– Почему нельзя? Нормальные бытовые условия, к которым нас со времен царя Гороха приучают. Делаем музычку погромче и ждем конца…
– Так нельзя, – повторил Константин. – Самоубийство, как его ни обставляй, все равно самоубийством останется. Грех.
– Грех? А зрения меня лишить – не грех?
– Испытания, – заговорил Константин, страдая от собственной фальшивой приторности, – посылаются нам свыше, чтобы…
Речь не задалась.
– Пошел ты на луг со своими проповедями, – отмахнулся Вадик. – Тоже мне, святой выискался.
– Не святой, – потупился Константин.
– А коли так, то давай прощаться. Когда уходить будешь, не буди. Я спать завалюсь, чтобы ты душеспасительных бесед проводить со мной не вздумал.
Задержав протянутую ладонь в своей пятерне, Рощин попросил:
– Не отчаивайся, ладно? Хочешь, я дождусь, когда тебя выпишут? Вместе водочки попьем, поговорим по душам…
– Э, нет, – помотал головой Вадик. – На чужой каравай рот не разевай. – Он сердито вырвал руку и отвернулся. – Получил баксы и катись. Перо тебе в зад и попутного ветра, синяя птица.
Странное дело, но грубоватое напутствие растрогало Константина чуть ли не до слез. В чем-то слепой Вадик оказался намного сильнее многих физически крепких мужчин. Все дело было в решимости и воле. Уходя из больницы, Рощин навсегда запомнил этот урок. Это здорово помогло ему в будущем, когда он постепенно подбирался к братьям Мотылям. И, кажется, подобрался. Вплотную. Так, что осталось вцепиться мертвой хваткой в глотку первого из них…
Глава 8. От любви до ненависти
– Сядь, – предложил Мотыль. – Разговор серьезный будет. Выпить чего-нибудь желаешь?
Поколебавшись, Константин попросил:
– Воды, если можно. Похолоднее.
– С бодуна, что ли?
– Я не употребляю.
– Чего так? Запойный?
– С этим у меня все в порядке, – сказал Константин.
– Все так говорят. – Нажав пальцем, смахивающим на волосатую сардельку, на кнопку селектора, Александр Викторович распорядился: – Карина, пусть подадут воды и чашку кофе.
– В приемной Андрей Алексеевич дожидается, – прочирикала невидимая секретарша. – Из налоговой.
– Пусть дожидается. – Мотыль отпустил кнопку и обратился к телохранителю: – Свободен, Карась. Покарауль за дверью.
«Мотыль, Карась… – подумал Константин. – Какие-то они все тут пресноводные подобрались».
– Но, Александр Викторович… – возразил было Карась.
– Пошел вон! – рявкнул Мотыль. – Я что, по два раза должен повторять?
На этот раз телохранитель не побледнел, а побагровел, только кончик носа и подбородок остались белыми. «Меняет цвет, как хамелеон, – посочувствовал бедняге Константин. – Видать, сердечно-сосудистая система не в порядке».
Делая преувеличенно широкие шаги, телохранитель пересек кабинет, распахнул дверь и едва не столкнулся с секретаршей, держащей поднос с напитками. Окончательно смешавшись, он пулей вылетел в приемную.
Пока пришедшая ему на смену Карина наливала воду и ставила чашку перед боссом, Константин разглядывал свои ногти, чтобы не пялиться на чужие ноги. Наблюдавший за ним Мотыль саркастически хмыкнул:
– Прямо святоша.
Бросив на потупившегося Константина любопытный взгляд из-под накладных ресниц, Карина направилась к выходу. Ноги на высоких каблуках она переставляла, как манекенщица на подиуме, а задом виляла сильнее, чем уличная проститутка.
– Ей целых полгода походку ставили, – похвастался Мотыль. – Ну и прочим штучкам-дрючкам обучали. Секретарша высшего разряда. Хотел бы себе такую?
– Зачем? – буркнул Константин. – Чтобы она из меня бабло, как пылесос, тянула?
– С пылесосом ты ее правильно сравнил. – Мотыль подмигнул. – Но Карина из меня не только деньги сосет.
– Меня это мало интересует.
– Хм. Впервые вижу мужика, которого эта тема не интересует… Слушай, Зорин, а может, ты…
Поднесший стакан к губам Константин посмотрел на Александра Викторовича Мотыля поверх стеклянной кромки. Вероятно, было в его взгляде нечто такое, что заставило хозяина кабинета прикусить язык. Свое предположение он так и не закончил. Поболтал серебряной ложечкой в чашке и принялся смаковать кофе.
Опорожнив стакан, Константин поставил его на стол, принял расслабленную позу и напомнил:
– Вы собирались что-то мне предложить, Александр Викторович.
– Если я тебя найму, – процедил Мотыль, – то заруби на носу раз и навсегда: не открывай рта, пока тебя об этом не попросят.
– А если экстренная необходимость? Снайпер, там, на крыше или растяжка в подъезде…
– Типун тебе на язык! – Мотыль вздрогнул и сердито отставил чашку. Уголки его рта были перепачканы коричневым, придавая его облику что-то непристойное. Облизнувшись, он уставился на Константина. – Поменьше умничай, Зорин. Ты здесь никто, и звать тебя никак, понял? Чересчур умные и болтливые мне не нужны.
Константин понял, что перегнул палку.
– Виноват, – по-военному произнес он, садясь прямо.
– Так-то лучше, – одобрительно кивнул Мотыль. – А теперь к делу. Штука в месяц тебя устроит?
– Баксов?
– Ну не тугриков же.
– В принципе устроит, – согласился Константин, – но лучше бы две.
– Полторы, – отрезал Мотыль. – И больше не торгуйся, ничем хорошим это для тебя не закончится.
– Договорились, Александр Викторович. Когда приступать?
– К чему ты приступать собрался?
– Ну, к выполнению своих обязанностей.
– А обязанности у тебя какие?
Поставленный в тупик, Константин мысленно выругал себя за нетерпеливость. Получилось, что сам поставил себя в дурацкое положение. Нужно было помалкивать и ждать, что именно предложит ему Александр Викторович.
– Обязанности телохранителя? – осторожно предположил Константин.
– С такой физиобразией? – Описав пятерней круг вокруг собственного лица, Мотыль-младший разразился хохотом, но внезапно посерьезнел, навалился жирной грудью на стол и, глядя Константину в глаза, негромко произнес: – Телохранителей у меня и без тебя хватает. Ты мне нужен для другого. Помнишь Людмилу? Ну, Люду Павлюковскую?
– Нет, – покачал головой Константин, настороженно хмурясь.
– А я тебе говорю – помнишь, – настаивал Мотыль. – Павлюковская – это ее девичья фамилия. Теперь она мою носит. Людмила Мотыль. Супруга моя.
«А ведь и верно, – пронеслось в голове Константина. – Его жену Людой зовут. И я действительно был с ней знаком. По магазинам иногда возил, покупки домой заносил. Но почему вдруг Мотыль эту тему затронул? На мелочах ловит? Думает, проговорюсь случайно?»
