«Идиотка, зачем поперлась к нему сегодня утром? – думала она, с трудом сдерживая слезы. – На что, дура, надеялась? Что он бросится к тебе на шею?.. Теперь убедилась, что он плевать на тебя хотел? Убедилась?.. – Тоня горько усмехнулась и заставила себя не смотреть на влюбленных, которые в этот момент поцеловались. – Однако этот донжуан быстро сориентировался – стоило мне уйти, как он притащил к себе в дом эту рыжую мерзавку… Надо же, какой наглец!»
Накрутив себя до предела, Тоня резко встала и выбросила в урну остатки недоеденного мороженого. Сунув руки в карманы, стремительно направилась к выходу из парка. Неожиданно ее пальцы уперлись в кусочек твердого картона, завалившегося за подкладку. Это оказалась визитка Марата Алексеевича Бушкова – того самого, у которого Седов хранил кассету. Вспомнив неумелые ухаживания Бушкова, Тоня непроизвольно улыбнулась и вдруг остановилась, осененная пришедшей на ум идеей.
«Он предлагал мне свою помощь?.. Предлагал! А я послала его подальше, потому что тогда у меня был Олег… Точнее, я думала, что он у меня есть… Теперь же об Олеге можно забыть, а помощь мне по-прежнему нужна». Приняв решение, Тоня ускорила шаг. Выйдя за территорию парка, махнула рукой, останавливая такси. Забравшись в машину с шашечками, назвала адрес оздоровительного комплекса, указанный на визитке. Оказалось, это совсем рядом – водитель домчал ее до места всего за десять минут. После уплаты за поездку у Тони осталось несколько мелких монет.
«Только бы Марат Алексеевич оказался на месте… – подумала она, открывая тяжелую дверь, ведущую в здание. – Иначе мне крышка. Даже на метро не хватит…»
Не успела она ступить в просторный прохладный холл, как откуда-то сбоку вынырнул здоровенный детина с маленькими поросячьими глазками. Его наголо выбритый череп сверкал на солнце, словно новенький теннисный мяч. Перегородив Тоне дорогу, детина грубо спросил:
– Куда?
– Марат Алексеевич на месте? – так же нахально поинтересовалась Тоня.
Казалось, детина был несказанно удивлен.
– Ты что, к шефу?
– Если твой шеф – Марат Алексеевич Бушков, то к нему.
– Тебе назначено?
С трудом сдерживаясь, чтобы не врезать этому парню по его тупоумной башке, Тоня с вызовом проговорила:
– Не назначено. Но, думаю, он меня примет.
Смерив ее с ног до головы оценивающим взглядом, детина озадаченно протянул:
– Не уверен…
– Я что-то не поняла – это оздоровительный комплекс или секретный отдел ФСБ? – взбесилась Тоня. – У вас что, вход по пропускам?
Ничего не ответив, детина схватил ее за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и потащил к выходу.
– Вали отсюда, шалава!
Тоня попыталась вырваться, но не смогла – детина держал ее крепко.
«Называется, обратилась за помощью… – промелькнуло в голове. – Как бы живой отсюда выбраться…»
– Виталик, оставь ее! – послышался откуда-то сверху знакомый голос.
Детина мгновенно прекратил свои попытки вытолкнуть ее из холла. Более того, аккуратно поставил на пол и, отскочив в сторону, вытянулся по струнке. Удивленная произошедшими с ним переменами, Тоня обернулась. По ступенькам в сопровождении двух здоровенных лбов спускался Марат Алексеевич. На его худощавом, обычно непроницаемом лице на этот раз светилась приветливая улыбка.
– Здравствуйте, Тонечка! – поздоровался он. – Извините моих орангутангов. На этот раз они, кажется, перестарались…
– Не то слово, – буркнула Тоня, не зная, куда деваться от смущения.
Пока она не видела Бушкова, ей казалось, что обратиться к нему за помощью будет легко и просто. Но сейчас, когда от Марата Алексеевича ее отделяло каких-то несколько шагов, она вдруг засомневалась. Уж слишком бандитские физиономии были у его сопровождающих. Да и сам оздоровительный центр был мало похож на место, где люди поправляют здоровье.
Словно почувствовав ее сомнения, Марат Алексеевич крепко взял Тоню за локоть и скорее приказал, чем предложил:
– Давайте поднимемся в мой кабинет. Там и поговорим.
С трудом преодолевая дрожь в коленках, Тоня пошла за ним. От волнения толком не разглядела, куда ведет ее Марат Алексеевич. Кажется, они поднялись на второй этаж, прошли по длинному коридору, свернули направо…
Наконец Марат Алексеевич вытащил из кармана ключи, отпер какую-то дверь и распахнул ее:
– Прошу.
Тоня робко переступила порог и огляделась. Кабинет Бушкова поразил ее подчеркнутым аскетизмом – ни роскошной мебели, ни картин, ни даже коврового покрытия. В левом углу – стол, на котором стоял компьютер. В правом – телевизор со встроенным видеомагнитофоном. Вдоль стены, словно солдаты в ряд, выстроились стулья с жесткими спинками. Опустившись на один из них, Тоня сняла рюкзачок, вдруг ставший невыносимо тяжелым, и поставила его на пол.
Вместо того, чтобы занять положенное ему место – за рабочим столом, Марат Алексеевич присел рядом.
– У тебя неприятности…
Тоня так и не поняла – это вопрос или констатация факта, но на всякий случай кивнула.
– Что-то вроде того.
– Рассказывай! – потребовал Марат Алексеевич.
– Мне надо уехать.
– Из Москвы?
– Лучше из страны, – холодея от собственной наглости, сказала Тоня. – Но не под своей фамилией. Это возможно?
С лица Марата Алексеевича мгновенно сошла дружеская улыбка. В его глазах появился холодный блеск, губы крепко сжались.
– С чего ты решила, что это в моих силах?
– А разве нет?.. Ну, тогда извините… – И попыталась встать.
– Сидеть! – не повышая голоса, приказал Марат Алексеевич. И, чуть помедлив, добавил: – Допустим, я помогу тебе. Но ты должна мне все рассказать… Итак?
Тоня понимала, что Бушков ждет от нее подробностей. Однако отчего-то медлила. Ей вдруг нестерпимо захотелось посоветоваться с Олегом, стоит ли выкладывать этому малознакомому человеку всю правду? Судя по всему, Бушков мог реально помочь ей. Но какова будет плата за оказанную услугу?
«У меня нет другого выхода. Олег меня предал, а федералы в любую минуту могут выйти на мой след… У меня есть два варианта: первый – переспать с этим папиком и получить его покровительство, и второй – гнить в могиле. Первый вариант, пожалуй, лучше…» Тяжело вздохнув, Тоня выдавила из себя:
– Я в федеральном розыске…
Казалось, Бушков ничуть не удивился.
– И что такого ты натворила?
– Ничего. Но в ФСБ уверены, что я организовала покушение на Заславского.
– Ты знаешь, что это очень серьезное обвинение?
– Знаю. Но дело совсем не в этом… Просто перед смертью Иннокентий Седов успел шепнуть мне пару слов…
