Какой-то необъяснимый ужас возник сейчас в ее душе. За те несколько секунд, пока самолет падал, она успела представить, что может потерять своего Ванечку. Схватив руки ребенка, она прижала его к себе и не отпускала даже тогда, когда самолет выровнялся и продолжил полет как ни в чем не бывало. И хотя стюардесса сказала, что это была всего лишь воздушная яма, беспокойство почему-то не покидало ее душу.
– Скажите, пожалуйста, в аэропорту Владикавказа нам обеспечат все условия для пребывания там до утра? – услышала Оксана мужской голос рядом. Повернувшись, она увидела, что ее сосед, молодой парень, обращался к стюардессе. Этот вопрос тоже интересовал Оксану.
– Конечно же. Когда мы приземлимся во Владикавказе, нас будут встречать. Уже сейчас идет подготовка к нашей вынужденной посадке, – стала объяснять стюардесса. – Это правило для всех аэропортов.
«Отлично», – подумал Никита, понимая, что оставшейся у него наличности едва ли хватит, чтобы доехать домой завтра утром.
Не успел он поблагодарить стюардессу за полезную информацию, как вдруг недавний кошмар с падением самолета снова повторился. Вначале лайнер завалился набок, и в таком положении они летели несколько минут. Потом принял горизонтальное положение, но вскоре стал «клевать» вперед. Сидевшая рядом с Никитой молодая девушка с ребенком перепуганными глазами смотрела вокруг, не понимая, что происходит. Она находилась в неудобной позе, так как держала ребенка, и при наклоне не могла ни за что схватиться. Одной рукой вцепившись в подлокотник, Никита помог ей выровняться на кресле. И тут случилось то, что называется «болтанкой». Самолет начало трясти мелкой дрожью, и в это же время он стал слегка подпрыгивать. В этот момент в салоне наступила гробовая тишина. Все закончилось, впрочем, так же неожиданно, как и началось. Самолет прекратил подпрыгивать и снова полетел ровно. Но только этот спокойный полет уже никого не успокаивал...
– Еще одна воздушная яма, – громко сказала стюардесса и даже попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось. На ее лице появилась гримаса, будто она собиралась расплакаться.
Ее губы слегка подрагивали, а руки откровенно тряслись. Когда она упомянула про воздушную яму, многие посмотрели на нее как на сумасшедшую. Теперь всем становилось понятно, что они находятся между жизнью и смертью.
Осмотревшись вокруг, Иван увидел, что многие пассажиры на грани нервного срыва, готовы в любую минуту сорваться с места, открыть дверь или попытаться пройти в кабину пилотов. Все это он прочитал по их лицам, на которых отразился отпечаток ужаса и отчаяния. Тем временем самолет продолжал лететь ровно, не наклоняясь и не трясясь, и напряжение в салоне стало постепенно спадать. Попав в неловкую ситуацию, молоденькая стюардесса поспешила покинуть салон, и через некоторое время вместо нее в дверях появилась другая, более спокойная девушка в синей форме. Широко улыбаясь, она зашла в салон, толкая перед собой блестящую тележку с разными напитками и фруктами.
– Уважаемые пассажиры, – обратила она на себя внимание всех. – Компания Нальчикских авиалиний приносит вам свои извинения за небольшие неудобства в связи с тем, что нам придется садиться в аэропорту города Владикавказа, и просит вас не беспокоиться. Полет проходит нормально. Через час мы будем на месте, – сказала она так уверенно, как будто несколько минут назад самолет не падал вниз. – А теперь прошу вас угощаться напитками и фруктами за счет компании, – и она медленно покатила впереди себя тележку, предлагая всем воспользоваться нехитрым ассортиментом. Многие отказывались, находясь еще под впечатлением недавнего события, но большинство пассажиров потянулись за расставленными на тележке бокалами и бутылками.
Когда стюардесса остановилась возле Ивана, он взял себе маленькую бутылку минералки и, поблагодарив улыбающуюся девушку, стал не спеша наслаждаться холодным напитком, так как у него, как и у многих других, пересохло во рту от пережитого волнения...
* * *
И если пассажиры могли только предполагать, что же на самом деле происходит с самолетом, то командир пытался всеми силами вернуть управление самолетом, переживая за жизнь каждого, кто находился за его спиной.
– Усилить давление в правый отсек! – скомандовал он, поворачивая штурвал.
– Я пытаюсь, но пока ничего не получается, – отвечал Виктор.
– Надо открыть закрылки, чтобы создать сопротивление, – сказал Михаил своему помощнику, стараясь выровнять наклонившийся самолет.
Сомнений не было: плохое топливо подавалось в левый отсек с перебоями, из-за чего самолет то и дело давал крен и терял управление. После того как командиру все же удалось «поймать линию горизонта», он решил подняться еще выше. Там воздух был более разреженным, а это давало возможность нормальной работы двигателей. Конечно, появлялась опасность обледенения фюзеляжа, так как в летний период никто не обрабатывал самолет специальной жидкостью, но Михаил все же надеялся, что ему удастся дотянуть до аэродрома.
– Продолжай следить за работой двигателей и всех систем, управление я беру на себя, – распорядился он, повернувшись к Виктору.
Тот только кивнул в ответ на слова командира. Все его внимание сейчас было приковано к приборному щитку. Он старался не выдавать своего волнения, повторяя про себя одни и те же слова: «У нас все получится».
Когда залпы ливня бьют в лобовое стекло и приборная доска трясется так, что едва разбираешь показания приборов, когда броски, провалы и крены исправляешь вместе с командиром, наступает момент, когда можешь пожалеть, что вообще пошел работать в авиацию. Но когда видишь, как командир хладнокровно решает этот кроссворд со скоростями и спокойно делает свое дело, то проникаешься уверенностью, что болтанка – болтанкой, ливень – ливнем, а командир-то на своем месте... А мы чем хуже? И каждый в меру своих сил старается поддержать спокойную обстановку. Но после того как они второй раз не справились с управлением, пусть даже и на короткое время, у него в душе зародился страх. Нет, Виктор не был трусом, просто не был готов к тому, чтобы умереть таким молодым. В его голове почему-то стали всплывать картины аварий, которые он успел увидеть за короткий срок работы в авиации.
Когда он проходил практику в Новочеркасске, однажды на его глазах самолет буквально развалился на части.
Как-то ночью «Ту-154» заходил на посадку в очень сложных условиях: низкая облачность, моросящий дождь со снегом, плохая видимость. Ко времени посадки полоса покрылась большим слоем слякоти, и начальство дало команду на ее очистку. Несколько тепловых машин сушили посадочную полосу. Все это не было согласовано с диспетчером и с пилотами подлетающего самолета. Когда командир запросил у диспетчера разрешение на посадку, ему ответили: «Полоса свободна».
Капитан корабля увидел машины прямо перед собой и ничего не успел сделать. Самолет весом восемьдесят тонн на скорости двести шестьдесят километров в час приземлился на колонну автомобилей.
Как потом Виктор узнал, в этой катастрофе уцелел только экипаж. Оторвавшаяся кабина долго кувыркалась по бетону, а когда остановилась и пилоты, отстегнув ремни, смогли выбраться из нее, позади себя они увидели то, чего не дай бог никому увидеть...
