Глянув на Бунина, Света сразу же решила, что не скажет ему ни слова о своих подозрениях. Карл являлся для него непререкаемым авторитетом, и если законный сказал, что деньги отсюда увели, значит, так оно и есть, хоть кол на голове теши.
Таксист, поигрывая ключами от машины, маячил уже за ветровым стеклом. Света махнула ему рукой.
– Куда теперь? – заработавший денег на ровном месте, подкрепившийся водитель забрался в автомобиль.
– Возвращаемся.
Когда машина уже готова была завернуть в арку, Бунин остановил водителя.
– Мы в расчете?
– Более чем. Надумаете еще по городу покататься, скажите диспетчеру, чтобы восемьдесят пятый номер к вам прислал.
– Непременно.
Машина уехала, и тогда Николай попросил:
– Сделай вид, что ведешь меня домой, для соседей я – слепой.
Уже оказавшись в квартире, Николай усадил Светлану на вертящийся табурет возле фортепиано и, подняв темные очки на лоб, заглянул ей в глаза так, как учил его делать Карл – смотрел до тех пор, пока девушка не отвела взгляд.
– Чего ты хочешь? – злясь, спросила Светлана.
– Я должен идти, а ты остаешься.
– Куда?
– Есть дела.
– Почему я должна сидеть у тебя дома?
– Ты сама все прекрасно понимаешь. Тебе нельзя высовываться на улицу. У меня тебя никто искать не станет. Свою часть договора – свозить тебя на место гибели деда, я выполнил. Теперь ты должна выполнить свою. Сиди и жди моего возвращения.
– Как долго?
– Не знаю. Может, вернусь вечером, может, к утру. Как получится. Обещай, что шага за дверь не сделаешь, сколько бы меня не было.
– Обещаю, – проговорила Светлана, тайком скрестив указательный и средний пальцы, как делают это дети, когда обманывают.
Николай не заметил скрещенных пальцев. На всякий случай он заткнул пистолет за пояс и выгреб из шкатулки все наличные деньги: и доллары и российские.
«Меньше будет соблазна выйти на улицу. Нет денег, незачем идти».
– Поесть я принесу.
Светлана вскинула ладошку на прощание:
– Можешь не спешить, я привыкла проводить время в одиночестве. Что делать, когда зазвонит телефон?
Николай остановился у самой двери, потер лоб:
– Лучше не бери трубку, да и сама никуда не звони. Дверь я открою своим ключом. Договорились?
– Идет.
* * *
Полковнику Федеральной службы безопасности Андрею Андреевичу Анохину нельзя было отказать в чувстве юмора. Пошутит, а потом сослуживцы передают эти шутки друг другу. Начальство, когда Анохин был еще капитаном, постоянно его подкалывало, намекая на то, что неплохо было бы, если бы Анохин выступал в Клубе веселых и находчивых. На что Анохин тоже отшучивался, поясняя, что внедриться в команду и стать своим в той среде сложнее, чем устроиться на службу в ЦРУ. Кавээнщики друг друга знают в лицо, чужих за сто метров чуют.
Отношения с начальством мало у кого складываются гладко. И не важно, где ты и кем работаешь, в каком звании служишь. Анохин не один раз испытал на себе гнев начальства, но ему везло. Стоило ему поссориться с каким-нибудь полковником, как того словно по мановению волшебной палочки отправляли на другую работу или сам уходил на пенсию. Понятно, чекистов-пенсионеров не бывает, чекист – он и на пенсии чекист. Но повлиять на судьбу подчиненных он уже не может, руки коротки, да и рычагов нет.
Вот и продвигался Андрей Андреевич Анохин от звезды к звезде. Особо не прогибался под начальством, задницу не рвал, работал как умел, как считал нужным.
Повезло ему лет семь назад, он тогда еще только майора получил. Написал аналитическую записку, и ведь бывает так, не затерялась та записка майора Анохина в ящике письменного стола, в шкафу с застекленными, затянутыми тканью дверцами, как это случалось неоднократно с записками его коллег, а попала на стол даже не к начальнику управления, а к первому заместителю директора по оперативной работе.
Генерал запросил личное дело новоиспеченного майора, характеристики на него, а затем Анохин в недорогом, но аккуратном костюмчике оказался в кабинете генерала, который сидел за большим письменным столом с тех времен, о которых майор Анохин еще в книжках читал. Стол был огромный, двухтумбовый, массивный, обтянутый зеленым сукном, по размерам не меньше бильярдного, только луз по углам не было. А на стене, может быть, даже слишком нарочито, в дубовой раме, такой же вечной, как и стол, красовался портрет «железного Феликса» в профиль, как на медали отчеканенный.
Хозяин кабинета – генерал проявлял инициативу и требовал ее от подчиненных. Встретил майора крепким мужским рукопожатием и чашкой крепкого кофе. Аналитическая записка Анохина лежала на столе, она вся была испещрена аккуратными пометами, вопросами, галочками настолько мелкими, что даже рассмотреть их было сложно.
– Прочел я, Андрей Андреевич, вашу записку, – генерал перевернул ее, обратная сторона последней страницы тоже была исписана. Генерал прикрыл рукой меленькие, как букашечки, буквы. – Внимательно прочел, знаете ли, не один раз. А вы пейте кофе. Можете даже курить, хотя знаю, что вы бросили.
Подобная осведомленность Анохина удивила.
– Тут вот какое дело, Андрей Андреевич, надо вашу записку развить. – И он принялся читать вслух один пункт за другим, предлагая свои изменения, выслушивая замечания майора, что-то корректируя на ходу, быстро работая ластиком.
Через полчаса они уже были в рубашках, пиджаки висели на спинках стульев. Вместо четырех страниц вырисовывалось двенадцать.
– Ну а теперь, – кофейные чашки уже наполнялись пятый раз, – Андрей Андреевич, давайте-ка эту записку будем сокращать, не сильно, страничек до шести ужмем. Потому как в Кремле, – слово «Кремль» в устах генерала прозвучало достаточно пренебрежительно, – длинных бумаг не читают, времени у них нет. Выборы, перевыборы – в общем, люди заняты. А шесть страниц – это не двенадцать, их осилить можно.
Не прошло и двух недель, как Анохин был вызван к своему непосредственному начальнику и тот с удивлением, словно впервые видел майора, посмотрел на него:
– Анохин, ты или очень умен, или очень глуп. Одно из двух. Мне год до пенсии, я на своем месте досижу, и ты это знаешь, и тебе это известно. Тогда объясни, какого черта тебя к директору вызывают?
Анохин пожал плечами:
– Откуда же мне знать, зачем я им понадобился?
– Так вот, завтра в шестнадцать ноль-ноль, а лучше без четверти ты должен быть там, понял?
– Так точно, товарищ полковник.
– Недооценил я тебя, ой, недооценил, – произнес шеф, отпуская подчиненного.
Аналитическая записка майора Анохина касалась того, как следует работать Федеральной службе безопасности в новых экономических условиях с лидерами группировок, то есть с организованной преступностью. В шестнадцать ноль-ноль в кабинете директора Федеральной службы безопасности Анохину и генерал-майору, отвечающему за оперативную работу, был дан карт-бланш. И Анохин, засучив рукава, принялся за работу.