Все эти вопросы вихрем пронеслись в голове российского спецназовца.
Шедший позади Владимира Хосе осторожно опустил руку на плечо напарника. Локис обернулся. Лицо испанца словно окаменело. Губы сомкнулись в единую тонкую линию, на скулах явственно обозначились желваки, глаза настороженно сузились. Без сомнения, Хосе посетили те же мысли, что и Владимира. Но он сумел взять себя в руки раньше. Жестом предложил Локису двигаться дальше по направлению к левому крылу здания. Владимир согласно кивнул. И в то же мгновение грохнул еще один одиночный выстрел. В районе второго этажа послышались быстрые шаги. Хосе весь превратился в слух.
Они уже миновали три комнаты, расположенные по разные стороны общего коридора, и теперь стояли на фоне четвертой. Из-за закрытой двери прозвучало гортанное ругательство на фарси. В маленькой комнате, которую Альварес охарактеризовал как спальню для девочек, кто-то находился. Кто-то из террористов… Локис машинально шагнул к двери, еще не до конца осознавая мотивов своего поступка. Хосе живо перехватил его за руку и молча приложил к губам указательный палец. Покачал головой. Дескать, соваться сюда еще не время. Он знает, что делает. Им обоим лучше всего следовать изначально намеченному плану. Вне зависимости от каких-либо форс-мажорных обстоятельств.
Локис мгновение поколебался, но затем вынужден был признать правоту напарника. Хосе вновь указал рукой в сторону левого крыла.
Никакие звуки больше не нарушали тишины здания. Что бы ни произошло внизу, к настоящему моменту инцидент, видимо, был исчерпан. Стиснув зубы, Локис пошел вперед. Испанский наемник по-прежнему прикрывал его спину.
Через минуту они достигли холла и повернули налево. Небольшой коридор заканчивался низенькой деревянной дверью, выполненной под старину. Комната воспитателей. Помещение со слуховым окном. И, по словам Альвареса, там внутри должен быть человек. Противник, подлежащий нейтрализации. Бесшумной нейтрализации – и к тому же с условием того, чтобы этот противник остался в живых.
Мягко переступая с ноги на ногу, Локис первым приблизился к двери. Прислушался. В комнате воспитателей царила мертвая тишина. Владимир вопросительно взглянул на Хосе. Тот твердо и неумолимо кивнул, что означало: «Да, я уверен».
Локис встал справа от двери и изготовился, подняв руку с ножом на уровень плеча. Альварес занял позицию с левой стороны. Его пальцы в черной перчатке легли на золоченую ручку. Испанец бесшумно повернул ее вокруг часовой оси, а затем резким толчком распахнул дверь.
Считаных долей секунды хватило Владимиру на то, чтобы оценить ситуацию и понять, насколько оказался прав в своих предположениях Хосе.
Человек, одетый во все черное и опоясанный двумя рядами динамита, стоял возле дальнего стола, опершись одной рукой о поверхность. Слуховое окно над его головой было приоткрыто, и в образовавшуюся щель мужчина пускал густые струи дыма. В комнате отчетливо чувствовался запах марихуаны.
На звук отворяемой двери человек в черном обернулся, и в ту же секунду Локис прицельно метнул нож. Метнул таким образом, чтобы не убить, а вывести противника из строя. Нож, совершив в воздухе стремительный кульбит, ударил иранца рукояткой под кадык, лишая возможности вскрикнуть. Владимир кувырнулся головой вперед и бросился террористу под ноги в тот момент, когда иранец инстинктивно потянулся рукой к лежащему на столе автомату. Молниеносная подсечка, удар в солнечное сплетение, захват падающего неприятеля – и большой палец спецназовца глубоко погрузился иранцу в шею под основание черепа. Противник обмяк, глаза его закатились. Локис плавно опустил тело на пол. Никакого лишнего шума. Все четко, грамотно и профессионально. Боец остался доволен собственными действиями.
Хосе вошел в помещение и закрыл за собой дверь.
– Порядок. С одним справились, – он выудил из рюкзака веревку и бросил ее Локису. – Привяжи его к стулу. Сдается мне, нам еще придется немного потолковать с этим вшивым сыном Аллаха.
Пока Владимир молча связывал террориста, Альварес прошел к столу. Молодой человек только сейчас обратил внимание на три составленных в ряд монитора. Хосе указал на них пальцем.
– Вот об этом я и говорил, когда имел в виду, что здесь обязательно должен находиться кто-то из их людей. Это виды с трех камер наблюдения. Одна расположена на лестнице между третьим и вторым этажом, другая между вторым и третьим, а последняя выдает картинку на входе в приют Marнa del Amparo. Воспитатели пользуются ими только по ночам. Чтобы никто из ребят не гонялся с этажа на этаж и чтобы увидеть и впустить любого ночного визитера. Справа – кнопка, открывающая входную дверь, – Альварес навис над столом, упершись в него двумя кулаками. – Здесь же кнопка, позволяющая дать освещение над входом.
– Нам это, я так понимаю, ничего не дает? – уточнил Владимир, завершив свои манипуляции с телом находящегося в бессознательном состоянии террориста и тоже приближаясь к столу.
– Абсолютно ничего, – согласился Хосе. – Никаких других камер ни внутри, ни снаружи больше нет. Однако на всякий случай эти три мы тоже выведем из строя.
Он склонился над клавиатурой перед центральным монитором и быстро набрал нужную комбинацию букв и цифр. Каждый из мониторов дважды мигнул и погас один за другим.
– На память я никогда не жаловался, – усмехнулся Альварес. – А сеньора Диас за все эти годы так и не удосужилась изменить код. Впрочем, ей это было не нужно, – испанец взглянул на часы. – Так… Ползем дальше, напарник. Еще в коридоре я хотел тебе сказать… Судя по тому, откуда мы слышали выстрелы, заложников собрали на первом этаже, в общей столовой. Это самое большое помещение в здании. Однако сразу спуститься вниз и вступить в решающую схватку с неприятелем мы не можем. Сначала требуется зачистить хвосты. Поэтапно. Третий этаж, второй – и только затем первый. Догадываешься, почему?
– Сообразил, – мрачно отозвался Локис. – Из-за того, что в здании может быть полно вот таких же нашпигованных взрывчаткой личностей.
– Точно, – кивнул Альварес. – Ты, кстати, разминировал нашего друга?
– Само собой.
– Вот и других придется разминировать. Как минимум одного мы засекли в спальне для девочек, пока шли по коридору. Там окно на северную сторону здания. Это его наблюдательный пункт.
– У нас слишком мало времени, – напомнил Локис. – Десять минут, Хосе. Десять минут из отпущенного террористами часа.
Испанец пожал плечами.
– Будем надеяться на то, что Морильо сумеет оттянуть срок. А что нам еще остается делать?
– Ты прав. Только я не могу понять, чего мы ждем сейчас? – Локисом владело самое настоящее нетерпение. – Почему не выдвигаемся?
Хосе нахмурился.
– Я мыслю так, – сказал он после небольшой паузы. – Если мы сможем узнать, где и кто из террористов занимает позицию в здании, это значительно упростит нашу задачу. И по времени, и вообще…
– Каким же образом мы это узнаем?
