По пути к ним присоединялись все новые люди, толпа росла как снежный ком, антипрезидентские лозунги звучали все громче. Случайные прохожие жались к стенам домов. Впереди показалось здание телеканала.
– Проклятье, этого не может быть! – воскликнул Ганидзе.
Все повернулись к нему.
– Что случилось? – спросил Джонс.
– Большая толпа демонстрантов движется к зданию телеканала «Рустави-2». Похоже, они хотят захватить и его.
– А все наши силы сейчас в районе канала «Имеди», – мрачно констатировал Берг.
– Похоже, это тоже был отвлекающий маневр. – Профессиональный военный, Джонс быстро сориентировался в ситуации.
– Нужно срочно перебрасывать туда дополнительные силы полиции, – быстро сказал Ганидзе Берг. – Мы тоже поедем туда. – Он начал отдавать соответствующие указания водителю «КамАЗа». Машина тронулась и устремилась к месту основного удара оппозиции, пока Берг и Ганидзе давали указания полицейским.
– Руслан, это Сарадзе, – раздался голос в трубке телефона. – Моя машина вместе с частью полиции уезжает. Судя по сообщениям последней, толпа оппозиционеров пытается захватить телеканал «Рустави-2». Похоже, полиция направилась помешать им.
Мамедов прикинул направление, в котором двигался второй грузовик.
– Мой объект движется туда же. Видимо, там все очень серьезно. Будем продолжать наблюдение. – Он выключил телефон и повел свою машину за уезжавшим «КамАЗом».
Грузия, Тбилиси,
9 ноября 2007 года
Обтекая стоявшие перед зданием автомобили, толпа устремилась ко входу. Путь им перегородили два десятка полицейских, охранявших здание. Они попытались было остановить людей, но им было не под силу справиться с такой массой народа. После короткой стычки стражи правопорядка были оттеснены от входа, и люди устремились внутрь.
Георгий двигался в первых рядах, концентрируя действия людей в нужном направлении.
– Лео, вы готовы? – спросил он человека, шедшего рядом. Лео Сарлания раньше работал на канале, но был уволен за антипрезидентские взгляды. Сейчас он возглавлял группу специалистов, которые должны были взять в свои руки управление эфиром.
– Мы готовы, – ответил Лео.
– Где Ваха? – снова спросил Георгий. – Нам нужно очень быстро показать наши материалы, вряд ли полиция даст нам слишком много времени.
Они заранее подготовили обращение к жителям Грузии и съемки разгона демонстрации силами полиции, сделанные любительскими камерами. Эти кадры должны были показать всем истинное лицо режима Саакашвили.
– Он здесь, – ответил Лео.
Они начали подниматься к помещению главной студии, когда им навстречу вышел невысокий, полный мужчина в дорогом костюме.
– Кто вы такие? Что вам надо? – требовательно спросил он.
«Похоже, кто-то из местного начальства», – подумал про себя Георгий.
– Мы пришли, чтобы обратиться к народу Грузии, – вслух ответил он. – Люди должны узнать правду о том, что происходит.
– Они и так все знают. Мы регулярно информируем их, – ответил мужчина.
– Вы говорите не все, а лишь то, что нужно Саакашвили, – резко сказал Георгий. – Вы всего лишь марионетки в руках власти. Вы почти ничего не сказали о разгоне мирного митинга, о дубинках и слезоточивом газе, об избитых и арестованных. Вы ведете себя так, как будто вас не касается то, что Грузия превращается в полицейское государство, где существует лишь одна точка зрения. И мы собираемся исправить эту ситуацию!
– Вы не имеете права сюда входить, – возразил мужчина, не обращая внимания на его слова.
– Это вы не имеете права нам мешать! – Георгий решительно отодвинул его в сторону и двинулся дальше.
Остальные последовали за ним. Работники канала жались к стенам и не рисковали преграждать им дорогу.
Вскоре оппозиционеры достигли главной студии. Георгий решительно толкнул дверь и вошел внутрь. Все находившиеся там повернулись к нему.
– Какого черта?! – воскликнул один из мужчин, видимо, руководитель передачи. – Кто вы такие и что вам надо?
– Мы представители грузинской демократии. Нам нужно обратиться к народу Грузии, – ответил Георгий.
– Какой еще демократии? – похоже, этот человек даже не сообразил, какую глупость сейчас сморозил.
– Той самой, которая борется за равные права всех грузин, в том числе и вас, – зло выпалил Георгий, двигаясь прямо на него.
– У нас сейчас съемки. Вы разве не можете подождать? – уже неуверенно возразил руководитель передачи, несколько смущенный тоном и напором Георгия.
– Ваши съемки подождут. Сейчас решается судьба Грузии – быть ей демократической или же скатиться в тиранию. Мы должны рассказать народу правду о том, что творит режим Саакашвили! – крикнул Георгий.
В помещение входили другие оппозиционеры, они отодвигали работников канала от аппаратуры, и вскоре все помещение оказалось под их контролем.
– Вы не имеете права… Это незаконно! – почти выкрикнул руководитель передачи, как бы цепляясь за последнюю соломинку.
– Мы не хотели насилия, но Саакашвили не оставил нам иного выбора, – сурово отрезал Георгий.
Когда все работники канала были вытеснены из студии, он повернулся к Лео, рядом с которым стоял Ваха, держа в руке диск с материалами о последних событиях в Тбилиси.
– Сколько вам потребуется времени, чтобы выйти в эфир?
– Я думаю, минут десять, – ответил Лео.
– Хорошо. Полагаю, у нас есть это время.
Грузия, Тбилиси,
9 ноября 2007 года
Берг почувствовал, что машина остановилась.
– Какого черта мы встали? – раздраженно спросил он. – Нам нужно спешить, если мы хотим успеть к зданию телеканала вовремя!
– Сейчас выясню. – Ганидзе спросил о чем-то водителя машины, затем переключился на другой канал и начал с кем-то переговариваться. Наконец он повернулся к Бергу. – Оппозиция перекрыла все ведущие к телецентру улицы, и сейчас везде образовались гигантские пробки. Мы не можем сейчас проехать, – несколько растерянно сказал полковник.
– Черт бы их побрал! – Джонс сильно ударил кулаком по стене фургона. – Похоже, на этот раз они очень серьезно подготовились.
Берг вывел на один из мониторов изображение с камеры на передней части автомобиля. Вся улица была заполнена стоящими машинами, в которые и уперлись полицейские.
– Да, похоже, мы их недооценили, – невесело произнес он. – Мы можем как-то объехать их? – спросил он Ганидзе.
– Мы сейчас выясняем этот вопрос, – ответил тот. – Но, судя по сообщениям, мы вряд ли попадем к телецентру в ближайшее время.
– А что со второй машиной? – спросил Элисон.
