– Я ставил. И... и... – залепетал Финт, отводя глаза.
Он знал нрав Хана, знал, что тот мог просто въехать в морду, прямо при всех. А еще хуже – предложить поговорить с Бурым или еще с кем из бойцов. И то и другое могло закончиться потерей зубов, отбитыми почками или сломанными ребрами.
– На сколько влетел? – сразу же взял быка за рога Хан.
– Я ставил очень немного, – проскулил Финт.
– На сколько влетел, сука?
– Еще десять тысяч.
– С завтрашнего дня будешь драить у меня туалеты. На твое место я найду настоящего «финта». – Хан оглянулся на Бурого. – Проследи.
Тот молча кивнул.
– Что хочет этот везунчик? – снова обратился к Финту Хан.
– Пока ничего. Он ждет тебя.
Хан задумался, а затем спросил:
– Он все время сидел за столом, пока меня не было?
– Да. – Тут Финт неожиданно вспомнил: – Только один раз звонил.
– Звонил? Куда?
– Не знаю. Он попросил мобильник. Вышел из-за стола и в углу, где никого не было, поговорил. Потом вернул телефон и продолжил игру.
Лицо Хана совсем помрачнело. Он не любил загадок. И уж точно не хотел их от этого человека.
– Проводи его ко мне в кабинет. Скажи, что там он получит выигрыш.
С этими словами Хан двинулся к двери, которая вела в его комнату.
Бурый не отставал. Оказавшись за дверьми, где никого из посторонних не было, Хан оглянулся на него:
– «Волына» у тебя?
Тот кивнул.
– Будь готов запустить этой суке «маслину» в башку.
Бурый оскалился. Такая перспектива его нисколько не смущала.
2
Хан развалился в кресле возле стола с двумя мониторами. Один он тут же включил. На нем появился игорный зал. Нажав на несколько кнопок, хозяин казино увеличил масштаб той части зала, где стоял покерный стол и сидел интересующий его человек.
Бурый встал возле двери. Если кто-то будет разговаривать с Ханом, то к Бурому он будет обращен спиной. Он решил, что такая диспозиция наиболее верна.
Хан внимательно смотрел на экран монитора, будто показывали захватывающий боевик, от которого невозможно было оторваться.
Финт явился через десять минут, совсем поникший, и проныл, едва переступив порог:
– Он не идет.
– Я вижу, – Хан кивнул в сторону монитора.
– Он не хочет идти, – поправился Финт.
– Почему?
– Не знаю. Он сказал, чтобы ты сам пришел. И принес положенные деньги. И еще добавил, что для тебя так лучше.
Финту стоило огромных усилий произнести последнюю фразу. Но Хан как будто этого и ожидал.
– Пошел вон, – спокойно велел он Финту.
И тот, как ошпаренный, выбежал из кабинета.
– Может, выведем его из казино и шлепнем? – подал голос Бурый, оставаясь на месте.
– Если бы все было так просто, – задумчиво проговорил Хан. – Если бы знать, что у него на уме... – Он подергал себя за мочку уха, силясь разобраться в ситуации, а затем уверенно произнес: – Ладно. Поговорим с ним. А там видно будет.
3
Громила с огромной золотой цепью едва не свалился под ноги Хану, когда последний, резко распахнув дверь в зал, быстро пошел к столам. Бурый тут же подхватил громилу за плечи. Тот выпрямился, на лице у него застыло неудовольствие, однако тут же пропало. Он увидел под распахнутой мастеркой Бурого плечевую кобуру, торчащую из нее рукоятку пистолета и вмиг протрезвел.
Хан остановился недалеко от покерного столика. С этого места ему был хорошо виден человек, который его интересовал.
Глаза их встретились. И надолго. Ни один, ни другой не могли отвести взгляд в сторону. Вот так сразу. Казалось, что каждому из них нужно было подпитаться энергией другого.
Хан почувствовал, что покрывается потом. Хозяин казино был не в силах противостоять более сильному, сидящему за столом. И он сдался. Сначала отвел взгляд в сторону, затем легонько кивнул, как бы подзывая игрока к себе.
Человек поднялся из-за стола. Неторопливо. Кивнул кому-то, обошел перегородку, отделявшую покерный стол от зала, и двинулся к Хану. Следом за ним, выдерживая интервал, двинулся молодой парень в форме служащего казино с подносом выигранных фишек.
Человек остановился в метре от Хана. Их взгляды в который раз встретились. И вновь Хан проиграл эту молчаливую дуэль. И, словно желая взять реванш за свое поражение, решил изменить тактику и перейти к словесам.
– Мы даже не поздоровались с тобой, – ровным голосом сказал он.
Человек усмехнулся. Их было двое. В этом огромном игровом зале их было только двое. Никто другой для них не существовал. Только Хан. И только он. Да и зала этого не было.
– Долго же тебе пришлось мучиться, прежде чем узнал меня... Я так изменился?
– Мертвецы не воскресают. Но ты, видимо, исключение. Что ж... Собственным глазам нельзя не верить. Это – ты. Хоть и поседел, и на лице появилось много морщин. Но глаза остались прежними. Такие же сумасшедшие... Хоть прошло восемь лет. Ведь так?
– Так, Хан. Немало времени, правда?
– Да. Немало. И... Я никак не могу очухаться. Я все хорошо помню. Я еще был в сознании. Ты свалился от выстрела прямо в голову. Ты должен был быть мертв...
– Должен. Но не мертв, как видишь. Хотя тебе, конечно, хотелось бы обратного. Бывают все же в жизни чудеса, – он грустно усмехнулся. – Но, в общем, это не главное. Сейчас.
– А что же главное сейчас? – Хан старался говорить твердо, но сил для этого оставалось все меньше.
– Главное... – Он на секунду запнулся. – Вот ты нисколько не изменился, Хан. И это понятно. Ты на свободе. А я был в тюрьме.
– Ты был в тюрьме? – встрепенулся Хан, и в глазах у него отразилось искреннее удивление. – Я не знал. До меня таких сведений не доходило. Я считал, что ты просто мертв. Почему ты не подал мне весточку?
– Чтобы ты «заказал» меня еще на зоне? – съязвил он. – Или ты хочешь сказать, что дождался бы моего возвращения, засыпал щедрыми подарками, предложил бы проституток, посадил во главе своего стола как самого почетного гостя?
– Я бы встретил тебя, не сомневайся, – скривился Хан.
– Я не сомневаюсь. Ты бы встретил, чтобы сунуть мне «перо» в бок. Не более. Давай не будем друг перед другом ваньку валять. Каждый из нас знает, чего стоит другой. Я для тебя свидетель. Опасный свидетель. Единственный человек, который знает, что восемь лет назад ты лично – хотя нет, это не совсем так, и мы это знаем, – организовал ограбление собственного казино. И попытался присвоить денежки, которые тебе не принадлежали. И спихнул все это на недотеп в лице меня и моих ребят.
