– Нет! Второй заход!
– Быстрее, быстрее, клуши!
Бертолет осторожно открыл дверь и увидел длинную темную комнату. Стеллажи с наваленными продуктами не представляли интереса до тех пор, пока он не включил свет. Аккуратные пачки белого порошка под завязку заполняли кладовую. Стало ясно, почему дом не жалеют, прут напролом.
Он поднялся наверх.
– Командир, в подвале наркоты – на два Шанхая хватит. Али-Бабу свои же завалили. Я так и не понял, специально или нет.
– Даст мне кто-нибудь патронов или нет?! Пистолет уже пуст! – продолжал жаловаться Марконя.
Над домом снова пронесся бешеный самолет. На этот раз от него отделился объект размером со спичечный коробок, и тут же над посылкой раскрылся белый купол парашюта. Штуковина начала стремительно приближаться к месту боя, увеличиваясь в размерах.
«Посторонился бы. Прибьет ведь», – правильно подумал мичман Малыш, делая шаг в сторону. Подарочек пробил крышу в пяти метрах от него и замер на полу третьего этажа.
Грохот не на шутку перепугал Голицына и Диденко. Последний орал:
– Что там за… – понятно, какое слово, – наверху?! Малыш, ты живой?
– Оружие и боеприпасы на третьем этаже, – доложил мичман, прыгая с крыши в пролом.
– Марконя, быстро за добавкой, – с оптимизмом в голосе приказал Татаринов.
– О, там одна штука такая есть… – начал рассказывать остальным Диденко.
– Там много всяких штук, – так же оптимистично соглашался Голицын, поднимаясь на этаж выше.
Татаринов меж тем нашел Бертолета. Боевики немного поубавили пыл, но гарантий в том, что они успокоятся, не было никаких.
– Полно наркоты?
– Да.
– Искали оружие – нашли наркотики… Одно другому не мешает. Герда, ты как?
– О’кей.
– Кисловат твой «о’кей»… Но ты не дрейфь, баба.
– Вот он, я вам говорил… – Диденко открыл запорное устройство на контейнере и вытащил на свет «РГ-6» – шесть подствольных гранатометов, соединенных по револьверному принципу в единый комплекс.
– Варвар, – дал свою оценку Малыш, доставая пулемет АЕК-999, улучшенный вариант «ПКМ».
– Так, что тут у нас? – Голицын, не мешкая – враг на пороге, – с удовольствием нацепил на себя бронежилет, пусть и тяжелый, зато хрен пробьешь. Проверил заранее подготовленную раскладку на нем, все ли на месте, тут же перезарядил «Винторез» и почувствовал себя намного веселее.
– Я вниз, – сообщил Диденко, забирая с собой дополнительно несколько магазинов для нуждающихся Татаринова и Бертолета.
Наверх влетел Марконя. Глядя на него, можно было подумать, что человек не пил двое суток. Он залез в контейнер с таким же азартом, как садится на иглу наркоман во время ломки. Получив долгожданную подпитку боеприпасами, даже стал на человека похож – на две секунды…
В другой половине контейнера лежали две надувные лодки с небольшими моторами. Осталось только до воды добраться.
Боевики опомнились и начали вторую атаку. Теперь никто не бежал. Спецназовцев обстреливали и забрасывали гранатами. Лицо Диденко сморщилось и стало похоже на стариковское, когда он, стоя в оконном проеме второго этажа, открыл огонь по превосходящим силам прятавшегося за стволами пальм противника.
Казалось, бомбила невидимая глазу авиация. За шесть секунд в шесть соток земли были впаханы несколько человеческих тел.
В перестрелке наступила пауза. Спецназовцы думали: отстанут или нет? А боевики: все или еще есть?
Успевший к тому времени пополнить боекомплект Татаринов запричитал:
– Малыш, где ты лазишь с пулеметом? Шугани их от ворот!
С крыши заработал АЕК, свалив одного удирающего прочь и обездвижив еще двоих на дальних подступах.
– Кэп, чем за яхту будем рассчитываться? – напомнил Голицын.
Татаринов не мальчик, намек понял. Приказ офицеру нужен, чтобы действовать, а не самовольничать.
– Идите с Дедом в погреб, наберите несколько кило и подносите к выходу, что ведет на пляж. Бертолет, тащи раненую. Остальные, стаскиваем лодки вниз. Уходим отсюда.
Глава 6
Захват
Мужчины пили водку. Закусывали и пили дальше. Две бутылки стояли на полу пустыми, ожидая третью. Лица были красны, глаза блестели, жесты стали плавными и неуверенными.
Шел третий час ночи по местному времени. И у каждого была своя правда в тот тяжелый для организма час.
Татаринов выдохся и физически и морально, но, похоже, побеждал, потому что его противник периодически начинал клевать головой, как сонная курица. К неудовольствию Кэпа, Пыжов все время останавливал свой нос у тарелки с салатом, просыпался и продолжал бой. Вращающаяся черная воронка дурмана никак не могла засосать его. Хренов флотоводец сопротивлялся из последних сил, потому что шла не пьянка, а натуральный морской бой.
– Б4!
– Мимо, – довольно хмынул Татаринов, ставя точку на половинке поля, отображающего выстрелы противника.
– Почему все время мимо? – искренне удивился капитан первого ранга и посмотрел на тот листок, где стояли вражеские корабли. Да-да, он видел, где находится четырехклеточный линкор противника, но попасть в него не мог. Координаты не считывались. Пришлось за промах пить стопку.
Шла решающая третья партия непримиримого противостояния. Это не просто посиделки, это удар по печени того, кого не можешь терпеть, того, кто представляется отстоем, который гнать надо из Вооруженных сил за неумение, за непрофессионализм, за отсутствие офицерской чести.
Татаринов озабоченно посмотрел под стол, потом на часы. Четыре бутылки и пятый час утра. Вот это, господа, экстрим.
– А8, – огрызнулся Кэп, но ответа он так и не услышал, потому что утомленный боем организм отказал своему хозяину, и тот уснул мордой об стол…
Наступило утро следующего дня. Старшие офицеры спали в каюте капитана в обнимку. Лежа на крохотном кусочке пола, они могли позволить себе вытянуться в рост, но вот вертеться на нем было уже проблематично.
Татаринов встал первый. С третьей попытки он вошел в гальюн, где мог оценить собственное состояние. Горечь поражения усиливалась гематомой на скуле – дрались они, что ли? – и острым желанием осушить пару литров чистой воды. Небритая мятая рожа пренебрежительно пялилась на него из потустороннего мира.
Отвалившись от зеркала, он посмотрел на циферблат. Выходило, спал всего два часа.
Отдохнувшая команда, протрезвевший командир и прооперированная Герда расположились в одном из кубриков и стали держать совет. Ранения у снайперши оказались не столь опасными, чтобы голосить на весь мир и просить натовцев забрать своего. Все необходимое местный док сделал за пару часов, и теперь оставалось только дать времени залечить отметины от опасной работы. Сама пострадавшая не спешила вернуться домой, что вызывало и уважение, и показушное непонимание. Русская команда, будучи давно отлаженным механизмом, стремилась избавиться от балласта, каким бы профессиональным он ни был.
