Такси сорвалось с места, а таксист принялся расспрашивать по рации коллег:
– Петрович, Петрович, где это улица Почтовая? Что-то я запамятовал.
– Приблизительно могу сказать, – хрипел невидимый Петрович и бестолково принялся объяснять, как до нее доехать, – дом тебе какой там нужен?
– Какой дом? – спросил таксист у Бунина.
– Двенадцатый, – сказал Николай.
– Двенадцатый, – продублировал таксист.
– Нет там двенадцатого. Всех домов на улице пять.
– Пошел ты, Петрович, знаешь куда?
– Сам пошел.
Таксисты посмеялись, автомобиль помчался быстрее. Минут через сорок таксист отыскал-таки нужную улицу.
Двенадцатый дом стоял за дощатым забором, подъезд к нему был вымощен плиткой. Ворота оказались закрыты, а вот калитка поскрипывала на ветру. Бунин расплатился, снял очки, вошел во двор, направился к дому. Дверь гаража была открыта. Из него навстречу гостю вышел мужчина лет двадцати пяти в грязном комбинезоне. Руки по локоть в мазуте, голова повязана пестрой банданой, из карманов комбинезона торчали ключи.
– Вам кого? – глянув на хорошо одетого парня, поинтересовался автомеханик. – С машиной проблемы?
– У меня поручение.
Мужчина вытер ветошью грязные руки, достал сигарету, на которой все равно остались черные пятна мазута.
– Поручение к кому?
– Мне Вероника Круглякова нужна.
– А-а, – наморщив лоб, протянул мужчина, выпуская тонкую струйку дыма. – Что-то она популярная стала, всем нужна. Прямо звезда эстрадная!
Он открыл дверь в дом и громко крикнул:
– Вероника, иди сюда, к тебе пришли!
– Что такое? – раздался сверху грубоватый девичий голос, и вскоре в дверном проеме нарисовалась мужеподобная девушка с длинными светлыми волосами. На ней была майка с короткими рукавами и застиранные джинсы бледно-голубого цвета.
Она с удивлением взглянула на Бунина:
– Вы ко мне?
– Выходит, к вам.
– Что надо? – насторожилась девушка.
Бунин припомнил ее, в тот злосчастный день она крутилась у газетного киоска, память у него была цепкая. А вот девушка его не признала, тогда она на него внимания не обратила. Бунин осмотрел ее еще раз с ног до головы, словно хотел еще раз убедиться, что это она, а не кто-то другой.
– Что вы на меня так смотрите?
– Ошибиться боюсь.
– Вы из милиции, что ли?
– Нет, – сказал Бунин, – не угадала.
– Я и не собиралась гадать.
Автомеханик слушать разговор подруги с незнакомым молодым человеком не стал. Вскоре в гараже загудел станок.
Вероника поморщилась:
– Что надо?
– Ты действительно Вероника Круглякова?
– Да. Что, может, документы показать?
– Верю, – сказал Бунин. – Ты девушка серьезная, чужого не возьмешь. У меня дело недолгое, один серьезный человек тебе бабки передал.
Глаза Вероники округлились, она поджала губы:
– Заходи.
Бунин вошел в дом. Подошел к столу, сел на табурет, запустил руку в карман, вытащил доллары, распустил веером и положил на стол. Вероника смотрела на деньги широко открытыми глзами. Потом глаза подозрительно сощурились.
– И что я должна сказать или сделать? Сколько здесь?
– Пятьсот.
Вероника облизнула губы.
– Не поняла. Кто и зачем передал мне деньги? – пробормотала она, протягивая к долларам руку.
– Тебе виднее. Я ваших дел не знаю, мне сказали бабки тебе затарабанить, я привез. За границей на отдыхе пригодятся.
– Что-то он щедрый стал.
– Раньше он тебе меньше платил?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – осторожничала Вероника, ей пока слабо верилось, что Артист мог прислать ей баксы.
Она вообще была рада, что осталась жива. Но одно чудо уже произошло, вчера Артист приехал и завез ее в турагентство, оплатил трехнедельный отдых в Турции, заодно поинтересовался, о чем ее менты расспрашивали.
– Бери деньги.
Вероника взяла.
– А теперь тебе расписку черкануть надо, что бабки у меня взяла.
– Не буду я расписку писать!
– Никто не просит, чтобы ты написала, за что деньги получила. Ты пересчитай бабки и напиши, что деньги взяла. А то он меня, ты сама знаешь…
– Недоверчивый, – сказала Круглякова, махнув рукой. – Сейчас найду ручку и настрочу тебе расписку.
– Вот бы мне так, бабок срубить в легкую, – задумчиво и мечтательно произнес Бунин.
Вероника пристроилась с листом бумаги к столу, деньги лежали перед ней. Просмотрела купюры – настоящие.
– Легкой работы не бывает.
– Пиши, что получила пятьсот долларов от…
Вероника подняла голову от бумаги:
– Тебя как зовут?
– Не от меня ты их получила, я тебе их от нашего босса привез. Его имя и пиши.
– А ты не знаешь, как его зовут? – Вероника отложила ручку.
– Я-то знаю, – ухмыльнулся Бунин, – но откуда мне знать, каким именем он тебе назвался. Как назвался, так и пиши. Я лишних неприятностей себе наживать не хочу. Если только погоняло тебе сказал, так и настрочи.
Вероника не очень уверенно большими буквами писала расписку.
«Я, Вероника Круглякова, получила от Артиста…»
Вероника задумалась:
– Так и писать?
– Так и пиши. Послушай, где-то я тебя видел. Это ты Жорика на бабки развела, а потом Артисту сдала?
– Вот еще! У меня работа серьезная, я не сплю за бабки! Надо мне это! У меня есть с кем ночи проводить.
– Видал я твоего дружка, – произнес Бунин.
«…пятьсот американских долларов», – продолжала Вероника.
– Прописью сумму.
Вероника написала.
– Значит, работа у тебя серьезная, с мужиками ты за бабки не спишь. А я уж было разогнался.
Вероника хихикнула и поставила подпись.
– Дату сегодняшнюю писать?
Бунин посмотрел на девушку:
– Конечно, сегодняшнюю. – И тут же, глядя ей в глаза, добавил: – Ездишь ты хреново.
– Я хреново езжу? С чего ты взял?
– Пьяная, что ли, была, когда в киоск врезалась? – И тут же приложил палец к губам: – Шучу…
– Глупые у тебя шутки.
– Давай сюда расписку. Бабки можешь смело тратить, назад не заберет.
