– Это он моего деда убил? – чуть слышно спросила девушка.
– Он, – тяжело вздохнул блатной и прикрыл рот татуированной рукой.
– Что с ним сделают?
– Это Карл решит.
– Что именно? Вы же знаете, что с такими бывает? – В голосе Светланы появились металлические нотки.
– Лучше тебе никогда об этом и не узнать. Но могу сказать точно: он еще десять раз пожалеет, что его менты закрыть не успели.
Карл ждал на крыльце «Лондона». На сигарете уже загнулся столбик пепла, а законный не спешил его сбивать. Он отшвырнул окурок, когда увидел машину. Карл даже не посмотрел на кейс, только бросил Фиксатому:
– Неси в бар.
Светлана видела, как вышел на крыльцо Бунин в черных очках с наклеенными звездами и с белой алюминиевой тросточкой в руке. Карл остановил его, коснувшись плеча, и что-то прошептал на ухо, а затем сел в машину рядом с девушкой.
– Крепись, – только и сказал он.
«Жигули» въехали во двор дома, где жил Николай Бунин.
– Пошли со мной, – Карл кивнул Светлане.
Законный чуть замешкался, не сразу вспомнив, какой ключ от какого замка.
– Я только на верхний закрывала.
В квартире Карл тут же сел в глубокое кресло, забросил ногу на ногу, в пальцах, как фокусник, перекатывал незажженную сигарету. Светлана молча стояла у рояля.
– Я помню эту юбку и этот свитер, – произнес Карл, глядя на девушку.
– Мне пришлось их взять.
– Ты все правильно сделала. Их носила мать Николая, – Карл полуприкрыл глаза, – таких женщин я больше не встречал. Не делают теперь таких… – Он криво усмехнулся. – Как она умела ждать… Никто так не умел и не умеет. Трудно быть женой законного. Они даже расписаны не были, никто их не венчал. Отец Николая – Струна всегда знал, что его ждут. Какой бы срок ни мотал.
– Это как с войны ждут? – спросила девушка, теребя узел платка.
– С войны… – улыбнулся Карл, – вор и война? Настоящий жулик никогда погоны не наденет. Это другое. Другая вселенная, девочка. У нас и войны другие, и мир иной.
– А Николай, он тоже из… – Светлана хотела сказать «из ваших», но почувствовала, что это прозвучит без уважения.
– Я и сам не знаю, кто он такой. Отец не хотел, чтобы сын пошел по его пути… – Карл резко ударил в ладоши. – Ну все. Хватит об этом. Переодевайся и можешь идти в милицию. Для тебя все кончилось.
– А что я им скажу?
– Что было, то и расскажешь, но только до того момента, как тебя Николай из-за столика вырвал. Про него не рассказывай. Собой, кстати, прикрывал, думал, что тебя убьют. Скажи, что, когда того отморозка, который тебя украл, завалили, ты испугалась, бросилась бежать. Потом по городу ходила, пряталась. Шок у тебя был. Опомнилась, пришла в милицию. Вот и все. Обо мне, Николае и обо всем другом первый раз слышишь. Поняла?
– Теперь поняла.
– Не знаешь ты никого из нас. Ну, может, от деда или ребят во дворе мое погоняло слышала. Кстати, – спохватился Карл, доставая из кармана браслет и сережки, – твои, кажется?
– Мои, – Светлана уже ничему не удивлялась.
– Мой пацан тебя почти до самой ментовки довезет. Все запомнила?
Девушка ненадолго задумалась. То, что казалось ей сложным, почти неразрешимым, внезапно обрело очертания реальности. События последних дней уложились в картинку, которую можно было пересказать в милиции.
– Деньги? – внезапно произнесла Светлана.
– Что деньги? – Карл смахнул с брюк крошки табака.
– Я вам все верну, но не сейчас. Теперь у меня нет ни копейки. Потом.
– О чем это ты? Забудь, как дурной сон.
– Но Николай сказал, что деньги нужны немедленно. Я потому и пошла искать кейс.
– Я тебе такое говорил? – Карл поднялся.
– Нет, – растерялась Светлана.
– И никогда не скажу.
– Но…
Карл остановил ее взмахом руки:
– У меня мало времени. Переодевайся и уходи. – Он сел на вращающийся табурет и повернулся лицом к окну.
За стеклом горел огнями огромный город, и Карл был одним из тех, кто знал не только его внешний блеск и кажущуюся беззаботность, он чувствовал и контролировал внутренние течения, умел безошибочно отыскать среди миллионов светящихся окон то, за которым скрывались его враги.
Светлана вернулась из спальни одетая в черный свитер и брюки – в том, что надела, направляясь в театр. Браслет и сережки поблескивали камешками.
– Я готова, – Светлана явно хотела еще что-то сказать, но не решалась.
– Тебе не стоит больше встречаться с Буниным, – произнес Карл, незажженная сигарета покачивалась в его губах.
– Он тоже так думает? – с вызовом спросила девушка. – Это он просил вас передать мне?
– Не злись. Так будет лучше и для тебя, и для него. Вы разные. Очень разные. С твоим дедом мы были разными людьми, и, как видишь, наша дружба добром не кончилась. Ты никогда не научишься жить так, как привык он.
Светлана смотрела на законного, тот говорил тоном человека, испытавшего в жизни все, что только возможно. Ничего нового для него просто не могло существовать.
– Я подумаю, но ничего не обещаю.
– Хорошо подумай.
Уже на лестнице Светлана спохватилась, ей расхотелось идти дальше.
– Убийца все еще в багажнике? Поэтому вы сказали, что меня довезут почти до самой милиции?
– Его уже давно перегрузили в другую машину. Ты не того опасаешься. Убийца не тот, кто нажимает на курок. Настоящий убийца отдает приказы. Но не будем об этом, – Карл по-отечески положил руку на плечо девушке. – Ты сильная, я такие вещи чувствую. И знаю, о чем ты сейчас думаешь.
– Я думаю о своем деде.
– Конечно. Не сомневаюсь. Ты любила его, и потому не можешь не думать о том, как пойдет дальше его бизнес. Теперь ты станешь его хозяйкой.
– Я боюсь этого.
– Открою маленький секрет. Управляющий фирмой – мой человек. Можешь доверять ему до тех пор, пока доверяешь мне.
Вор и девушка вышли во двор. Светлане хотелось разрыдаться, но она сжала губы. Рядом с «Жигулями» стояла «Волга», в ее салоне никого не было, словно она приехала сама собой, без водителя.
– Счастливо, – сказал Карл, – насчет похорон можешь не беспокоиться. Помогут. Все сделают без тебя.
– Вы добрый, – произнесла Светлана.
Законный сухо рассмеялся.
– Не верь мне, что бы я ни говорил. Не бывает добрых воров. – Он захлопнул за Светланой дверцу машины и ударил ладонью по капоту: – Поехал!
* * *
