* * *
Когда только начало светать, командир пришел к не слишком утешительному выводу: больше отсиживаться на фюзеляже затонувшего самолета нет смысла. Вода перестала подниматься, но двадцатитонная железная туша постепенно вдавливалась в мягкий грунт болотного дна. Имелась у этой медали и оборотная сторона: торчащее из воды хвостовое оперение было слишком приметным ориентиром. Десантники не просто не могли ждать спасателей – они вообще не должны были никому попадаться на глаза. Поэтому, как только глаза начали различать детали в рассветном мареве, они спустились в воду. Командир оказался прав: едва они оказались в спасительных зарослях (после недолгого, но энергичного заплыва, который перешел в марш-бросок по грудь, а кое-где и по шею в воде), в небе послышалось жужжание легкого одномоторного самолетика. Жужжание несколько раз изменилось в тембре – пилот явно заметил полузатонувший транспортник и попытался подлететь поближе.
– Командир?.. – Пулеметчик вопросительно посмотрел на Туманова, поудобнее перебросив в руках пулемет, со ствола которого еще капала вода. Полковник отрицательно мотнул головой:
– Нет, сержант, тут бы и Локис не справился. Слишком далеко. Да и смысла нет – пилот наверняка уже сообщил по радио о том, что увидел упавший самолет. Надо идти дальше. Боюсь только, что у нас гораздо меньше времени, чем хотелось бы...
* * *
Это только на карте можно провести прямую линию. Выйти к объекту по прямой оказалось невозможно в принципе. Натолкнувшись на отвесные каменные стены и не имея альпинистского снаряжения (оно осталось в самолете на дне озера), десантники были вынуждены по кругу обойти гору с водопадом, потеряв на этом несколько часов. Наконец сквозь густые и мокрые заросли они увидели цель своего похода. В этот момент неожиданно выглянуло солнце, осветив окрестности каким-то до болезненного ярким светом. Теперь спешить было некуда – отсюда приметный двухэтажный дом с башенкой и бетонной оградой виднелся как на ладони, особенно если разглядывать его в мощный цейссовский бинокль. Чем Туманов сейчас и занимался, находя в пейзаже полузабытые детали. Умеют же немцы делать оптику! Все вроде бы на месте. Посеревшие от практически непрерывных дождей, когда-то белые стены. Высокий бетонный забор с колючей проволокой сверху. Вышка у ворот. И даже часовой на вышке...
«Странный какой-то часовой. Пулемета не видно, похоже, он вовсе без оружия. Хотя нет, какая-то винтовка у него все же есть. Или скорее помповое ружье. „Винчестер“, что ли? Но не автомат, нет. Охраны меньше, чем ожидалось. Во всяком случае, людей с оружием – всего несколько человек. Если бы группа не понесла такие потери еще до начала операции, глядишь, и вовсе стрелять бы не пришлось. Что-то здесь не так. Что это за новые хозяева, про которых так туманно говорил Хорхе? Ох, не зря мне вся эта история с самого начала не нравилась. Так, а это что? Решетки на окнах? Вроде бы тогда их не было. Ну, на первом этаже еще куда ни шло. Но на втором? При таком-то заборе?»
Командир опустил бинокль.
– Макаров, ну-ка попробуй еще раз вызвать Локиса с Петренко, а я наберу своего приятеля Хорхе...
Но ни у пулеметчика, ни у него опять ничего не вышло. И десантники, и Мендоса не отзывались. Но приказ есть приказ. Его никто не отменял. Придется штурмовать дом втроем.
* * *
В план, утвержденный еще на подмосковной базе спецназа, пришлось внести поправки. Решили обойтись без отвлекающего тарарама у ворот. Десантников, как и охранников, было для этого слишком мало. Штурмовать здание в лоб не стоило в любом случае. Город, как оказалось, за двадцать лет подобрался совсем близко. Если взрывать ворота, могут услышать. И даже если на шум примчится только полиция, шансы на успех сократятся почти до нуля, тем более что сапера с ними не было. Да и зачем взрывать? Проще перерезать колючую проволоку, которой затянут один из проломов в ограде, оставшихся, надо полагать, после того давнего нападения неизвестных, стоившего жизни землякам Мендосы. Незаметно, но быстро проскочить от забора до задней входной двери, и...
