– Рано, товарищ кавторанг. – Денис посмотрел на пустующий стол.
– Поручик, ты мне определенность давай. Поди, с Диденко вчера после кросса засели вечером и месячную выручку кафешке сделали… Вы не морские, а пивные дьяволы!
– Так заранее договаривались, – оправдывался Денис, – я ж не очень по этому делу, у нас Дед больше.
– Да, тебе бы выпотрошить кого.
«Откуда Кэп знает про сон и кишки ската?! Да ну, фигня, не может он… Коперфильд!»
Иногда Поручику казалось, что командир может видеть его мысли. Мало того что у Татаринова мозг шахматиста, так еще экстрасенсизмом попахивает.
«Нет, ошибка, отставить. Одеколон. Точно. Может, не будет физо? Зачем себя поливать парфюмерией, если собираешься потеть?»
– Много выпили-то вчера? – чересчур заботливо поинтересовался командир.
Спортзал – это для неженок. Маты расстелены, татами упругие, груши чистенькие… Камешки на побережье – самое то для морского пехотинца. Не облепил кости мускулами – будет больно.
Отряд «Кракен» в полном составе – вместе с командиром семь упругих тел – выстроился на побережье в одну шеренгу. Начальник вышел перед подчиненными, стянул с себя тельник и порадовал сослуживцев крепким жилистым торсом и двумя заросшими отверстиями от пуль в районе правого легкого.
Начали строго, даже сурово. Пять километров по проминающим подошвы ботинок камням, вдоль прибоя. Теперь продолжат. Чутье не обмануло Поручика. Предстояли спарринги, «мордобитье». Своих лупить ему не хотелось. И где-то глубоко внутри тлел никчемный уголек надежды, что и его сослуживцам не доставляло удовольствия мутузить коллег по цеху. Или доставляло?
Благодаря приказу случился совсем, с точки зрения Дениса, необязательный рукопашный бой. Вот она служба: вчера вы с товарищем пиво пьете, а сегодня будьте любезны чистить ему морду…
Кэп предпочел организовать пару из старшего мичмана Диденко и Голицына именно в педагогических целях. Поручик надеялся, что от такого коварного хода у кавторанга случится кровоизлияние в его совершенный мозг.
Двухметровый мичман Малыш ткнул кулаком коллегу по специализации, минно-подрывному делу, старшего лейтенанта Бертолета и тут же получил шутливый тумак в ответ.
– Дед минуту не простоит. – Мичман с грустью провожал взглядом выходящего из строя Диденко.
– Без вариантов, – согласно кивал головой Бертолет.
Денис вразвалочку встал напротив ветерана и виновато смотрел на него. Завестись он просто не мог.
– Начали! – безжалостно скомандовал Татаринов.
Дед сплюнул, высморкался и с шутливым криком: «За баб и водку!» – бросился на Голицына.
– Отставить смех! – одернул Татаринов, и бойцы на полном серьезе занялись привычным для них делом. Хорошо и грамотно убивает врагов тот, кто много тренируется.
Старший лейтенант сделал из себя годами упорных тренировок и фанатизма – в спецназе без фанатизма нельзя – настоящую «машину смерти», способную сеять ужас и разрушения. Прокачанный, жилистый, выносливый, как смазанный трос, способный плыть и бежать без остановки, тащить на себе свой собственный вес, уподобившись муравью, несколько километров. Стокилограммовая, без единой жиринки, конструкция была вылеплена из длинненького тонкокостного сутулого в свою четырнадцатилетнюю бытность скелетика.
Голицын знал свое тело. Знал, как лучше бить кулаком, чтобы не травмировать кистевой сустав. Знал, что не стоит тянуть ноги в шпагатах, потому как резкости не хватает. Знал, что может выманить соперника, вытерпеть несколько ударов, выставляя бесконечные блоки, ради того чтобы сократить дистанцию, уйти немного в сторону, поддернуть, прихватить, зайти сзади и, сдавив шею, насладиться победой, почувствовав похлопывание по окаменевшей в захвате руке.
Как ни странно, он не был выдающимся специалистом по рукопашному бою, как тот же Дед, – вот если с ножами – другое дело, или пострелять из чего хотите, хоть из дуэльных пистолетов восемнадцатого века, тут без вариантов; но с голыми руками против Диденко… Э-э-э-х.
– О, е! – обронил Голицын, отступая.
Дед отсушил плечо так, будто у него на руке был кастет. Голицын пригляделся. Нет. Без металла, рука металл.
«Сука, не шутит ни хрена. Ладно. Включим ноги».
Превозмогая боль и забыв про пиво, Поручик приступил к активным ответным действиям.
В боксе бьют руками, в тэквондо ногами, а в спецназе – всем вместе и одновременно; вот почему никто не может победить элитных бойцов. Взлетай, и со всех сторон залпом «пли!» по туше врага. Ну и что, что гравитация… Забудь. Нет ее!
Малыш, самый длинный в группе, грустил, глядя на живую стену из стремительно носящихся в воздухе конечностей, мелькавших настолько быстро, что казалось, между бойцами действительно находится некая живая материя. «Лучше сразу под поезд. Зачем же затягивать? Убьются ведь».
Связист Марконя аж высунул от любопытства язык и утратил признаки взрослости. Лицо его разгладилось, морщинки исчезли, глаза горели интересом. Где еще увидишь бой настоящих гладиаторов?
Дед отпрыгнул. Удар по бедру едва не подкосил его. Голицын подлетел к ошарашенному противнику и обозначил удар в открывшееся на мгновение горло.
– Стоп! – рявкнул Татаринов. – Встать в строй.
Раздались дружные аплодисменты.
– Пардон, – виноватым тоном прошептал бывшему сопернику Голицын. За что получил дежурное «пошел в жопу» от начавшего хромать Деда.
Балтийское море ни волной, ни ветром не выказало ни разочарования, ни восторга от разразившегося на его берегу маленького турнира. А меж тем сам отряд «Кракен» благодаря спаррингам обогатился силой воли, пропитался ощущением настоящего боя, но стал беднее на два зуба, удаленных капитан-лейтенантом Марконей у старшего лейтенанта Бертолета путем выбивания оных из нижней челюсти без использования какого-либо специфического инструмента. Кулак – вот в чем сокрыта дикая мощь природы, вот символ эпохи царствования человека на планете Земля…
Стоматолог озадаченно разглядывал место, где недавно сидели два коренных. Клацнув откладываемым в сторону невидимым инструментом, обнадежил:
– Поставим протезы. Но придется вам ко мне походить, товарищ старший лейтенант.
Бертолет поднялся, подошел к зеркалу и стал разглядывать синее-синее лицо.
– Раз надо, значит, надо.
Выйдя из кабинета «дохтура», подрывник увидел сидевшего на стуле с виноватым видом Марконю и Кэпа. Капитан-лейтенант встал, не зная, что он должен говорить в такой ситуации.
По коридору медсанчасти хромал сердитый Дед, которого заботливо сопровождали Голицын и Малыш.
– Как нога? Берцовая кость цела? – нечетко произнося гласные и согласные, заботливо промычал разбитым ртом Бертолет, встречая Диденко.
Солидарность побежденных. Им досталось сегодня больше остальных. Но завтра карты лягут по-другому. Непременно.
