Да, это было весьма мудрое решение – продолжать слежку за Константином Зориным. Потому что на поверку оказался он никаким не Зориным, а Рощиным, беглым зэком, получившим срок за тройное убийство. Вокруг его персоны постепенно выстраивалась целая террористическая организация. Входили в нее и офицеры лагеря, откуда был совершен побег, и братья-бизнесмены Мотыли, и еще некоторые личности, для которых в схеме Плюща были оставлены пробелы. Что касается личности самого Константина, то с ним было все ясно. Прирожденный убийца с уродливой психикой. Находясь в заключении, был завербован в террористическую организацию, после чего ему организовали побег. Напарника жестоко убил, собственную внешность изуродовал до неузнаваемости. Находясь в подполье, совершил два дерзких теракта (их еще предстояло подобрать из числа нераскрытых преступлений)…
Рассуждая подобным образом, полковник Плющ пытался определить, насколько убедительно прозвучит его версия для высокого начальства. Для начала получалось неплохо. Главное, чтобы закончилось не хуже. А именно: разгромом террористической группировки и уничтожением ее главаря. После этого, если по ходу дела где-то и обнаружатся нестыковки, то кому захочется обращать на них внимание? Начальнику областного управления ФСБ генерал-майору Лебедянскому? Столичным генералам? Да все они будут только счастливы рапортовать о своих успехах во все более высокие инстанции, пока история не дойдет до самого президента. Ну а тот, стремясь поддержать свой рейтинг, велит средствам информации раструбить об успехах своих подданных, тем самым возвеличивая собственную персону. Почему бы и нет?
Подперев кулаком отяжелевшую от мыслей голову, полковник включил изображение на мониторе. Там беззвучно заплясали языки пламени, жадно пожирающие серебристую иномарку. Видеосъемку полыхающего «Хюндая» нужно будет приобщить к делу. Чем не теракт? А про то, что владельцем машины являлся Александр Викторович Мотыль, никто не узнает. Как и о том, что поджог был совершен скорее из хулиганских побуждений, а не из террористических. Какая разница? Победителей не судят. Победителей награждают и представляют к очередным званиям.
Можете поздравить себя с успехом, новоиспеченный генерал Плющ!
Нет, рановато праздновать победу. Как бы в подтверждение этого мобильник Плюща заиграл мелодию из фильма про чекистов, где, помнится, звучали такие строки: «Чистые руки, горячее сердце, холодная голова». Очень правильные, очень проникновенные слова.
Потирая лоб, который если и был горячим, то моментально покрылся холодной испариной, Плющ бросил в трубку:
– Слушаю.
– Докладывает лейтенант Панин, – послышалось в ответ.
Полковник прикрыл глаза. Ему ужасно не хотелось услышать плохие вести именно в этот момент, когда он мысленно уже чуть ли не гарцевал на белом коне по Красной площади, согреваемый признательным взглядом президента.
– Валяй, лейтенант, – разрешил Плющ.
– Тут у нас целая гора трупов, – начал Панин. – Наш фигурант стравил-таки братьев Мотылей. Состоялась перестрелка с применением автоматов и гранат. На месте боя обнаружена солидная партия оружия и боеприпасов. Мы с Болосовым это все зафиксировали. Правильно?
– Да! – возбужденно воскликнул полковник Плющ. – Очень правильно, молодцы! Трупы сняли?
– Так точно, товарищ полковник.
– Отлично. Потом нужно будет смонтировать отснятый материал. Чтобы все выглядело не хуже, чем в репортажах центральных телеканалов. Мы тут тоже не лыком шиты.
– Не лыком, – подтвердил Панин. – Убитых не менее десяти человек, взорвана машина. Полиция где-то на подходе, но особо не спешит. Мы с Болосовым ведем фигуранта.
Плющ почувствовал, как его грудь прямо-таки распирает от радости. Естественно, он был не прочь подняться по служебной лестнице за счет беглого уголовника, однако это была лишь побочная цель. В первую очередь он стремился поквитаться с тем, кто сломал его семейную жизнь. До недавнего времени у Плюща была жена, которая, несмотря на некоторые недостатки, устраивала его почти во всех отношениях. Теперь он остался один. И виновен в этом не кто иной, как Константин Рощин, он же Зорин.
– Не потеряйте его, ребята, – задушевно пророкотал полковник в трубку. – Иначе не сносить вам головы.
– Не потеряем, – бодро откликнулся Панин, хотя знал, что про головы полковник упомянул не для красного словца. – Следить за этим лохом несложно. Он не дергается совсем.
Плющ взглянул на часы, потом бросил взгляд в окно, за которым притихла ночь.
– Улицы сейчас пустые, – наставительно произнес он, – а потому каждая машина заметна. Рано или поздно обнаружит наш террорист слежку. Вы лучше ему маячок на хвост прилепите, чтобы наверняка.
Панин не раз имел дело с радиомаяками, с помощью которых легко вычислить местонахождение любого объекта, даже движущегося – и не только по земле, а по воздуху или даже под водой. В его распоряжении имелось подобное приспособление, передающее сигнал в диапазоне длинных волн на расстояние до ста километров.
– Сделаем, – пообещал он.
Плющ немного помолчал, прикидывая, как бы покрасивее провернуть операцию.
– А когда террорист сунется за городскую черту, – сказал он, – я подключу малую авиацию, спецназ, и прихлопнем мы его, не рискуя жизнями мирных граждан.
– Это, конечно, правильно, – сказал Панин, – но, с другой стороны, что ему за городом делать?
– Ну не на съемную же квартиру ему возвращаться. Он небось сейчас прикидывает, где бы затаиться, лечь на дно. А когда шумиха уляжется, попытается затеряться в каком-нибудь большом городе. В Москве, скажем. Или в Стамбуле.
– В Стамбуле ему сподручнее, – решил лейтенант Панин, успевший втянуться в игру. – Там к международному терроризму ближе.
– Ну, туда ему не добраться, экстремисту нашему, – успокоил подчиненного полковник Плющ. – Все его дальнейшие коварные планы будут пресечены. В зародыше, ясно? Так что цепляйте маячок, ребята. И по-умному, по-умному. Чтобы этот враг рода человеческого ничего не заподозрил.
– Вас понял, – отрапортовал Панин и обрадовал напарника: – Надоело штаны протирать на водительском сиденье? Ничего, сейчас развеемся.
– Это как? – насторожился Болосов.
– А так…
И Панин заговорил, поглядывая на габаритные огни джипа, алеющие впереди. Болосов, внимательно слушая, кивал. На его лице постепенно расплывалась ухмылка.
Светало, когда, обогнув парк культуры и отдыха, «Хаммер» выехал на щелястую бетонку, проложенную возле металлургического завода, и перешел на первую скорость. Петляя все более кривыми и грязными улочками, Константин углублялся в Пролетарский район. Здесь было все же спокойней, чем в центре. Спокойней и безопасней.
Мотаясь по городу, он думал, куда податься. Перебирая различные варианты, вспомнил Стамбул, где побывал однажды сразу после армии. Это был его первый и до настоящего времени единственный визит в мусульманскую страну. Рощина поразило большое количество мечетей, гнусавое пение стамбульских муэдзинов, многолюдье, многоцветье, шум, гам, тарарам. Его заинтриговали глазастые турчанки в платках, и он до сих пор помнил вкус печеной кукурузы и жареных каштанов.