Что и было сделано.
Голливудского боевика, как и ожидал Туманов, не получилось – заметившие вторжение двое чересчур ретивых охранников успели сделать по паре выстрелов из своих «винчестеров», после чего пали жертвами собственной смелости, граничащей с глупостью. Десантники их просто скосили парой коротких очередей. Сбежавшаяся на шум остальная охрана, действительно немногочисленная, увидев автоматы и трупы своих незадачливых коллег, все сразу поняла – и сдалась тут же, без малейшего намека на сопротивление. Похожие больше на бомжей, небритые охранники побросали свое оружие – старые карабины, не сделав ни единого выстрела в ответ. Да и десантники успели пострелять совсем немного, главным образом в воздух для острастки. Вряд ли звуки выстрелов разнеслись слишком далеко – водопад, набравший мощь после урагана, надежно глушил все посторонние шумы в округе. Скорее всего, никто посторонний дальше ста метров от забора не слышал никакой стрельбы. Обезоруженных охранников тут же загнали в удачно подвернувшуюся подсобку, закрыв дверь торчавшим в замке ключом. Странно, охранники по-прежнему никак не проявляли своего несогласия с происходящим. Командир пожал плечами:
– Обкуренные они все, что ли?
Заглянувший из любопытства в одно из зарешеченных окон пулеметчик отшатнулся. За толстыми прутьями решеток начали появляться странные, жуткие, донельзя уродливые лица. Вскоре они нарисовались за всеми дверями в коридоре. Происходящее все-таки напоминало голливудский фильм. Только фильм ужасов...
– Ну-ка, товарищ эскулап, – Туманов повернулся к медику, – посмотри-ка, что это за дурдом здесь творится. Что это за новые жильцы здесь обосновались. Сдается мне, они по твоей части. Да, и оружие ихнее собери. Нечего ему тут валяться. Мало ли что... Макаров, за мной.
Командир и пулеметчик вошли в дом и оказались в широком коридоре. По обе стороны коридора в унылые стены были врезаны железные двери с решетчатыми окошками. Десантники прошли мимо зловещих решеток, из-за которых на них таращились все те же уроды, и спустились в подвал. За двадцать лет здесь мало что изменилось, разве что ящиков, мешков и прочего хлама явно прибавилось. Командир чертыхнулся и включил фонарик – свет в подвал так и не провели. Подвал все так же казался больше, чем дом выглядел снаружи. Возможно, так оно и было. Полковник легко, даже сам удивился, нашел место, где в восемьдесят седьмом они с Мендосой оставили контейнер. Туманов включил фонарь и посветил в нишу, в которой находился тайник. Только человек, хорошо знающий все закоулки подвала на ощупь, смог бы его найти. Случайным визитерам не помогло бы и классическое простукивание стен, и не менее классический тест со свечой – тайник закрывала плотно пригнанная затычка из двух каменных блоков. Внутренний, из пористого песчаника, гасил эхо и не пропускал воздух. Внешний блок имитировал обычную кладку стены. При этом затычка легко извлекалась, если знаешь, как ее вытаскивать. Не зря же Михаил Туманов, или, как его называли его друзья-сандинисты, – «Мигель», тогда задержался в подвале «всего» на пару минут. Туманов задумался – что, если его никарагуанский друг знает, зачем он задержался, и знает уже давно? Во всяком случае, мог догадаться. Хотя что-то не очень верилось, что Мендоса стал бы «будоражить общественность», если бы добрался до ящика самостоятельно. Кто сказал, что за последние двадцать лет у него ни разу не было возможности это провернуть? И кстати, что-то Хорхе был слишком уверен, что нападавшие не нашли контейнер. Ладно, пора посмотреть, как там наши вирусы.
