы Железовского взлохматил ветер, вылетевший из подворотни. Бунину показалось, что бизнесмен просто споткнулся, но, когда Анатолий Иванович упал на колени, он увидел кровь, хлынувшую на асфальт, и на мгновение позабыл о Светлане. Оцепеневший Николай еще успел заметить, как кто-то приземистый, круглоголовый рванулся к Железовскому из арки и схватил кейс, но что произошло там дальше, не увидел – он опомнился.
«Светлана!» – Бунин уже выхватывал пистолет, когда пуля, насквозь пробившая Валику голову, чиркнула об асфальт у самых его ног. Похититель рухнул лицом в тарелку. Светлана чуть повернула голову и сняла темные очки. К ее счастью, она так и не сообразила, на что посмотрела – а ведь Валику выстрелом снесло затылочную кость.
– Бежим! – Бунин еле сдержал позыв рвоты, отбросил легкую секцию деревянного заборчика, схватил Светлану под руки и буквально выдернул из-за стола.
Больше всего Николай боялся не успеть, ему казалось, что следующий беззвучный выстрел придется в девушку, он развернулся, прикрыв ее своим телом, и потащил к такси, ожидавшему за углом.
– Не бойся, это я, – прошептал он ей на ухо.
Света и не собиралась упираться, она покорно дала себя затолкнуть в машину. Таксист опустил газету.
– Поехали… – сказал Николай, еще не веря в то, что водитель так ничего и не заметил.
Карл в развевающемся черном плаще, сжимая в руке кепку, уже бежал по улице, он выскочил из джипа, лишь только Железовский упал на колени, следом за ним мчались трое пацанов. Четвертый стоял, прижавшись к стене, и вертел головой, пытаясь определить – откуда стреляли.
На пару секунд Карл остановился у лежавшего на асфальте бизнесмена. То, что Железовский мертв, не понял бы только слепой – простреленная голова покоилась в кровавой луже. Правая рука лежала так, словно указывала на подворотню, на запястье поблескивал браслет от наручников с двумя звеньями перекушенной щипцами цепочки. Сами кусачки лежали тут же, на асфальте.
– Черт… – вырвалось у Карла, и он бросился в подворотню.
Во дворе один из его пацанов уже целился из пистолета в бегущего по верхнему ярусу деревянных лесов мужчину с кейсом в руке, но выстрелить не успел. Приземистый мужчина в черной трикотажной маске с прорезями для глаз, забросив кейс на крышу, изо всех сил оттолкнул шаткую конструкцию ногами и подтянулся на карнизе. Со скрежетом край лесов отошел от стены, мужчина в маске исчез за краем крыши. Леса складывались как карточный домик, грохотали тяжелые заляпанные штукатурным раствором и фасадной краской дощатые настилы. Карл с охранником лишь успели отступить в арку подворотни. Двор наполнился густой пылью.
– В соседние дома, на крыши, – крикнул Карл, – не дайте уйти. – А сам бросился к парадному подъезду высокого дома на противоположной стороне улицы. Над самой дверью выступал стеклянный фонарь лифтовой шахты. Дом был старый – довоенный, семиэтажный, и наружный лифт смонтировали в шестидесятые годы.
Законный нажал на переговорном пульте сразу несколько кнопок с номерами квартир и, чуть только загудел динамик, тут же властно произнес:
– Откройте.
– Кто это? – прозвучал испуганный женский голос. Но тут же зазвучал еще один – мужской: «Входите…»
Раздался щелчок, Карл вбежал в подъезд. Старый лифт, скользивший в застекленной шахте, неторопливо полз вверх. Законный скрежетал зубами и, не переставая, стучал сжатым кулаком в исцарапанную деревянную обшивку.
