– Нечего мне объяснять…
– Странно.
– Что я сказать должен?
– Ты же умным себя считаешь. Умнее меня…
Карл взял зонтик в левую руку, правой провел по коротким волосам. Вадик оглянулся на открытую дверь, в узкий коридор, через который они попали в торговый зал. Двое блатных уже стояли в проеме, беззвучные, как тень, руки держали за спиной. В полумраке поблескивала золотая фикса. Вадик резко повернул голову вначале влево, затем вправо.
«Значит, их трое, – прикинул он. – И если валить, то первым валить старика, он ближе всех к Артисту. А потом в сторону, и тех двоих. Черт, патрон в ствол не дослал, так что секунду надо набросить. И еще посмотрим, кто кого!»
Вадик немного подогнул колени, он весь собрался, как зверь, готовящийся к прыжку. Ни одно его движение не ускользнуло от цепкого взгляда Карла. Он вел свою игру так, словно знал наперед все ходы соперника, словно проигрывал эту комбинацию уже в десятый раз и она изрядно успела ему наскучить.
Артист прочувствовал, что законный видит его насквозь, читает каждую мысль, словно она написана большими буквами на белом листе бумаги.
– Это не я все замутил, – срывающимся, дрожащим голосом выкрикнул Артем Кузнецов. – Не я, Карл!
– Ясное дело, не ты. У тебя, Артист, для такого мозгов мало, ты только на ход вперед можешь думать.
«Если не сейчас, то потом будет поздно!» – подумал Вадик.
Карл повернулся к Артисту боком, сделал пару шагов, повернулся к Вадику спиной. Он смотрел на лобовое стекло темно-вишневой двухместной «Феррари». И Вадик не выдержал, он бесшумно, как тигр, бросился к Карлу, выхватывая на ходу «ствол». Расстояние между ними было в три шага, и Вадик преодолел его за секунду, он уже отвел затвор… Карл резко развернулся, Вадик успел увидеть глаза вора в законе, в них не было ни страха, ни жалости, лишь холодный расчет. Карл резко, как опытный фехтовальщик, выбросил вперед руку с зонтиком. Плащ мелькнул в воздухе, он не успел еще коснуться пола, а Вадик уже напоролся горлом на зонт, и остро заточенный, как пика, стальной наконечник длиной в восемь сантиметров пробил горло.
Вадик захрипел. Пистолет выпал из пальцев, звонко подскочил на плитках пола и замер.
Артист смотрел, как его водитель с выпученными глазами оседает на колени, цепляясь скрюченными пальцами за воздух, а затем заваливается на пол. Он метнулся к выходу, но перед ним застыл блатной с ножом в руке. И тогда Артист, приседая, держа перед собой левую руку, а правую занеся для удара, двинулся на Карла.
– Спокойно! Ша! – сказал законный ледяным голосом, обращаясь к своим людям. – Я его сам порешу.
Вадик еще скрипел в луже крови, скреб ногтями скользкую плитку, пытаясь встать, но ноги разъезжались, и он падал, не в силах преодолеть земное притяжение. Блатные, готовые броситься на Артиста, замерли, голос Карла не позволял ослушаться законного.
– Ты на что руку поднял? – тихо произнес Карл.
– Сдохни, – крикнул Артист и бросился на законного.
Артист умел драться, но страх и злость ослепляли его. Карл же прошел суровую школу, бывал в крутых передрягах и знал, главное – держать себя в руках, рассчитывать каждое движение.
– Кончу! – крикнул Артист и, приготовившись вложить всю силу в удар, полетел на законного.
Карл качнулся, кулак Артиста пролетел у него перед глазами в нескольких сантиметрах. Сам же Карл выставил ногу, Артист зацепился и с лету ударился лицом в боковое стекло темно-вишневой «Феррари».
– А дальше? – прошептал Карл. – Что ты дальше делать станешь?
Артист вскочил на ноги, тряхнул головой. Волосы, схваченные гелем, даже не разлетелись. Из носа по верхней губе и небритому подбородку бежала струйка крови. Первая капля, вторая упали и расплылись на белой ткани рубашки.
Артист захрипел и понесся на Карла. Но тот уже был готов, он перехватил руку Артиста, сжал запястье и с хрустом вывернул его. Артист взвыл, и если бы дотянулся, то зубами вцепился бы Карлу в горло и перегрыз, как бешеный пес. Карл одним движением завел сломанную руку противника за спину и тут же ударил ребром ладони в шею.
Артист вновь припечатался к автомобилю, на этот раз лицом в крыло. Вскочил на ноги, но пошатнулся, обмяк, голова кружилась, он чувствовал, если снимет руку с лобового стекла, то тут же рухнет. Он видел перед собой Карла, спокойного и даже не запыхавшегося.
– Ты – уже никто, – сказал законный, – мразь. Думали, если станете играть сложно, то до вас никто не доберется. Но таких игр в моей жизни было немало. Вы хотели меня и Монгола стравить?
Артист ощутил, как все желания, кроме одного, – уцелеть, выжить любой ценой, покинули его, он опустился на колени, закрыл ладонями лицо и заплакал. Он ощутил свое полное бессилие перед Карлом, вскинул голову.
– Это не я придумал… «Филки» тебе самому не вернуть. Пашку «щемить» надо.
Прошептав это, Артист наткнулся на холодный, презрительный взгляд Карла.
«Лучше бы он меня, как Вадика, зонтиком запорол сразу на месте!»
– Кончай. Все, отыгрался, – через силу прошептал Артист.
Губы Карла сложились вначале в презрительную улыбку, а затем на лице появилось выражение полной брезгливости, бесконечного отвращения.
– Тебя? Кончать? Ты уже мертвый. – Карл отвернулся и пошел к винтовой лестнице, устало, тяжело, словно на плечах был тяжеленный груз.
Поднялся на лестницу, держась рукой за перила, вошел в кабинет Валентина Акулова. На столе стояла бутылка водки, большая, граненая, и три рюмки из толстого стекла. Карл повернул пробку. Она дрожала в пальцах, бутылка казалась живой, она дважды звякнула о край рюмки.
Законный выпил рюмку и закурил.
Внизу из торгового зала раздался вскрик, затем сдавленный стон, и стало тихо. В этой тишине плыла лишь музыка. Карл различал каждую ноту.
И он сказал сам себе, глядя на бутылку водки:
– Стар я уже для таких дел. Может, на самом деле, на покой пора? А я все трепыхаюсь, трепыхаюсь.
Через полчаса по винтовой лестнице Карл спустился в торговый зал салона. Два трупа, упакованные в черные целлофановые мешки для мусора, лежали между сверкающими автомобилями. Ни капли крови на полу.
Карл взглянул на темно-вишневую «Феррари», на стекло и крыло. Он даже подошел и провел указательным пальцем, хмыкнул, осмотрел зонтик и плащ.
– Я пешком, – сказал он.
Фиксатый блатной хотел возразить, что это не безопасно, но Карл остановил его:
– Грузите их в багажник. Дождитесь хозяина. А я пройдусь. Кстати, дождь так и не начался, – Карл произнес последнюю фразу с такой важностью, словно это для него имело огромное значение, начнется дождь или нет.
Он перекинул через руку плащ и направился к двери. Звук его шагов постепенно становился все тише и тише. Хлопнула дверь. Карл постоял немного во дворе, закурил. Запрокинул голову, посмотрел в небо. Не было ни единой звезды, плотные, темные, наполненные влагой тучи висели над городом. Они были непроницаемые.