Закончив тягать ящики, парни отдышались, напились газировки, сполоснули руки и стали прощаться. Один сел в микроавтобус и укатил. Второй затворил за ним ворота, достал мобильник и прижал его к уху как раз под окном, возле которого притаился Константин.
– Добрый вечер, Сергей Викторович, – сказал он. – Товар на месте… Ага… Ага… Хорошо, Сергей Викторович… До свидания, Сергей Викторович.
Он тут же перезвонил по другому номеру, и на этот раз его голос звучал несколько иначе. Тон изменился от заискивающего до просто подобострастного.
«Паше звонит», – предположил Константин и не ошибся.
– Алло, Паша, это Артамон говорит, – зачастил парень. – Слушай, тут вот какое дело. Мы с Юнкером товар выгрузили, но у него времени в обрез, сам знаешь. Короче, укатил он, я один остался. Еще хотя бы троих нужно, чтобы груз внутрь занести. Ящики тяжеленные, зараза.
Примерно полминуты Артамон почтительно слушал, что втолковывает ему по телефону Паша. Потом робко попытался возражать.
– Но, Паша… Ты ведь можешь охранникам приказать… Все равно они сейчас ничем не заняты…
По мере того как Артамон говорил, он словно бы уменьшался в размерах. Константин украдкой наблюдал за ним, пытаясь уловить, о чем идет речь. Насколько он понял, парень просил Пашу прислать на подмогу мордоворотов, обитающих в подвальных помещениях спорткомплекса. Пару раз Константин их видел, и у него сложилось впечатление, что парни эти непростые, что их используют для всевозможных ночных вылазок, наездов, стрелок и разборок. Напрасно наивный Артамон полагал, будто кто-то может заставить эту воинственную братву выполнять обязанности грузчиков.
– Почему это им западло, а мне нет? – запальчиво возразил он и тут же вздрогнул, как будто через трубку его шарахнуло электрическим током.
– Не возникаю я, не возникаю, – забубнил он. – Надо так надо. Да, подежурю. А как насчет отгула? Лады, согласен. Да, Паша. До связи.
Закончив разговор, Артамон приглушенно выругался и сплюнул. Его явно не вдохновляла перспектива караулить таинственные ящики до утра, тем более под открытым небом. Однако делать было нечего. Еще раз выругавшись, Артамон закурил и уселся на ящики, которые ему было велено охранять. А Константин поспешил восвояси, чтобы приготовиться к приходу постоянно опаздывающего напарника.
План, сложившийся в его голове, был прост и надежен. Он намеревался во что бы то ни стало разузнать, что именно привезли и сгрузили у черного входа здания. Потому что, судя по тяжести ящиков, в них хранилось что-то металлическое. И уж явно не слесарные инструменты или запчасти для сельскохозяйственной техники.
Избавившись от запасов воды, Константин достал из-под плинтуса спичечный коробок с истолченными в порошок таблетками флунитразепама. В аптеке бы вам сказали, что это прекрасное седативное, снотворное и противосудорожное средство. В полиции те же самые таблетки назвали бы «выключалками», потому что многие тысячи российских граждан были усыплены и ограблены с помощью этих невинных с виду, но убийственных пилюль. На Западе их окрестили «наркотиком для изнасилования», потому что флунитразепам вызывает устойчивую потерю сознания и провалы в памяти. Его воздействие начинается минут через пятнадцать после приема и продолжается примерно от четырех до шести часов. Как только Константин устроился сторожем, он сразу обзавелся снотворным, чтобы без помех шастать по спортивному комплексу. Свидетели таких прогулок ему были ни к чему. Напарник спит, служба идет.
А вот что касается Артамона, то вырубать его придется отнюдь не с помощью фармацевтических средств. Подумав об этом, Константин слегка нахмурился, но не отменил своего решения. Не он выбирал парню работу, и не он отвечал за его судьбу.
«Кто друг моего врага, тот мой враг», как говаривали древние римляне. А кто-то из великих новейшей истории уточнил: «Если враг не сдается, его уничтожают».
«На войне как на войне», – подумал Константин, нехорошо усмехаясь.
Пока Валера бегал за водой, его порция водки была успешно дополнена новыми компонентами, не входившими в первоначальный рецепт.
– Спасибо, – с чувством произнес Константин, успевший возвратиться на свое место. – Уже лучше.
Он с отвращением заставил себя сделать несколько глотков воды из-под крана.
– И часто с тобой такое? – спросил Валера, глядя на него сверху вниз.
– Жара довела.
Выбор темы был правильный. Валера немедленно оживился.
– Так аномальная же! – воскликнул он, радуясь возможности выразить свое неудовольствие миром. – Говорят, американцы климатическое оружие против нас используют. А у меня из-за их большой политики на даче все повяло и позасыхало на корню. Дождался урожая, спасибочки. – Сделав шутовской поклон, адресованный неизвестно кому, Валера пристроился к шаткому столику, выудил из банки вареную картофелину, откусил половину огурца и взял в руку стакан с водкой. – А тут еще свояченица приперлась. Все утро в сортире сидит, а мне куда прикажешь ходить? На улицу?
– А ты первый унитаз занимай, – посоветовал Константин, вставая.
– И что я на нем буду делать? – Валера аккуратно влил в себя водку и горестно скривился. – Стихи сочинять?
– Кроссворды разгадывай. Японские.
– Так в сортире не видно ни хрена. Лампочка экономная подвешена. Я бы тех, кто их изобрел, просто удавил бы. Во-первых, не экономят они ничего, потому что перегорают, как обычные. Во-вторых, светят еле-еле. В-третьих…
Валера распространялся на самые разнообразные темы еще добрых полчаса, пока у него не начал заплетаться язык. К этому времени у Константина разболелась голова. Если бы напарник не умолк сам, он бы, наверное, заставил его заткнуться силой.
Но обошлось без грубого вмешательства.
– В сон… клонит… – промямлил Валера, зрачки которого норовили съехаться к переносице под отяжелевшими веками. – Водка… паленая попалась… Димедрола, суки, намеша…
Не договорив, он клюнул носом раз, другой, а потом шумно впечатался лбом в стол. Банка полетела на пол, но не разбилась, а покатилась под топчан, теряя на ходу картофелины.
– Эй! – окликнул Константин.
Бессильно свесив руки до пола, Валера повернул голову набок и всхрапнул. К его щеке прилипла яичная скорлупа.
Полюбовавшись им, Рощин взял стакан, водочную бутылку и отправился в туалет. Стакан он сполоснул водой, потом плеснул на донышко чистой водки, а остальное слил в раковину. Когда Валера очухается, он узнает, что выжрал пол-литра и завалился спать. Какая там ему попалась водка, поддельная или настоящая, неважно. А важно то, что если про Валерину пьянку узнает Паша, то он его турнет в два счета, предварительно поменяв задницу и голову местами. Но Константин не станет закладывать напарника. Если, конечно, напарник сам себя не выдаст.
Уже не обращая внимания на спящего Валеру, Рощин поджег газету и подождал, пока она сгорит дотла, вертя ее над металлическим ведром. Затем разделся до трусов, добавил в ведро чуток воды, сунул туда пятерню и принялся разрисовывать себе лицо и голову сажей. Похожий на индейца, вышедшего на тропу войны, он уничтожил улики, прихватил обрезок кабеля, заменяющий сторожам дубинку, и отправился на вылазку.
