Книга Первая пуля – моя, страница 71. Автор книги Сергей Зверев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Первая пуля – моя»

Cтраница 71

Если бы у нее спросили – почему она все-таки решилась рассказать Бушкову эту почти фантастическую историю, то Тоня вряд ли бы смогла дать ясный ответ. Возможно, потому, что тот хорошо знал Седова, с легкой руки которого она вляпалась во все это дерьмо. А может, потому, что Бушков слушал ее очень внимательно, и это был не вежливый интерес воспитанного человека. Но скорее всего ее откровенность была вызвана тем, что ее загнали в угол и у нее попросту не было другого выхода…

Когда Тоня закончила, Марат Алексеевич едва заметно усмехнулся и спросил:

– Кассета и документы с собой?

– С собой.

Тоня открыла рюкзачок и, вытащив из него дискету и видеокассету, протянула их Марату Алексеевичу. Тот тяжело поднялся со стула и подошел к металлическому сейфу. Открыв его, сунул туда «вещественные доказательства» и повернулся к Тоне:

– Не возражаешь, если я на время оставлю их у себя?

– Ради бога! Целее будут…

– А что ты собираешься с ними делать?

– Пока не знаю.

– Значит, так… – Марат Алексеевич на мгновение задумался. – Для новых документов тебе надо сфотографироваться. Это во-первых. Во-вторых, до отъезда тебе надо где-то жить.

У Тони екнуло сердце – сейчас он ненавязчиво намекнет ей, что она должна заплатить по счетам. Но вопреки ожиданиям, Бушков вытащил из кармана ключи и, отцепив один из них, протянул Тоне со словами:

– Запоминай адрес: Новоспасский переулок, одиннадцать—четыре. Это твоя новая квартира. Там, правда, неубрано…

– Как-нибудь переживу, – настороженно отозвалась Тоня – она не могла поверить, что в предложении Бушкова нет никакого подвоха. – Я буду там совсем одна? – спросила не без вызова.

– Одна. Тебя что-то не устраивает?.. – Марат Алексеевич вдруг улыбнулся. – А, понимаю! Ты все еще думаешь, что интересуешь меня как женщина? Можешь не волноваться – мне от тебя ничего не надо. Кроме, пожалуй, одного…

– Чего же?

– Хочу взглянуть на фотографию твоей матери.

– И это все? – удивилась Тоня, решив, что Бушков тронулся. – Но у меня нет с собой ее фотографии. Все они остались дома…

– Это не к спеху… – помолчав, он пояснил: – Дело в том, что когда-то я был хорошо знаком с твоей мамой. И с твоим отцом, между прочим. Тебе мама о нем что-нибудь рассказывала?

– Только то, что он погиб до моего рождения, – призналась Тоня. – Но я думаю, что это неправда. Просто он не захотел на ней жениться, когда узнал, что она ждет ребенка. Мама родила меня, как говорится, «в девках». И воспитывала одна… – Она упрямо вздернула подбородок. – Честно говоря, у меня нет никакого желания с ним встречаться. По-моему, он – трус и подлец.

В воздухе повисло неловкое молчание. Тоня подумала, что не стоило делиться с Бушковым своими сокровенными мыслями. Даже если ее отец поступил не по-мужски по отношению к ее маме, то Бушков здесь ни при чем. Он-то, в отличие от ее беспутного папочки, не бросил Тоню на произвол судьбы.

– Извините… – пробормотала она смущенно. – Я как-то не подумала, что это может быть вам неприятно…

– Я тебя не осуждаю. Ты имеешь на это право… Кстати, тачку водить умеешь?

Тоня обрадовалась столь резкой перемене темы.

– Вообще-то, умею. В прошлом году даже права получила… Но толку-то от этих прав?

Улыбнувшись, Бушков вытащил из внутреннего кармана пиджака сотовый и набрал какой-то номер. Через несколько секунд он уже разговаривал с невидимым собеседником, которого называл по-свойски – «Андреичем».

– Андреич?.. Это Бушков. «Пассат» еще не взяли?.. Да, тот самый, что я присмотрел для новенького… Так вот, я передумал… Да, беру. Когда?.. Да можно прямо сейчас… Конечно, нужна доверенность. На чье имя?.. Потом уточним… Ну все, я твой должник. – Он прервал связь и с улыбкой повернулся к Тоне. – Через час сюда пригонят тачку. Она твоя.

– Я не могу принять такой подарок.

– А тебе ее никто и не дарит. Покатаешься в свое удовольствие, а надоест – вернешь.

Предложение было заманчивым – всю жизнь Тоня мечтала о личном автомобиле. И эта мечта вряд ли бы осуществилась, если бы не Марат Алексеевич.

– А права? – смущенно спросила она, тем самым давая понять, что согласна на его условия. – Я же не могу ими воспользоваться.

– Старайся водить аккуратно. А если остановят, сунешь гибэдэдэшнику пятьдесят баксов, и он от тебя отстанет.

Тоня густо покраснела:

– У меня нет таких денег.

Бушков вытащил из кармана толстое кожаное портмоне. Открыв его, отсчитал десять соток и протянул их Тоне.

– Это тебе… На мелкие расходы…

– Нет! – Она вскочила с такой поспешностью, что едва не опрокинула стул. – Я не могу взять у вас деньги!.. Вы и так для меня столько сделали!

– Я для тебя еще ничего не сделал, – сухо отозвался Бушков. – И деньги ты возьмешь.

Тоня смотрела на него, словно завороженная. И вдруг ее озарила мысль, что Марат Алексеевич и есть ее отец! Тогда его трогательная забота и желание участвовать в ее судьбе вполне объяснимы.

«Даже если я и ошибаюсь, он все равно хороший человек, – подумала Тоня. – А обижать хороших людей нельзя… Значит, мне придется взять эти деньги… Конечно, не просто так, а в долг…»

В этот момент она чувствовала, наверное, то же самое, что и Золушка из сказки, у которой в одну прекрасную ночь появилось все – шикарное платье, карета, кучер и, конечно же, принц… Да, чтобы ощутить себя совершенно счастливой, Тоне не хватало только одного – прекрасного принца. И хотя еще несколько часов назад она клялась себе, что ни за что не станет встречаться с Олегом Морозовым, в свете последних событий это решение показалось ей слишком поспешным.

«Мне надо его увидеть! Хотя бы для того, чтобы в последний раз посмотреть ему в глаза, прикоснуться к его волосам, услышать его голос… И чтобы сказать, что я уезжаю из этой страны… Навсегда…»

* * *

Эдик явно был доволен результатами операции, но еще больше собой. По-царски восседая на переднем сиденье джипа и затягиваясь «Мальборо», он широко улыбался и мучил рыжеволосого водилу Яроша пространными рассуждениями о добитых подмосковных дорогах и недобитых в Косове американцах. Время от времени он вспоминал об Олеге, сидевшем позади и прикованном наручниками к наддверной ручке. Вспоминал лишь для того, чтобы презрительно бросить ему: «Ну, как дела, суслик?» или «Смотри-ка, еще дышит». В ответ Олег молчал, и Эдик тут же терял к нему всякий интерес, доставал новую сигарету, и это означало, что его монолог выходит на очередной круг.

И хотя их «общение» длилось всего полчаса, Эдик с его апломбом уже успел порядком осточертеть Олегу.

«Слава богу, что не замочили прямо на квартире, – успокаивал он себя. – А то ведь могли. Еще как могли! И на том спасибо. Значит, у меня все еще есть шанс выбраться из этой передряги…»

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация