На подходе к самому проспекту улица оказалась перекрыта шеренгами полиции. Мамедов мог видеть ряд серых стальных щитов, протянувшийся от одной стороны улицы до другой. Приближаясь к ним, шедшие впереди начали постепенно замедляться.
– Долой Саакашвили! Нет фашистскому режиму! – начали скандировать люди. Когда авангард уперся в стену щитов, под напором задних рядов толпа стала быстро уплотняться. Возбуждение людей начало стремительно нарастать, и вскоре самые горячие головы бросились вперед, пытаясь прорваться сквозь кордон.
Сначала полицейским удалось отбросить их, но вслед за первыми хлынули все остальные, и остановить их было уже невозможно. Прорвав строй и оттеснив полицейских к стенам зданий, толпа выплеснулась на проспект к зданию парламента. Очень быстро была организована импровизированная трибуна, на которую поднялся один из лидеров объединенной оппозиции.
– Вчера на этом самом месте Саакашвили силой разогнал мирный митинг, пытаясь утвердить власть своего полицейского режима, – начал он свою речь. – Он рассчитывал запугать нас, но просчитался! Мы снова здесь, и на этот раз мы никуда не уйдем отсюда, пока не отправим его в отставку! – Люди восторженным ревом встретили его слова.
В это время в кармане Мамедова зазвонил телефон.
– Слушаю, – сказал он в трубку.
– Руслан, это Якоб. Они только что выехали из ворот, – сообщил Сарадзе, наблюдавший за санаторием.
– Похоже, выезд этих машин и разгон вчерашнего митинга не просто совпадение, – задумчиво произнес Мамедов. – Понял, спасибо. Я полагаю, тебе сейчас нет смысла оставаться там. Лучше подъехать сюда. Похоже, основные события развернутся здесь.
«Ну что ж, если они едут сюда, то их следует ждать примерно через час. Вот тогда и станет ясно, имеют ли они к вчерашним событиям какое-то отношение, и если да, то какое», – подумал Руслан. Ждать оставалось совсем недолго. Скоро все должно было проясниться.
Ожидая их прибытия, он оглядывал проспект. Пока все было относительно спокойно. Прорыв кордонов в самом начале позволил немного снизить градус напряжения, и сейчас стоящие против полицейских рядом митингующие ограничивались выкрикиванием лозунгов и оскорблений. На трибуне сменяли друг друга ораторы; впрочем, их основные лозунги не менялись. Все они требовали отставки Саакашвили и называли его агентом Кремля.
«Это было бы смешно, если б не было так грустно», – подумал Мамедов. Похоже, в некоторых постсоветских республиках борьба с несуществующей угрозой русской оккупации стала идеей фикс, на которой политики зарабатывали свой капитал. К тому же это позволяло им отвлечь народ от реальных внутренних проблем, списав их на козни Москвы.
Наконец Мамедов увидел, как позади полицейских шеренг медленно подъезжает один из знакомых ему «КамАЗов». «Так-так-так, а вот и они, – обрадованно подумал он. – Посмотрим, что будет…»
«КамАЗ» остановился в нескольких метрах позади полицейских, но наружу из него никто не вышел. Он просто остановился, как будто выжидая чего-то. Второй машины пока не было нигде видно. «Надо подойти к нему поближе», – решил Мамедов и начал пробираться сквозь толпу по направлению к «КамАЗу».
Грузия, Тбилиси, проспект Руставели,
8 ноября 2007 года
Их машина остановилась в десяти метрах позади рядов полицейских, перегораживавших проспект. Вторая сейчас двигалась по параллельной проспекту улице; по плану она должна была, как и вчера, стоять на другой стороне проспекта. Пока операторы готовили систему к работе, полковник Джонс изучал собравшуюся на проспекте толпу людей.
– Похоже, сегодня они настроены более решительно, – усмехнулся он.
– Да, определенно подготовились, – согласился сидевший рядом Берг.
– Вот только в своих приготовлениях они не учли вашу «Медузу», – сказал Ганидзе. Он постоянно переговаривался по рации с полицейским руководством, проверяя степень их готовности и координируя работу. – У них нет ничего, чтобы противостоять нам, – убежденно сказал он.
– Наша «Медуза», безусловно, сделает свое дело, но при этом вы не должны забывать о вашей части работы. Не забывайте, мы прибыли в Грузию вовсе не для того, чтобы гонять по улицам толпы демонстрантов. Так что вы должны выловить и арестовать их лидеров, чтобы мы могли спокойно приступить к нашей основной задаче, – сухо сказал ему Джонс. Хотя такие акции и давали ценный опыт применения новой системы, он по-прежнему считал, что им следовало как можно меньше светиться вне рамок основной задачи.
– Не беспокойтесь, полковник, мы сделаем все как надо. У нас сформировано несколько специальных групп, единственной задачей каждой из которых является арест одного определенного человека. Я думаю, что сегодня те из их лидеров, кто смог вчера избежать ареста, присоединятся к своим коллегам на нарах, – с улыбкой сказал Ганидзе.
– Хорошо бы, если бы это было действительно так, – процедил сквозь зубы Джонс.
– Сэр, вторая машина вышла на позицию, – вклинился в их разговор один из операторов. – Они готовы действовать.
Действительно, на экране был виден виртуальный луч, идущий от второй машины и накрывавший основную массу людей. Луч первой машины также был направлен на толпу.
– Мы решили несколько изменить схему, применявшуюся вчера, – пояснил Берг в ответ на вопросительный взгляд Ганидзе. – Обе наши установки будут работать в режиме страха, заставляя людей убраться с проспекта. Я полагаю, после вчерашних событий нам уже не нужен особый повод для силовых действий. В то же время, как показали вчерашние события, если достаточно крупная масса демонстрантов ввяжется в драку и смешается с полицейскими, мы попросту не сможем на них воздействовать. Так что оба луча еще до активных действий начнут воздействовать на толпу, чтобы достаточно быстро разогнать основную массу людей. Ну а с самыми активными передними рядами полиции придется разбираться традиционными средствами.
– Это первое боевое применение системы, так что нам еще предстоит выработать наиболее эффективную тактику, – добавил Джонс. – Ваши люди готовы? – спросил он Ганидзе.
Тот отдал в рацию несколько распоряжений и, выслушав ответы, повернулся к Джонсу:
– У нас все готово, можете начинать.
– Ну что ж, господа, пришло время повторить наше вчерашнее шоу на бис, – ухмыльнулся американец.
«Они торчат тут уже двадцать минут. – Мамедов наблюдал за серой машиной, стоящей в ста метрах от него. – «КамАЗ» по-прежнему стоит за рядами полицейских; из него никто так и не вышел. Он как будто сам по себе, не имеет никакого отношения к тому, что происходит на проспекте».
Мамедов поймал себя на мысли, что внутри его нарастает какое-то непонятное чувство беспокойства. Это было ощущение того, что сейчас что-то произойдет. Что-то страшное и ужасное. Руслан оглянулся вокруг, пытаясь понять причину волнения, но не увидел ничего, что представляло бы прямую угрозу. В то же время он заметил, что люди вокруг него также лихорадочно озираются, как будто хотят что-то увидеть. Хотя толпа была по-прежнему возбуждена, ее агрессия заметно угасала, уступая место совсем другому чувству. Чувству страха.
